Мир тесен.
Затем пришла тревожная мысль. Если она столько знает о нем, то сколько же знает Валендреа? Надо позвонить Клименту и предупредить об утечке информации в его окружении. Но Мишнер вспомнил слова, сказанные Папой вчера в Турине.
«Этот тосканец знает каждый наш шаг, слышит каждое наше слово».
Он понял, что Папе и так все известно.
– Колин, давай не будем врагами. Сейчас я намного лучше понимаю, что произошло с нами тогда, много лет назад. Я даже готова признать, что была не права.
– Это во-первых.
Она никак не отреагировала на его укол.
– Я скучала по тебе. Поэтому и приехала в Рим. Хотела тебя увидеть.
– А что Том Кили?
– У нас с ним были отношения.
Она поколебалась.
– Но это не то, что было с тобой.
Катерина подошла ближе.
– Я не стыжусь связи с ним. Мне как журналистке это было интересно. Открывалось много возможностей.
Она посмотрела на него, как не умел никто, кроме нее.
– Но я должна знать. Зачем ты пришел на трибунал? Том говорил, что обычно папские секретари не занимаются такими процессами.
– Я знал, что там будешь ты.
– Ты был рад увидеть меня?
Он немного подумал, что ответить, и сказал так:
– Я не заметил, чтобы ты была рада.
– Я хотела проверить твою реакцию.
– Но от тебя я никакой реакции не увидел.
Она отошла и повернулась к окну. Помолчала.
– Колин, у нас были незабываемые отношения. Зачем это отрицать?
– А зачем возвращаться к ним?
– Я совершенно не хочу этого. Мы стали старше. И наверное, умнее. Давай будем друзьями, – настойчиво повторила она.
Мишнер приехал в Румынию по поручению Папы. А теперь стоит и разговаривает с женщиной, которую любил когда-то. Может быть, Господь снова испытывает его?
Он не мог сдержать волнения от ее присутствия. Действительно, она права: у них были незабываемые отношения. Как она поддерживала его, когда он пытался докопаться до правды о своих родителях и узнать, что же случилось с его настоящей матерью и почему его настоящий отец отказался от него! С ее помощью он победил множество демонов. Но вместо них появлялись новые. А может быть, его сделка с совестью в порядке вещей? Что в этом плохого?
– Хорошо.
На ней были черные брюки, облегавшие ее узкие бедра. Такого же цвета куртка и черная кожаная жилетка делали ее похожей на революционерку, и Колин знал, что в таком выборе одежды нет ничего случайного. И в ее глазах нет никакой романтики. Она твердо стоит на ногах. Даже, может быть, слишком твердо. Но под всем этим таятся настоящие глубокие чувства, о которых он не может позволить себе забыть. Мишнер ощутил прежнее смятение.
Он вспомнил, как много лет назад он уехал в Альпы, чтобы все обдумать, и тогда своим появлением на пороге она смутила его еще сильнее, чем сегодня.
– Что ты делал в Златне? – спросила она. – Я слышала, что в этом приюте у старика священника жизнь не сахар.
– Ты и там была?
Она кивнула:
– Я следила за тобой.
Еще один тревожный звонок, но он не стал придавать этому значения.
– Мне надо было поговорить со стариком.
– Расскажи подробнее.
В ее просьбе прозвучал неподдельный интерес, и он решился. Вдруг она сможет помочь? Но надо было выяснить еще одно.
– Не для печати? – спросил он.
Ее улыбка успокоила его.
– Конечно, Колин. Не для печати.
Глава XIX
Румыния, Бухарест
10 ноября, пятница
20.00
Мишнер решил наведаться в кафе «Кром» вместе с Катериной. До этого они два часа проговорили у него в номере. Он вкратце рассказал о событиях последних месяцев: что происходило с Климентом XV, зачем он приехал в Румынию.
О письме Климента к отцу Тибору он умолчал. В целом мире он никому другому, кроме кардинала Нгови, не стал бы рассказывать о своих переживаниях. И даже с Нгови он вел бы себя осторожнее.
В Ватикане союзники непостоянны как ветер. Сегодняшний друг назавтра может неожиданно оказаться врагом. Но Катерина не связана ни с кем из церкви, она ничего не знает о третьем Фатимском откровении. Она рассказала ему о своей статье, опубликованной в 2000 году в одном датском журнале, статья вышла после того, как Иоанн Павел II обнародовал откровение. В статье говорилось о группе сектантов, убежденных, что третье откровение – это апокалипсический знак, сложная метафора, с помощью которой Дева предупреждает о скором конце. Катерина называла фанатиков-сектантов сумасшедшими и писала, что подобные культы пропагандируют безумие.
Но Мишнер, понимая, как серьезно относится Климент к документам из хранилища, уже не склонен считать это безумием. Он надеялся, что отец Андрей Тибор положит конец сомнениям.
Священник ждал их за столиком у окна. На улице в лучах янтарного света шли люди, проезжали машины. В вечернем воздухе стояла дымка. Бистро находилось в самом сердце города, рядом с площадью Революции, и, как всегда бывает вечером в пятницу, было полно посетителей.
Тибор переоделся и теперь был одет не в черную сутану священника, а в джинсы и свитер с высоким воротником. Он встал из-за столика, когда Мишнер представил ему Катерину, и протянул руку.
– Мисс Лью работает со мной. Я пригласил ее, чтобы она записала ваш ответ. – Он уже заранее решил, что ей можно услышать все, что скажет Тибор, и счел за благо скрыть от священника правду.
– Если так желает помощник Папы, – сказал Тибор, – то я не могу возражать.
Священник говорил непринужденно, и Мишнер решил, что его утренняя вспышка раздражения прошла. Тибор подозвал официантку, заказал еще два пива. Потом придвинул к Мишнеру конверт.
– Здесь мой ответ на вопросы Климента.
Мишнер не сразу взял письмо.
– Я весь день думал об этом, – сказал Тибор, – и, чтобы ничего не упустить, все записал.
Официантка поставила на стол два высоких запотевших бокала темного пива. Мишнер припал губами к бокалу, сделал жадный глоток горьковатого пенистого напитка. Катерина отпила тоже. Тибор пил уже вторую порцию, первый бокал, уже пустой, стоял на столике рядом с ним.
– Я долго не вспоминал о Фатиме, – тихо сказал Тибор.
Заговорила Катерина:
– Вы долго работали в Ватикане?
– Восемь лет, при Иоанне Двадцать третьем и Павле Шестом. Потом вернулся к миссионерской деятельности.
– Иоанн Двадцать третий при вас читал третье откровение? – осторожно спросил Мишнер, стараясь не показать, не выдать того, что он знает о содержимом письма Климента.
Тибор долго смотрел в окно.
– Да, я был там.
Мишнер знал, о чем просил Климент Тибора, поэтому продолжил:
– Отец, Папу что-то беспокоит. Объясните, что это?
– Я понимаю его тревогу.
Мишнер пытался скрыть свою заинтересованность:
– Вы о чем-то догадываетесь?
Старик покачал головой:
– Прошло сорок лет, а я сам не все понимаю.
Он говорил, глядя в сторону, как будто не был уверен в своих словах.
– Сестра Люсия была святой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Затем пришла тревожная мысль. Если она столько знает о нем, то сколько же знает Валендреа? Надо позвонить Клименту и предупредить об утечке информации в его окружении. Но Мишнер вспомнил слова, сказанные Папой вчера в Турине.
«Этот тосканец знает каждый наш шаг, слышит каждое наше слово».
Он понял, что Папе и так все известно.
– Колин, давай не будем врагами. Сейчас я намного лучше понимаю, что произошло с нами тогда, много лет назад. Я даже готова признать, что была не права.
– Это во-первых.
Она никак не отреагировала на его укол.
– Я скучала по тебе. Поэтому и приехала в Рим. Хотела тебя увидеть.
– А что Том Кили?
– У нас с ним были отношения.
Она поколебалась.
– Но это не то, что было с тобой.
Катерина подошла ближе.
– Я не стыжусь связи с ним. Мне как журналистке это было интересно. Открывалось много возможностей.
Она посмотрела на него, как не умел никто, кроме нее.
– Но я должна знать. Зачем ты пришел на трибунал? Том говорил, что обычно папские секретари не занимаются такими процессами.
– Я знал, что там будешь ты.
– Ты был рад увидеть меня?
Он немного подумал, что ответить, и сказал так:
– Я не заметил, чтобы ты была рада.
– Я хотела проверить твою реакцию.
– Но от тебя я никакой реакции не увидел.
Она отошла и повернулась к окну. Помолчала.
– Колин, у нас были незабываемые отношения. Зачем это отрицать?
– А зачем возвращаться к ним?
– Я совершенно не хочу этого. Мы стали старше. И наверное, умнее. Давай будем друзьями, – настойчиво повторила она.
Мишнер приехал в Румынию по поручению Папы. А теперь стоит и разговаривает с женщиной, которую любил когда-то. Может быть, Господь снова испытывает его?
Он не мог сдержать волнения от ее присутствия. Действительно, она права: у них были незабываемые отношения. Как она поддерживала его, когда он пытался докопаться до правды о своих родителях и узнать, что же случилось с его настоящей матерью и почему его настоящий отец отказался от него! С ее помощью он победил множество демонов. Но вместо них появлялись новые. А может быть, его сделка с совестью в порядке вещей? Что в этом плохого?
– Хорошо.
На ней были черные брюки, облегавшие ее узкие бедра. Такого же цвета куртка и черная кожаная жилетка делали ее похожей на революционерку, и Колин знал, что в таком выборе одежды нет ничего случайного. И в ее глазах нет никакой романтики. Она твердо стоит на ногах. Даже, может быть, слишком твердо. Но под всем этим таятся настоящие глубокие чувства, о которых он не может позволить себе забыть. Мишнер ощутил прежнее смятение.
Он вспомнил, как много лет назад он уехал в Альпы, чтобы все обдумать, и тогда своим появлением на пороге она смутила его еще сильнее, чем сегодня.
– Что ты делал в Златне? – спросила она. – Я слышала, что в этом приюте у старика священника жизнь не сахар.
– Ты и там была?
Она кивнула:
– Я следила за тобой.
Еще один тревожный звонок, но он не стал придавать этому значения.
– Мне надо было поговорить со стариком.
– Расскажи подробнее.
В ее просьбе прозвучал неподдельный интерес, и он решился. Вдруг она сможет помочь? Но надо было выяснить еще одно.
– Не для печати? – спросил он.
Ее улыбка успокоила его.
– Конечно, Колин. Не для печати.
Глава XIX
Румыния, Бухарест
10 ноября, пятница
20.00
Мишнер решил наведаться в кафе «Кром» вместе с Катериной. До этого они два часа проговорили у него в номере. Он вкратце рассказал о событиях последних месяцев: что происходило с Климентом XV, зачем он приехал в Румынию.
О письме Климента к отцу Тибору он умолчал. В целом мире он никому другому, кроме кардинала Нгови, не стал бы рассказывать о своих переживаниях. И даже с Нгови он вел бы себя осторожнее.
В Ватикане союзники непостоянны как ветер. Сегодняшний друг назавтра может неожиданно оказаться врагом. Но Катерина не связана ни с кем из церкви, она ничего не знает о третьем Фатимском откровении. Она рассказала ему о своей статье, опубликованной в 2000 году в одном датском журнале, статья вышла после того, как Иоанн Павел II обнародовал откровение. В статье говорилось о группе сектантов, убежденных, что третье откровение – это апокалипсический знак, сложная метафора, с помощью которой Дева предупреждает о скором конце. Катерина называла фанатиков-сектантов сумасшедшими и писала, что подобные культы пропагандируют безумие.
Но Мишнер, понимая, как серьезно относится Климент к документам из хранилища, уже не склонен считать это безумием. Он надеялся, что отец Андрей Тибор положит конец сомнениям.
Священник ждал их за столиком у окна. На улице в лучах янтарного света шли люди, проезжали машины. В вечернем воздухе стояла дымка. Бистро находилось в самом сердце города, рядом с площадью Революции, и, как всегда бывает вечером в пятницу, было полно посетителей.
Тибор переоделся и теперь был одет не в черную сутану священника, а в джинсы и свитер с высоким воротником. Он встал из-за столика, когда Мишнер представил ему Катерину, и протянул руку.
– Мисс Лью работает со мной. Я пригласил ее, чтобы она записала ваш ответ. – Он уже заранее решил, что ей можно услышать все, что скажет Тибор, и счел за благо скрыть от священника правду.
– Если так желает помощник Папы, – сказал Тибор, – то я не могу возражать.
Священник говорил непринужденно, и Мишнер решил, что его утренняя вспышка раздражения прошла. Тибор подозвал официантку, заказал еще два пива. Потом придвинул к Мишнеру конверт.
– Здесь мой ответ на вопросы Климента.
Мишнер не сразу взял письмо.
– Я весь день думал об этом, – сказал Тибор, – и, чтобы ничего не упустить, все записал.
Официантка поставила на стол два высоких запотевших бокала темного пива. Мишнер припал губами к бокалу, сделал жадный глоток горьковатого пенистого напитка. Катерина отпила тоже. Тибор пил уже вторую порцию, первый бокал, уже пустой, стоял на столике рядом с ним.
– Я долго не вспоминал о Фатиме, – тихо сказал Тибор.
Заговорила Катерина:
– Вы долго работали в Ватикане?
– Восемь лет, при Иоанне Двадцать третьем и Павле Шестом. Потом вернулся к миссионерской деятельности.
– Иоанн Двадцать третий при вас читал третье откровение? – осторожно спросил Мишнер, стараясь не показать, не выдать того, что он знает о содержимом письма Климента.
Тибор долго смотрел в окно.
– Да, я был там.
Мишнер знал, о чем просил Климент Тибора, поэтому продолжил:
– Отец, Папу что-то беспокоит. Объясните, что это?
– Я понимаю его тревогу.
Мишнер пытался скрыть свою заинтересованность:
– Вы о чем-то догадываетесь?
Старик покачал головой:
– Прошло сорок лет, а я сам не все понимаю.
Он говорил, глядя в сторону, как будто не был уверен в своих словах.
– Сестра Люсия была святой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95