Что-то вроде плэйбойского кролика, разве что найти подпись Себастьяна было несколько сложнее: иногда при помощи масштабирования он так уменьшал значок, что обнаружить его невооруженным глазом становилось практически невозможно. Он предпочитал сохранять анонимность: быть творцом втайне от других – зона тени давала ощущение власти и могущества, оберегала от нежелательного внимания и создавала впечатление, что он кукловод, приводящий своих кукол в движение при помощи тянущихся от его пальцев нитей. Тем не менее на улицах его частенько останавливали и, окидывая восхищенными взорами, спрашивали, не он ли творец Цифровых Созданий. А что делать – городок маленький, слухи в нем распространяются быстро. Себастьян отрицал свою причастность, поражаясь растущей славе и полагая, что магия будет разрушена, как только выяснится, что любой, обладающий приличным компьютером и мало-мальскими познаниями в PhotoShop’е, вполне способен делать то же, что и он. В «Tomorrow Now» у него даже просили автограф. Себастьян не уставал удивляться этому. Так же, как и рассекающим небо самолетам – как это им удается? – или, когда его выдергивал из дневной дремы назойливый телефонный звонок во время сиесты, а он, еще погруженный в ступор, изумлялся звучащему в трубке голосу – на каких частотах, в каких мирах обитал этот голос? Многие (большей частью пожилые, нежели молодые) все еще испытывали благоговейный трепет перед компьютером, этим стилизованным монстром, что дни и ночи напролет извергал из себя e-mail, игры, отчеты, бюджетные сводки, романы и цифровых созданий – и так ad infinitum. Рио-Фухитиво, несмотря на кажущуюся прогрессивность и урбанизацию, на самом деле был обычным провинциальным городком. Техническая революция застала нас среди навоза, подумал Себастьян, цитируя Пикселя. Даже забавно, что кто-то мог подумать, будто для его детей все это будет совершенно естественным.
В четверг утром в «светлой комнате» зазвонил телефон, и женщина попросила позвать Себастьяна. Браудель, рисовавший на своем компьютере в CorelDraw (пустынная площадь, окруженная обломками колонн – идеальная картинка для рекламы какой-нибудь страховой компании), попросил ее подождать и спросил Пикселя, скачивающего с сайта fitness-centerfolds.com фотографию Кори Надин, видел ли тот Себастьяна.
– А кто его спрашивает?
– Я журналистка из Ла-Паса, мы хотим взять у него интервью.
– Он где-то здесь. Я его видел буквально несколько минут назад.
Вскоре появился Себастьян с журналом «Hol?» в руке. Пиксель окинул его любопытным взглядом. Он создал чудовище: еще совсем недавно Себастьян впервые появился в их издании и с присущей его возрасту самоуверенностью пожаловался на какую-то ерунду. Прошло немного времени и голова Че и тело Уэлч слились в цифровом мире, став неотъемлемыми частями друг друга. Сейчас Себастьяна искала слава, в то время как он, без чьей проницательности Химеры никогда не шагнули бы с экрана компьютера и не обрели бы самостоятельную жизнь, был немилосердно забыт на обочине. Да, он создал чудовище, создающее чудовища.
– Что-то стоящее? – с деланным безразличием спросил он, как только Себастьян повесил трубку.
– Нет, – ответил тот, – я дал понять, что реклама мне ни к чему.
На самом деле звонок его заинтриговал. Женщина сразу заявила, что речь идет вовсе не об интервью, а о «крайне интересном предложении». Они договорились встретиться сегодня же после обеда в кафе где-нибудь подальше от центра. От их разговора он ничего не потеряет.
Пиксель заметил про себя, что даже чудовище может невзначай оказаться в чьем-то желудке. Это он вынес из игры Рас-Man.
Выходя из редакции, Себастьян столкнулся с Алисой и Валерией Росалес. Они горячо спорили. Росалес вела свою колонку и с явным удовольствием постоянно влипала во всевозможные передряги, вытаскивая на свет божий факты коррупции в городском правлении, синдикатах, мэрии, префектуре и всяческих общественных организациях, в которых только можно было заподозрить их наличие (то есть вообще во всех без исключения организациях).
Себастьян недавно просил у Алисы повышения зарплаты. Ей ничего не стоит убедить Джуниора. Однако она была так погружена в дискуссию, что Себастьян молча проследовал своей дорогой.
Стены «Медитерранео» пестрели фотографиями актеров золотого века Голливуда. Это было маленькое уютное кафе, насыщенное запахом свежемолотого кофе и сигарет. Народу было немного, и Себастьян узнал звонившую ему женщину, как только переступил порог. Он подошел к ее столику в глубине помещения и остановился.
– Исабель Андраде, – она протянула ему руку.
На женщине были замшевые сапожки, черная мини-юбка и блузка цвета морской волны с волнующим V-образным вырезом. Себастьян заметил, что у нее были такие же тонкие брови вразлет, как и у Никки. Итак, она поднялась и протянула ему руку.
– Бонд. Джеймс Бонд, – весело оскалившись, ответил он, не в силах удержаться от шутки.
Убранные в пучок светлые волосы, шейный платок: как стюардесса или администратор банка. Иные нашли бы ее красивой, но не он. Нет, она красива, конечно, но такой безобидной, неопасной для него красотой.
Себастьян глубоко вздохнул (иногда ему не хватало воздуха – странно, он вроде не так уж много курил и время от времени заглядывал в спортзал; наверное, нужно бы обследоваться) и сел. Заказал себе лимонад, Исабель попросила кофе с молоком.
– Я вас слушаю, – подтолкнул ее к разговору Себастьян.
Исабель оглянулась, словно проверяя, не шпионит ли кто за ней и, достав из сумочки фотографии, выложила их на стол. Снимки были сделаны на какой-то вечеринке. Перед Себастьяном предстали довольные лица известных политиков – в руках пиво, на столах блюда с закусками, жарким и плошки с llajwa. У Себастьяна забурчало в животе, сейчас он, пожалуй, не отказался бы от хорошего сэндвича с сыром и ветчиной. Интересно, ждет ли его очередной e-mail от Никки? Он задумчиво повертел в пальцах пластиковую розу, торчащую из вазочки в центре стола. Снятся ли андроидам искусственные розы?
– Ну?
У Исабель оказалась еще одна фотография. Она осторожно показала ее Себастьяну, так и не выпустив из рук. Действие явно происходило на той же вечеринке. На снимке президент Монтенегро поднимал бокал вместе с Игнасио Сантосом, известным под кличкой Торговец Пудрой. Глаза навыкате, нос, словно перебитый в драке, подбородок как у Пепе Кортисоны, брюшко – как у бизнесмена, у которого нет времени на занятия спортом, но который обладает достаточной властью, чтобы не слишком обращать внимание на фигуру. Да, это он, Торговец. Это была та самая пресловутая фотография, о которой кричали все газеты и информационные телеканалы: фотография Наркогейта (журналисты, наверное, обладают самым неразвитым воображением среди земных существ;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
В четверг утром в «светлой комнате» зазвонил телефон, и женщина попросила позвать Себастьяна. Браудель, рисовавший на своем компьютере в CorelDraw (пустынная площадь, окруженная обломками колонн – идеальная картинка для рекламы какой-нибудь страховой компании), попросил ее подождать и спросил Пикселя, скачивающего с сайта fitness-centerfolds.com фотографию Кори Надин, видел ли тот Себастьяна.
– А кто его спрашивает?
– Я журналистка из Ла-Паса, мы хотим взять у него интервью.
– Он где-то здесь. Я его видел буквально несколько минут назад.
Вскоре появился Себастьян с журналом «Hol?» в руке. Пиксель окинул его любопытным взглядом. Он создал чудовище: еще совсем недавно Себастьян впервые появился в их издании и с присущей его возрасту самоуверенностью пожаловался на какую-то ерунду. Прошло немного времени и голова Че и тело Уэлч слились в цифровом мире, став неотъемлемыми частями друг друга. Сейчас Себастьяна искала слава, в то время как он, без чьей проницательности Химеры никогда не шагнули бы с экрана компьютера и не обрели бы самостоятельную жизнь, был немилосердно забыт на обочине. Да, он создал чудовище, создающее чудовища.
– Что-то стоящее? – с деланным безразличием спросил он, как только Себастьян повесил трубку.
– Нет, – ответил тот, – я дал понять, что реклама мне ни к чему.
На самом деле звонок его заинтриговал. Женщина сразу заявила, что речь идет вовсе не об интервью, а о «крайне интересном предложении». Они договорились встретиться сегодня же после обеда в кафе где-нибудь подальше от центра. От их разговора он ничего не потеряет.
Пиксель заметил про себя, что даже чудовище может невзначай оказаться в чьем-то желудке. Это он вынес из игры Рас-Man.
Выходя из редакции, Себастьян столкнулся с Алисой и Валерией Росалес. Они горячо спорили. Росалес вела свою колонку и с явным удовольствием постоянно влипала во всевозможные передряги, вытаскивая на свет божий факты коррупции в городском правлении, синдикатах, мэрии, префектуре и всяческих общественных организациях, в которых только можно было заподозрить их наличие (то есть вообще во всех без исключения организациях).
Себастьян недавно просил у Алисы повышения зарплаты. Ей ничего не стоит убедить Джуниора. Однако она была так погружена в дискуссию, что Себастьян молча проследовал своей дорогой.
Стены «Медитерранео» пестрели фотографиями актеров золотого века Голливуда. Это было маленькое уютное кафе, насыщенное запахом свежемолотого кофе и сигарет. Народу было немного, и Себастьян узнал звонившую ему женщину, как только переступил порог. Он подошел к ее столику в глубине помещения и остановился.
– Исабель Андраде, – она протянула ему руку.
На женщине были замшевые сапожки, черная мини-юбка и блузка цвета морской волны с волнующим V-образным вырезом. Себастьян заметил, что у нее были такие же тонкие брови вразлет, как и у Никки. Итак, она поднялась и протянула ему руку.
– Бонд. Джеймс Бонд, – весело оскалившись, ответил он, не в силах удержаться от шутки.
Убранные в пучок светлые волосы, шейный платок: как стюардесса или администратор банка. Иные нашли бы ее красивой, но не он. Нет, она красива, конечно, но такой безобидной, неопасной для него красотой.
Себастьян глубоко вздохнул (иногда ему не хватало воздуха – странно, он вроде не так уж много курил и время от времени заглядывал в спортзал; наверное, нужно бы обследоваться) и сел. Заказал себе лимонад, Исабель попросила кофе с молоком.
– Я вас слушаю, – подтолкнул ее к разговору Себастьян.
Исабель оглянулась, словно проверяя, не шпионит ли кто за ней и, достав из сумочки фотографии, выложила их на стол. Снимки были сделаны на какой-то вечеринке. Перед Себастьяном предстали довольные лица известных политиков – в руках пиво, на столах блюда с закусками, жарким и плошки с llajwa. У Себастьяна забурчало в животе, сейчас он, пожалуй, не отказался бы от хорошего сэндвича с сыром и ветчиной. Интересно, ждет ли его очередной e-mail от Никки? Он задумчиво повертел в пальцах пластиковую розу, торчащую из вазочки в центре стола. Снятся ли андроидам искусственные розы?
– Ну?
У Исабель оказалась еще одна фотография. Она осторожно показала ее Себастьяну, так и не выпустив из рук. Действие явно происходило на той же вечеринке. На снимке президент Монтенегро поднимал бокал вместе с Игнасио Сантосом, известным под кличкой Торговец Пудрой. Глаза навыкате, нос, словно перебитый в драке, подбородок как у Пепе Кортисоны, брюшко – как у бизнесмена, у которого нет времени на занятия спортом, но который обладает достаточной властью, чтобы не слишком обращать внимание на фигуру. Да, это он, Торговец. Это была та самая пресловутая фотография, о которой кричали все газеты и информационные телеканалы: фотография Наркогейта (журналисты, наверное, обладают самым неразвитым воображением среди земных существ;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45