Она чувствовала, что тянется к нему, растет и расцветает в его присутствии. Совершенно завороженная, она потянулась к изливающемуся на нее свету.
Они соприкоснулись так же естественно, как набегала на берег волна, так же ласково, как грело им спины солнце, так же нежно, как развевал их волосы бриз. В их первом поцелуе не было ничего отчаянного, ничего требовательного. Скорее он походил на робкое и нежное исследование. Губы Рэмси, как откатывающаяся волна, омыли уголок ее рта, изгиб щеки, линию подбородка. В следующее мгновение эта волна накрыла ее губы, придавая им новую форму. У Пруденс возникло ощущение, будто ее, как песок, подняли, помешали и вновь опустили на дно, уложив, однако, совсем по-другому.
Она полностью отдалась охватившему ее чувству. Прошло несколько мгновений. Внезапно Рэмси оторвал губы от ее рта.
– Я могу предложить тебе только поцелуи, дорогая Пруденс, – услышала она его шепот. – Этого недостаточно.
Не успела она что-либо ответить, как он резко поднялся и, повернувшись к ней спиной, устремил взгляд на сверкающий внизу под лучами солнца Ла-Манш.
– Да, этого совсем недостаточно.
ГЛАВА 20
Пруденс чувствовала себя так, будто за спиной у нее выросли крылья, когда с шляпкой в руке и песком в ботинках она влетела в пансион миссис Харрис. Хлопковая ткань ее платья все еще хранила жар солнца, губы горели от поцелуев Чарльза Рэмси, а в ушах звучал его голос. Впереди ее ждало неизбежное столкновение с кузеном, но она была готова к этому и совершенно спокойна. В счастье, которое переполняло ее в этот момент, было нечто нереальное, и на мгновение у нее мелькнула мысль, что все слишком прекрасно, чтобы быть правдой.
Так оно и оказалось.
Вид ее саквояжей, бесцеремонно сваленных у стены в холле, сразу же вернул Пруденс с небес на землю. Ей стало ясно, что Тимоти уехал. Но хотя сердцем она это понимала, ее разум отказывался этому поверить. Она ринулась вверх по лестнице, но тут же слетела опять вниз, увидев, что двери в ее комнату и комнату миссис Мур распахнуты настежь и там уже разбирают свой багаж какие-то незнакомые люди, которые то и дело перекликались друг с другом, жалуясь на недостаток удобств. Стараясь подавить растущую панику, которая грозила уничтожить ее только что обретенное чувство счастья, Пруденс отправилась на поиски миссис Харрис.
– Мои саквояжи… – начала она, обнаружив наконец почтенную даму в одной из комнат.
Миссис Харрис оглядела ее с головы до ног, словно она вдруг превратилась в какое-то диковинное животное.
– Да, мисс Стэнхоуп. Вы их заметили, когда вошли?
– Да, но…
– Ваш кузен сообщил мне, что вы уезжаете и ваша комната вам больше не понадобится. Признаться, меня несколько удивило, что он с миссис Мур уехал без вас. Я и не подозревала, что вы уезжаете но отдельности. – Судя по выражению лица миссис Харрис, она прямо-таки сгорала от любопытства.
Поскольку Пруденс никак не отреагировала на ее слова, почтенная дама тут же быстро добавила:
– Я взяла на себя смелость упаковать ваши вещи. Надеюсь, вы не против. Из-за скачек у нас неожиданно большой наплыв гостей, и всем нужно жилье. Дамы, которым отвели вашу комнату, прибыли после полудня и обратились ко мне с просьбой устроить из здесь на ночь.
Во рту у Пруденс пересохло, голова кружилась.
– Мой кузен… – с трудом выдавила она из себя. – Когда он уехал?
Миссис Харрис похлопала себя по карману.
– Сразу же после полудня, мисс. Как необдуманно с его стороны не поставить вас в известность относительно своих намерений. Возможно, все выяснится к вашему полному удовлетворению, когда вы прочтете его письмо. Ваш кузен оставил для вас, когда оплачивал счет.
– Письмо?
Миссис Харрис вытащила из кармана кучу бумаг и нашла среди них послание Тимоти.
И в этот момент зазвонил колокольчик у входной двери.
– Ну вот, опять начинается. – Миссис Харрис поспешно сунула письмо Пруденс в руки. – Люди не верят доске с объявлением, что у нас все занято, хотя я выставила ее на самом видном месте на ступенях. Я отказала уже почти дюжине приезжих, и все они были уверены, что я могу найти им свободную комнату, как по волшебству, если только пожелаю. Извините меня. Я сейчас вернусь, вот только спроважу их отсюда.
Пруденс едва ее слышала. Стиснув в руке конверт, она на мгновение словно окаменела. Мозг ее сверлила одна мысль: пока она развлекалась на пляже, из-под ног у нее вырвали весь ее мир.
В послании Тимоти говорилось, что они с миссис Мур отправились в Джиллингем. Все счета, как за комнаты в пансионе, так и за процедуры в банях Махомеда были полностью оплачены. В конверт вместе с письмом были также вложены несколько банкнот.
«Тебе, несомненно, понадобятся деньги, – писал Тимоти, – поскольку Рэмси ничего тебе не смогут дать, как бы ты ни ценила их общество. Пожалуйста, сообщи мне свой новый адрес, чтобы мы могли переслать тебе твои вещи. Я буду счастлив выслать их по любому адресу, кроме, разумеется, адреса Рэмси. Ты придерживаешься своих убеждений. Я должен придерживаться своих. Возможно, тебя приютит у себя кузен Тобиас. Я советую тебе обратиться к нему с этой просьбой».
В конце шел целый список адресов родственников Пру, которым она уже всем написала. Внизу страницы Тимоти поставил свою подпись, но там не было ни нежных прощальных слов, ни извинений или оправданий, ни единого слова сожаления или печали по поводу их расставания.
Пруденс была ошеломлена. Вся ее радость улетучилась в мгновение ока. Чувство вины захлестнуло ее, как приливная волна, угрожая свалить с ног. Как последняя идиотка, она в погоне за развлечениями профукала собственное благополучие, лишив сама себя тихой безопасной гавани. Куда ей теперь идти? Что делать?
Перед ее мысленным взором возникло лицо Чарльза Рэмси, и она услышала его слова: «…состояние покоя, мисс Стэнхоуп. Я обрел его посреди хаоса…» Пруденс расправила плечи. Затем, закрыв глаза, сосредоточилась на том, чтобы расслабить мышцы шеи. И опять Рэмси словно прошептал ей в самое ухо: «Стремитесь к состоянию покоя. Это всегда поможет вам в трудную минуту».
Она пойдет к нему, решила Пруденс. Он сам просил ее обратиться к нему, если у нее возникнут какие-либо проблемы, и сейчас был именно такой случай. Вне всякого сомнения, если какому мужчине и можно было доверять, так это Чарльзу Рэмси. Постаравшись скрыть свое смятение под маской безмятежности, Пруденс сказала миссис Харрис, что вернется за своими вещами чуть позже, и храбро зашагала к дому, где проживали Рэмси.
Они остановились в доме на Жермен-плас, не далее чем в нескольких кварталах от пансиона миссис Харрис. Пруденс решила пойти туда пешком по улице Сент-Джеймс, хотя это и значительно удлиняло путь. Но на Сент-Джеймс-стрит располагалось множество магазинов, и для одинокой молодой женщины здесь было меньше риска, что к ней пристанут какие-нибудь гуляки, чем на Марин-Парад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Они соприкоснулись так же естественно, как набегала на берег волна, так же ласково, как грело им спины солнце, так же нежно, как развевал их волосы бриз. В их первом поцелуе не было ничего отчаянного, ничего требовательного. Скорее он походил на робкое и нежное исследование. Губы Рэмси, как откатывающаяся волна, омыли уголок ее рта, изгиб щеки, линию подбородка. В следующее мгновение эта волна накрыла ее губы, придавая им новую форму. У Пруденс возникло ощущение, будто ее, как песок, подняли, помешали и вновь опустили на дно, уложив, однако, совсем по-другому.
Она полностью отдалась охватившему ее чувству. Прошло несколько мгновений. Внезапно Рэмси оторвал губы от ее рта.
– Я могу предложить тебе только поцелуи, дорогая Пруденс, – услышала она его шепот. – Этого недостаточно.
Не успела она что-либо ответить, как он резко поднялся и, повернувшись к ней спиной, устремил взгляд на сверкающий внизу под лучами солнца Ла-Манш.
– Да, этого совсем недостаточно.
ГЛАВА 20
Пруденс чувствовала себя так, будто за спиной у нее выросли крылья, когда с шляпкой в руке и песком в ботинках она влетела в пансион миссис Харрис. Хлопковая ткань ее платья все еще хранила жар солнца, губы горели от поцелуев Чарльза Рэмси, а в ушах звучал его голос. Впереди ее ждало неизбежное столкновение с кузеном, но она была готова к этому и совершенно спокойна. В счастье, которое переполняло ее в этот момент, было нечто нереальное, и на мгновение у нее мелькнула мысль, что все слишком прекрасно, чтобы быть правдой.
Так оно и оказалось.
Вид ее саквояжей, бесцеремонно сваленных у стены в холле, сразу же вернул Пруденс с небес на землю. Ей стало ясно, что Тимоти уехал. Но хотя сердцем она это понимала, ее разум отказывался этому поверить. Она ринулась вверх по лестнице, но тут же слетела опять вниз, увидев, что двери в ее комнату и комнату миссис Мур распахнуты настежь и там уже разбирают свой багаж какие-то незнакомые люди, которые то и дело перекликались друг с другом, жалуясь на недостаток удобств. Стараясь подавить растущую панику, которая грозила уничтожить ее только что обретенное чувство счастья, Пруденс отправилась на поиски миссис Харрис.
– Мои саквояжи… – начала она, обнаружив наконец почтенную даму в одной из комнат.
Миссис Харрис оглядела ее с головы до ног, словно она вдруг превратилась в какое-то диковинное животное.
– Да, мисс Стэнхоуп. Вы их заметили, когда вошли?
– Да, но…
– Ваш кузен сообщил мне, что вы уезжаете и ваша комната вам больше не понадобится. Признаться, меня несколько удивило, что он с миссис Мур уехал без вас. Я и не подозревала, что вы уезжаете но отдельности. – Судя по выражению лица миссис Харрис, она прямо-таки сгорала от любопытства.
Поскольку Пруденс никак не отреагировала на ее слова, почтенная дама тут же быстро добавила:
– Я взяла на себя смелость упаковать ваши вещи. Надеюсь, вы не против. Из-за скачек у нас неожиданно большой наплыв гостей, и всем нужно жилье. Дамы, которым отвели вашу комнату, прибыли после полудня и обратились ко мне с просьбой устроить из здесь на ночь.
Во рту у Пруденс пересохло, голова кружилась.
– Мой кузен… – с трудом выдавила она из себя. – Когда он уехал?
Миссис Харрис похлопала себя по карману.
– Сразу же после полудня, мисс. Как необдуманно с его стороны не поставить вас в известность относительно своих намерений. Возможно, все выяснится к вашему полному удовлетворению, когда вы прочтете его письмо. Ваш кузен оставил для вас, когда оплачивал счет.
– Письмо?
Миссис Харрис вытащила из кармана кучу бумаг и нашла среди них послание Тимоти.
И в этот момент зазвонил колокольчик у входной двери.
– Ну вот, опять начинается. – Миссис Харрис поспешно сунула письмо Пруденс в руки. – Люди не верят доске с объявлением, что у нас все занято, хотя я выставила ее на самом видном месте на ступенях. Я отказала уже почти дюжине приезжих, и все они были уверены, что я могу найти им свободную комнату, как по волшебству, если только пожелаю. Извините меня. Я сейчас вернусь, вот только спроважу их отсюда.
Пруденс едва ее слышала. Стиснув в руке конверт, она на мгновение словно окаменела. Мозг ее сверлила одна мысль: пока она развлекалась на пляже, из-под ног у нее вырвали весь ее мир.
В послании Тимоти говорилось, что они с миссис Мур отправились в Джиллингем. Все счета, как за комнаты в пансионе, так и за процедуры в банях Махомеда были полностью оплачены. В конверт вместе с письмом были также вложены несколько банкнот.
«Тебе, несомненно, понадобятся деньги, – писал Тимоти, – поскольку Рэмси ничего тебе не смогут дать, как бы ты ни ценила их общество. Пожалуйста, сообщи мне свой новый адрес, чтобы мы могли переслать тебе твои вещи. Я буду счастлив выслать их по любому адресу, кроме, разумеется, адреса Рэмси. Ты придерживаешься своих убеждений. Я должен придерживаться своих. Возможно, тебя приютит у себя кузен Тобиас. Я советую тебе обратиться к нему с этой просьбой».
В конце шел целый список адресов родственников Пру, которым она уже всем написала. Внизу страницы Тимоти поставил свою подпись, но там не было ни нежных прощальных слов, ни извинений или оправданий, ни единого слова сожаления или печали по поводу их расставания.
Пруденс была ошеломлена. Вся ее радость улетучилась в мгновение ока. Чувство вины захлестнуло ее, как приливная волна, угрожая свалить с ног. Как последняя идиотка, она в погоне за развлечениями профукала собственное благополучие, лишив сама себя тихой безопасной гавани. Куда ей теперь идти? Что делать?
Перед ее мысленным взором возникло лицо Чарльза Рэмси, и она услышала его слова: «…состояние покоя, мисс Стэнхоуп. Я обрел его посреди хаоса…» Пруденс расправила плечи. Затем, закрыв глаза, сосредоточилась на том, чтобы расслабить мышцы шеи. И опять Рэмси словно прошептал ей в самое ухо: «Стремитесь к состоянию покоя. Это всегда поможет вам в трудную минуту».
Она пойдет к нему, решила Пруденс. Он сам просил ее обратиться к нему, если у нее возникнут какие-либо проблемы, и сейчас был именно такой случай. Вне всякого сомнения, если какому мужчине и можно было доверять, так это Чарльзу Рэмси. Постаравшись скрыть свое смятение под маской безмятежности, Пруденс сказала миссис Харрис, что вернется за своими вещами чуть позже, и храбро зашагала к дому, где проживали Рэмси.
Они остановились в доме на Жермен-плас, не далее чем в нескольких кварталах от пансиона миссис Харрис. Пруденс решила пойти туда пешком по улице Сент-Джеймс, хотя это и значительно удлиняло путь. Но на Сент-Джеймс-стрит располагалось множество магазинов, и для одинокой молодой женщины здесь было меньше риска, что к ней пристанут какие-нибудь гуляки, чем на Марин-Парад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63