Почему при каждом его взгляде она краснела от стыда, вспоминая прикосновения его рук к своему телу? И почему он не извинился перед ней?
Пруденс отошла от своего беспокойного кавалера, решив более внимательно осмотреть зал. Вдоль стен и у окон на золотых и лазуритовых подставках стояли еще несколько драконов, на хвостах которых были укреплены газовые светильники в абажурах-лотосах. Эти драконы были практически бескрылыми, представляя более традиционное изображение китайского дракона, являющегося символом власти императора и удачи. Пруденс обнаружила, что ей хочется обсудить с Чарльзом Рэмси вопрос о том, что означает соседство двух видов драконов. Она сомневалась, что кто-нибудь другой знает о религиозной символике драконов и цветов лотоса, да до нее, наверное, никому и дела-то не было. Интересно, подумала Пруденс, знает ли принц о религиозном смысле изображений драконов, которыми он себя окружил.
Она бросила быстрый взгляд в сторону Рэмси. Он стоял у одного из декоративных восточных буфетов с ножками в виде драконов и болтал с небольшой группой гостей. Он очень напоминал заезжего раджу. Почувствовав на себе ее взгляд, он поднял глаза, уставился на Пруденс и продолжал смотреть на нее не мигая, пока между ними не проехал принц в своем кресле на колесах.
– Не все еще доведено до конца, – объяснял принц одному из гостей. Его лицо засияло от удовольствия, когда он принялся рассказывать, что еще предстоит сделать. Ничто в этом лице не указывало на то, что он умышленно повесил на потолок в своем доме фигуру, являющуюся воплощением зла. Скорее он так же, как и Пруденс, просто был увлечен чудесами дальних стран и рискнул украсить свой павильон всем, что показалось ему интересным, сделав это безо всякого разбора. Точно так же он рискнул попросить друга прийти на торжественный обед в свадебном наряде чужой страны.
Пруденс прониклась духом этой великолепной комнаты с ее бьющей в глаза роскошью. Она решила поближе рассмотреть южную часть зала, где стена смыкалась с потолком особым образом, создавая эффект шатра. Она слышала, что в Лондоне последним криком моды считалось отделывать бальные залы тканью с целью придать им вид шатров, но здесь сама стена колыхалась мягко, как свисающее полотно.
– Интересная символика, вы не находите? – Лорд Рэмси отошел от группы гостей, с которыми до того болтал. Он стоял, пристально глядя на нее, что уже вошло у него в привычку. Серо-зеленые глаза, смотревшие с выражением какого-то тайного знания, казались больше и ярче под складками яркой чалмы.
До этого Пруденс не обратила особого внимания на рисунок на стенах. Стена сама по себе завладела ее вниманием. Сейчас она стала рассматривать сплетение золотистых фигурок, образующих повторяющийся узор в верхней части стены на черно-зеленом фоне.
– Снова драконы и лотосы, – проговорил Рэмси, будто читая ее мысли.
– Драконы удачи, – тихо сказала Пруденс, – единение инь и янь.
Он поднял брови: Пруденс удивила его в очередной раз.
Пруденс с каким-то извращенным удовольствием подумала о том, что наконец-то ей удалось поразить человека, который, судя по всему, вознамерился постоянно поражать ее. Она задрала голову, чтобы лучше разглядеть стену.
– Там есть еще феникс, а вон там Сатурн среди других небесных…
– Тел, – закончил он, когда она замолчала, не договорив. По голосу чувствовалось, что он сдерживает смех. – Вот уж диковинка так диковинка, – шутливо добавил он.
Пруденс попыталась окатить его ледяным презрением. Как он смел намекать на их первую встречу? Как смел улыбаться ей, словно приглашая посмеяться вместе с ним над одним забавным происшествием, участниками которого они были? У нее перехватило дыхание. Почему же он все-таки не воспользовался этой возможностью, чтобы извиниться перед ней за свой обман в банях?
Она собралась с духом.
– Есть один вопрос, сэр, который нам надо обсудить. Я не могу дольше откладывать.
Его улыбка исчезла, глаза потухли.
– Вы хотите поругать меня за то, что я представился вам самым неподобающим образом.
– Да, хочу. Вам не следовало прикасаться ко мне так, как вы это сделали.
– Вы правы. Мне не следовало прикасаться к вам так, как я это сделал. – Он серьезно посмотрел на нее, а его слова прозвучали даже более убедительно, чем ее собственные.
Он не мог более эффектно перехватить у нее инициативу.
– Моя репутация, сэр. – Она все-таки должна была сказать об этом.
– Да, конечно. – Он, видимо, понял.
– Это единственное, что представляет какую-то ценность для одинокой зависимой женщины.
– Я понимаю.
Она ожидала всего чего угодно – возражений, наглых отрицаний, но никак не такого безоговорочного признания своей вины.
– Правда понимаете?
– А что вас смущает?
– Как может мужчина, пользующийся славой легкомысленного, понять женщину, которая заботится о своей репутации со всей возможной…
– Осмотрительностью? – услужливо подсказал он, делая вид, что хочет помочь.
Пруденс с шумом выдохнула.
– Вы можете хоть когда-нибудь быть серьезным? Как я могу верить вашим словам, если вы отказываетесь быть серьезным? Я чувствую себя скомпрометированной, милорд, скомпрометированной и преданной.
Он нахмурился.
– Преданной, мисс Стэнхоуп? Подобное обвинение очень меня огорчает. Меня самого предал недавно человек, которому я безгранично доверял. Я никогда не собирался так вас ранить.
Она горько усмехнулась.
– У меня нет оснований доверять тому, что вы говорите, учитывая обстоятельства, при которых состоялось наше знакомство. Что, это было интересное развлечение? Вам нравилось вести меня за собой, как овцу на бойню? Рассказанная вами история была, должна признать, продумана до мелочей, как и ваш костюм сегодня. Я попалась на удочку, я даже поверила, что вы на самом деле массировали мне шею и плечи.
– О! – Он моргнул, будто его ударили по лицу, потом, защищаясь, проговорил – Массаж был самым настоящим. Вы же наверняка потом убедились, что банщики делают точно такой же. Видите ли, я побывал в банях Индии, Турции и Персии и в какой-то степени изучил технику массажа.
– Ну, а остальное? Ворота? Сад?
Звук гонга прервал их становившееся все более напряженным выяснение отношений. Лорд Рэмси предложил ей руку.
– Позвольте отвести вас на ваше место.
Ей не хотелось принимать его руку, ей хотелось закончить свою обвинительную речь, хотелось услышать его извинения. Но этот загадочный человек и не думал извиняться, он лишь задавал щекотливые вопросы, бросал понимающие взгляды и улыбался улыбкой, которую многие женщины нашли бы обезоруживающей. Пруденс вызывала раздражение сама у себя. Несмотря на недостойное поведение Рэмси и свои старания оставаться равнодушной, ее влекло к этому человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63