Что-то скверное… Не знаю я! Пошли же, пошли!
Аликорн встал и в два шага оказался у двери. При всей своей массивности в случае нужды он мог двигаться удивительно быстро. Антар последовал за ним.
- Что значит «скверное»? - на ходу спросил Аликорн, и в его голосе Антару послышались настороженные нотки.
- Дышит тяжело, хрипит…
Выйдя на крыльцо, они увидели Тонга с Найдом, которые торопливо шагали к дому. - Явились, - проворчал Аликорн. - Тонг, беги к Йорку, скажи, пусть срочно идет к Друсу, у него жена заболела. Да быстро, одна нога здесь, другая там. А ты, Найд, подожди нас в мэрии, мы с Антаром скоро вернемся. Пошли, Друс. Посмотрим, что там с твоей Крошечкой.
Однако когда они прибыли на место, никакая помощь жене Друса уже не требовалась. Хорошенькое, «кукольное» лицо совсем молодой, но крупной, даже грузной женщины было искаженно ужасной мукой, глаза остекленели, пульс не прощупывался. Она лежала на постели, под легкой ночной рубашкой заметно проступал выпуклый живот. Аликорн быстро осмотрел тело. Посиневшее, чудовищно раздутое бедро позволило установить место укуса.
На Друса было страшно смотреть. Сначала он просто стоял столбом, как будто не осознавая, что произошло, а потом оттолкнул Аликорна, кинулся к жене, начал тормошить и трясти ее. Называл ласковыми именами, говорил, что пора вставать, лов был удачный, он принес много рыбы, сейчас они вместе ее почистят, а если она не хочет портить руки, то пусть просто посидит рядом. Потом вдруг грубо выругался, сказал, что она притворяется, что нарочно хочет сделать ему больно. В общем, вел себя как безумный.
Еле-еле Аликорн оттащил Друса от тела жены, обхватил его за плечи и увел куда-то. Антар стоял, не в силах оторвать взгляда от мертвого лица.
Совсем молодая женщина. Друс называл ее Крошечкой; в шутку, наверно. И ребенок должен был вот-вот родиться. Каково это, сразу потерять обоих? Проклятый Эрритен! Число его жертв возрастает. Сначала малыш Фрай, теперь эта ни в чем не повинная женщина. И Ален, бедняга Ален…
Чувство яростной ненависти, немного отпустившее Антара во время разговора с Аликорном, вспыхнуло с новой силой.
Да, он был прав, людям и паукам вместе не жить. И нужно покончить с ними как можно скорее. Каждый новый день грозит обернуться новыми жертвами. Нельзя, недопустимо иметь в своем распоряжении такую мощь, которую предоставила ему подземная лаборатория, и позволять паукам и дальше делать свое черное дело.
Не отдавая себе в этом отчета, Антар стиснул кулаки, ноздри у него раздувались. Нет, это вовсе не его вина - что путь к желанной свободе будет вымощен костями пауков, и плевать он хотел на то, что думают по этому поводу Марта и Дерек.
Пауки получат то, что заслужили. Годы и годы они держали людей в неволе, заставляли работать на себя, обращались с ними, как со скотом, решали за них, что можно, что нельзя, что плохо, что хорошо. И все это происходило вовсе не потому, что они и впрямь лучше людей, а лишь по той причине, что люди не имели возможности скинуть свое ярмо.
Ну, а теперь, когда такая возможность появилась, пауки ответят за все.
ГЛАВА 14
ЭРРИТЕН
-1-
Увидев в воде отражение чужого лица, Эрритен похолодел от ужаса и медленно обернулся. Позади никого не было. Его взгляду предстала в высшей степени мирная картина: лошади щипали траву, пленник неподвижно лежал на спине. Эрритен внимательно оглядел горный склон, по которому с журчанием сбегал ручей, и буйную растительность вокруг небольшой поляны с озером, но ничего настораживающего не заметил. Никто не прятался под деревьями, лишь птицы гомонили и суетились среди зеленых ветвей. Убедившись в этом, Эрритен снова повернулся к озеру, но теперь увидел лишь солнечные блики на прозрачной воде. Даже ветер угомонился, рябь больше не тревожила гладкую поверхность маленького озера. Эрритен схватил лежащий на берегу камень и с силой швырнул его в воду, как раз в то место, где совсем недавно видел лицо. Черт, как же он мог забыть? Как, как… Ясное дело, как, ответил он сам себе. Вымотался до того, что совсем ничего не соображает. Нет, определенно, нужно перекусить, неважно, есть у него аппетит или нет. Просто чтобы подкрепить силы.
Эрритен притянул к себе мешок, достал из него завернутый в чистую тряпку кусок сыра и принялся медленно жевать. Захотелось пить, и он снова потянулся было к мешку, чтобы достать раковину, которую использовал вместо чашки, но тут же отдернул руку.
Нет уж, лучше есть всухомятку, чем рисковать снова увидеть лицо в озере. Кто это был? Он прикрыл глаза, напрягая память. Какой-то мерзкий старик с кривым ртом, маленькими блестящими глазками и струящимися седыми волосами, в которых там и сям поблескивали разноцветные камешки. Тьфу, пакость! Эрритен снова открыл глаза, но взгляд устремил вверх, стараясь смотреть куда угодно, только не на воду.
Все дело было, конечно, в его особых способностях, так он полагал, хотя совершенно не понимал, каким образом одно с другим связано. Факт тот, что он уже давно заметил - ему ни в коем случае нельзя долго смотреть на воду. Если он это делал, происходило что-то… необъяснимое, непонятное, и ему начинала мерещиться всякая чертовщина. Чаще всего это бывало лицо. Иногда мужское, иногда женское, иногда вообще непонятно какое. Поначалу, вот так же, как сегодня, он думал, что видит отражение кого-то, стоящего у него за спиной. Но всякий раз, оглянувшись, убеждался, что позади никого нет, и постепенно волей-неволей у него зародилось совсем другое подозрение.
Эрритен стал склоняться к тому, что видит в воде фантомы, созданные его собственным воображением. Почему только он? Ну, во-первых, откуда ему знать, так это или нет, если он практически не общается с людьми? Не исключено, что то же самое происходит и с другими. А во-вторых… Во-вторых, он во многих отношениях не такой, как «другие»; может, эти образы - побочный эффект его особых способностей? Или долгого и тесного контакта с Пауками? Неплохое объяснение, так ему казалось, однако со временем Эрритен был вынужден отказаться и от него.
Однажды, в очередной раз увидев в воде лицо, он, как обычно, обернулся и удостоверился, что сидит на берегу в полном одиночестве. Снова перевел взгляд на воду и вдруг заметил, что лицо корчит ему рожи. В тот раз это была женщина, одновременно и уродливая, и прелестная. Хотя ее вряд ли можно было назвать уродливой в прямом смысле этого слова, просто все пропорции лица чуть-чуть отличались от обычных, и это создавало странное, даже отталкивающее впечатление. Слишком сильно был скошен подбородок, слишком широко расставлены глаза, слишком мал заметно приплюснутый нос, почти отсутствовали брови. Черные волосы, которые колыхались в воде, точно водоросли, отливали одновременно и серебром, и зеленью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Аликорн встал и в два шага оказался у двери. При всей своей массивности в случае нужды он мог двигаться удивительно быстро. Антар последовал за ним.
- Что значит «скверное»? - на ходу спросил Аликорн, и в его голосе Антару послышались настороженные нотки.
- Дышит тяжело, хрипит…
Выйдя на крыльцо, они увидели Тонга с Найдом, которые торопливо шагали к дому. - Явились, - проворчал Аликорн. - Тонг, беги к Йорку, скажи, пусть срочно идет к Друсу, у него жена заболела. Да быстро, одна нога здесь, другая там. А ты, Найд, подожди нас в мэрии, мы с Антаром скоро вернемся. Пошли, Друс. Посмотрим, что там с твоей Крошечкой.
Однако когда они прибыли на место, никакая помощь жене Друса уже не требовалась. Хорошенькое, «кукольное» лицо совсем молодой, но крупной, даже грузной женщины было искаженно ужасной мукой, глаза остекленели, пульс не прощупывался. Она лежала на постели, под легкой ночной рубашкой заметно проступал выпуклый живот. Аликорн быстро осмотрел тело. Посиневшее, чудовищно раздутое бедро позволило установить место укуса.
На Друса было страшно смотреть. Сначала он просто стоял столбом, как будто не осознавая, что произошло, а потом оттолкнул Аликорна, кинулся к жене, начал тормошить и трясти ее. Называл ласковыми именами, говорил, что пора вставать, лов был удачный, он принес много рыбы, сейчас они вместе ее почистят, а если она не хочет портить руки, то пусть просто посидит рядом. Потом вдруг грубо выругался, сказал, что она притворяется, что нарочно хочет сделать ему больно. В общем, вел себя как безумный.
Еле-еле Аликорн оттащил Друса от тела жены, обхватил его за плечи и увел куда-то. Антар стоял, не в силах оторвать взгляда от мертвого лица.
Совсем молодая женщина. Друс называл ее Крошечкой; в шутку, наверно. И ребенок должен был вот-вот родиться. Каково это, сразу потерять обоих? Проклятый Эрритен! Число его жертв возрастает. Сначала малыш Фрай, теперь эта ни в чем не повинная женщина. И Ален, бедняга Ален…
Чувство яростной ненависти, немного отпустившее Антара во время разговора с Аликорном, вспыхнуло с новой силой.
Да, он был прав, людям и паукам вместе не жить. И нужно покончить с ними как можно скорее. Каждый новый день грозит обернуться новыми жертвами. Нельзя, недопустимо иметь в своем распоряжении такую мощь, которую предоставила ему подземная лаборатория, и позволять паукам и дальше делать свое черное дело.
Не отдавая себе в этом отчета, Антар стиснул кулаки, ноздри у него раздувались. Нет, это вовсе не его вина - что путь к желанной свободе будет вымощен костями пауков, и плевать он хотел на то, что думают по этому поводу Марта и Дерек.
Пауки получат то, что заслужили. Годы и годы они держали людей в неволе, заставляли работать на себя, обращались с ними, как со скотом, решали за них, что можно, что нельзя, что плохо, что хорошо. И все это происходило вовсе не потому, что они и впрямь лучше людей, а лишь по той причине, что люди не имели возможности скинуть свое ярмо.
Ну, а теперь, когда такая возможность появилась, пауки ответят за все.
ГЛАВА 14
ЭРРИТЕН
-1-
Увидев в воде отражение чужого лица, Эрритен похолодел от ужаса и медленно обернулся. Позади никого не было. Его взгляду предстала в высшей степени мирная картина: лошади щипали траву, пленник неподвижно лежал на спине. Эрритен внимательно оглядел горный склон, по которому с журчанием сбегал ручей, и буйную растительность вокруг небольшой поляны с озером, но ничего настораживающего не заметил. Никто не прятался под деревьями, лишь птицы гомонили и суетились среди зеленых ветвей. Убедившись в этом, Эрритен снова повернулся к озеру, но теперь увидел лишь солнечные блики на прозрачной воде. Даже ветер угомонился, рябь больше не тревожила гладкую поверхность маленького озера. Эрритен схватил лежащий на берегу камень и с силой швырнул его в воду, как раз в то место, где совсем недавно видел лицо. Черт, как же он мог забыть? Как, как… Ясное дело, как, ответил он сам себе. Вымотался до того, что совсем ничего не соображает. Нет, определенно, нужно перекусить, неважно, есть у него аппетит или нет. Просто чтобы подкрепить силы.
Эрритен притянул к себе мешок, достал из него завернутый в чистую тряпку кусок сыра и принялся медленно жевать. Захотелось пить, и он снова потянулся было к мешку, чтобы достать раковину, которую использовал вместо чашки, но тут же отдернул руку.
Нет уж, лучше есть всухомятку, чем рисковать снова увидеть лицо в озере. Кто это был? Он прикрыл глаза, напрягая память. Какой-то мерзкий старик с кривым ртом, маленькими блестящими глазками и струящимися седыми волосами, в которых там и сям поблескивали разноцветные камешки. Тьфу, пакость! Эрритен снова открыл глаза, но взгляд устремил вверх, стараясь смотреть куда угодно, только не на воду.
Все дело было, конечно, в его особых способностях, так он полагал, хотя совершенно не понимал, каким образом одно с другим связано. Факт тот, что он уже давно заметил - ему ни в коем случае нельзя долго смотреть на воду. Если он это делал, происходило что-то… необъяснимое, непонятное, и ему начинала мерещиться всякая чертовщина. Чаще всего это бывало лицо. Иногда мужское, иногда женское, иногда вообще непонятно какое. Поначалу, вот так же, как сегодня, он думал, что видит отражение кого-то, стоящего у него за спиной. Но всякий раз, оглянувшись, убеждался, что позади никого нет, и постепенно волей-неволей у него зародилось совсем другое подозрение.
Эрритен стал склоняться к тому, что видит в воде фантомы, созданные его собственным воображением. Почему только он? Ну, во-первых, откуда ему знать, так это или нет, если он практически не общается с людьми? Не исключено, что то же самое происходит и с другими. А во-вторых… Во-вторых, он во многих отношениях не такой, как «другие»; может, эти образы - побочный эффект его особых способностей? Или долгого и тесного контакта с Пауками? Неплохое объяснение, так ему казалось, однако со временем Эрритен был вынужден отказаться и от него.
Однажды, в очередной раз увидев в воде лицо, он, как обычно, обернулся и удостоверился, что сидит на берегу в полном одиночестве. Снова перевел взгляд на воду и вдруг заметил, что лицо корчит ему рожи. В тот раз это была женщина, одновременно и уродливая, и прелестная. Хотя ее вряд ли можно было назвать уродливой в прямом смысле этого слова, просто все пропорции лица чуть-чуть отличались от обычных, и это создавало странное, даже отталкивающее впечатление. Слишком сильно был скошен подбородок, слишком широко расставлены глаза, слишком мал заметно приплюснутый нос, почти отсутствовали брови. Черные волосы, которые колыхались в воде, точно водоросли, отливали одновременно и серебром, и зеленью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72