Обернувшись, Эрин присела на край стола.
– Полагаю, это касается Денни. – Она не хотела тянуть время и увиливать от разговора с Кеном.
– Ты так думаешь?
– Я знаю, – поправила она себя, чувствуя, что уже теряет контроль над ситуацией.
– Какого черта он явился сюда?
– Твоя мать позвонила ему.
Кен только застонал.
– Тимми, очевидно, просил ее об этом. – Утром она уже объяснилась с Мег и все уладилось в их отношениях. Ведь Мег была для Эрин не только родственницей, свекровью, близким другом, она с детства была для Эрин как приемная мать. – Ты же видишь, каким стал Тимми после возвращения от Денни.
– Избалованным, – безапелляционно заявил Кен.
Эрин не стала обращать внимание на его тон, она знала, что Кен считает Тима почти что сыном, но ему не хватает терпения и выдержки в обращении с ребенком, того терпения, которое вчера за обедом она подметила, наблюдая за Денни.
– Да, более капризным, чем обычно, – согласилась она, – но я думаю, что он просто пытается скрыть свои истинные чувства. – Она сделала паузу. – Он скучает по Денни.
– А ты?
– Мы говорим о Тимми. – Эрин отвернулась. – Я не хочу, чтобы он проводил время на родео, но… – Она не закончила фразу.
Когда Тимми был маленьким, сказать «нет» было просто, да тогда и речь об этом не заходила, потому что Денни попросту не умел обращаться с младенцами и дошколятами, а место вблизи арены и коридора для быков – а именно там Денни проводил большую часть времени – было слишком опасно для маленького ребенка. Прошлым летом он и Эрин регулярно препирались по телефону, и Эрин заявляла, что Тимми еще мал, чтобы лететь одному; в это лето у нее уже не было причины отказать ему.
Отъезд Тимми, конечно же, не прибавил ей радости, как не радовало ее и то, что он, изображая ковбоя, сломал руку и определенно гордится, что покалечился, потому что та же участь постигла его отца. Но после того как она своими глазами увидела их вместе, есть ли у нее моральное право удерживать Тимми от знакомства с той жизнью, которую выбрал его отец? Они редко касались этой темы.
– Тимми взрослеет, – сказала она, – ему нужен пример для подражания, эталон, и он выбрал Денни.
– А как же я?
– Наверное, сейчас ты чувствуешь себя брошенным, – Эрин дотронулась до рукава Кена, – я тоже. Но дети иногда могут быть жестокими. – Она похлопала его по руке. – Я все время напоминаю себе, что дети не постоянны в своих привязанностях, на одном этапе жизни они выбирают одного из родителей, на другом – другого. – Но ей совсем не хотелось верить в это. Неужели она все-таки потеряет сына?
– Во всяком случае, – Кен чуть улыбнулся, – Денни скоро уедет.
Эрин ничего не отвечала, покачивая ногой и слегка постукивая каблуком туфли о стол, полукруглый разбитый ветеран из какого-то юридического офиса, купленный ею на аукционе, как и большая часть мебели в магазине.
– Разве нет? – допытывался Кен.
– Ты же знаешь Денни. Где один день, там и следующий, – ответила она улыбкой на встревоженный взгляд Кена. – Я не знаю, какие у него планы, но к пятнице, это самое позднее, он должен быть на пути к следующему родео, назначенному на уик-энд… если только Люк Хастингс не позвонит ему до того.
– Ты уверена? – Кен подошел ближе. – Ты не хочешь, чтобы он остался здесь?
– О, Кен.
– Ты же знаешь, чего я хочу.
– Я не готова продать магазин.
– Это гиблое дело, – коснувшись ее щеки, повторил он ей уже по крайней мере в сотый раз за нынешнюю весну и лето, – Суитуотер умирает, молодые ребята уезжают в города, а у владельцев ранчо, еще остающихся здесь, нет денег.
– Это я знаю. – У Кена была привычка утверждать очевидное.
– Кто будет покупать молоко, хлеб или шторы для гостиной в «Торговом центре Биттеррут»? – Он провел пальцем по ее уху, заправляя выбившиеся волоски. – Случайные туристы? Эрин, ты хочешь остаться здесь и стать белой вороной?
Эрин отодвинулась. Даже его легкое прикосновение показалось ей каким-то неуместным, неприличным, и все же…
– Я знаю, что ты прав, знаю, что должна продать магазин. – Чтобы смягчить свои слова, она взяла его теплые, сухие руки в свои. – Пора перестать ездить каждый день с ранчо в город и учить Тимми дома.
– Мне хотелось бы, чтобы ты приехала посмотреть новый микрорайон, – перебил ее Кен, – он очень хорош, надежен и удобен для среднего класса, цены на собственность будут только расти со временем, а там постройки просторные, светлые, хорошо расположенные, поверь, это я тебе говорю, в кухне…
– Кен, – застонала она, как всегда, когда он заводил свою торговую агитацию, – я почти банкрот. Я не могу позволить себе дом ни в Суитуотере, ни в Диллоне.
– Это мы решим позднее, ты ведь любишь все откладывать.
– Это мое самое привлекательное качество?
– Нет, – он не мог не рассмеяться, – не это.
– А какое? – улыбнулась она в ответ.
– Твоя любовь к Тиму, к маме и, я надеюсь, ко мне, – его улыбка стала мягкой, задушевной, – твой деловой характер. Этот прагматизм каким-то образом во множество раз превосходит твою инерцию. – Он взял ее руку и зажал между ладонями ее обручальное кольцо.
– Я решу, – пообещала Эрин, – все решу, обещаю.
– Когда? – С тех пор как прошлой ночью Денни вернулся домой, бесконечные обещания уже не успокаивали Кена.
– Скоро.
– После отъезда Денни?
– Обещаю.
– На самом деле это не решение, – добавил он. – Все выглядит так, будто я давлю на тебя. Но для тебя и для Тимми так будет лучше. Этот дом настоящий антиквариат, необходим ремонт, а если ты беспокоишься о маме…
– Не беспокоюсь.
– Когда мы избавимся от ранчо – этого ископаемого – и найдем ей жилье в Диллоне, поверь мне, она будет только рада. Ведь тогда она сможет жить собственной жизнью, быть ближе к своим друзьям, но так как она все же захочет навещать нас и Тимми, – он взял Эрин за руку, и они пошли к выходу из торгового центра, – у нее будет возможность присматривать за ребенком.
Он задержался у двери, не отпуская ее руку и водя пальцем по ее обручальному кольцу, словно ему многое еще нужно было сказать, а Эрин не хотелось его расстраивать, она понимала, что, произнеси она слова, которые он так жаждал услышать, он, наверное, стал бы увереннее в себе.
– Он уедет, правда? – еще раз спросил Кен.
– Конечно, уедет.
Эрин отошла, взяла ярко раскрашенную лейку, стоявшую возле главной витрины, и принялась поливать висячие растения, чтобы не видеть лица Кена и убежать от преследовавших ее воспоминаний прошедшей ночи – Денни, лежащий на боку на слишком маленькой кушетке, его кожа, его глаза, которые видят насквозь.
Почему ты никак не разведешься со мной?
Его вопрос напугал ее, она не могла принять даже самого простейшего решения. Во всяком случае, ей следовало это сделать давным-давно.
– Может быть, ты поговоришь с ним сегодня вечером?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99