Хенк очень расстроился, когда Денни уехал из дома, хотя был сердит на него еще задолго до этого. Затем еще сильнее огорчился, когда Кен устранился и перестал заниматься ранчо, но никогда полностью не сдавался, несмотря на то что последние годы принесли полное разорение. Сейчас все, что у нее было, – это ее доля земли, дом, жалкие крохи по страховке Хенка, социальное пособие и то, что давали Эрин и Кен, плюс деньги за ее уроки игры на фортепиано. Но вскоре у нее отберут право что-либо решать.
Огоньки мерцали все ближе, и с обычным чувством радости и благодарности за свое счастье она направила «бьюик» к дому по плавной дуге, этому остатку длинного шоссе, ведущего к заброшенным теперь конюшням и другим надворным строениям, неиспользуемым коралям и пустым пастбищам для скота. И их она тоже потеряет, как Хенка, которого любила, хотя Эрин отзывалась о нем как о человеке добром, но с тяжелым характером – как у Денни. Мег считала, что у каждого есть свои недостатки, свои слабые места, но пока достоинства преобладают над слабостями…
Заметив в аллее незнакомый автомобиль, Мег притормозила, и, несмотря на теплый вечер, у нее по спине поползли мурашки. Она старалась не показывать, как подействовал на нее вчерашний несчастный случай с Тимми, она гнала прочь от себя воспоминания о другой совершенно жуткой трагедии, которая снова и снова заставляла ее страдать. Неужели у него какое-то осложнение?
Этот автомобиль не принадлежал доктору, она никогда его прежде не видела. Призрачно-бледный седан поблескивал в свете лучей от лампочки, висевшей снаружи на заднем крыльце, он, видимо, простоял здесь уже какое-то время, так как его поверхность успела покрыться росой.
Остановившись позади незнакомого автомобиля, Мег выключила двигатель и вышла из машины, чувствуя, что ноги еле держат ее, а сердце бешено стучит. Она позвонила ему, хотя понимала, что Эрин это будет неприятно.
Но возможно ли?.. Господи, пусть это будет он.
* * *
Денни лежал, прислонившись спиной к спинке кровати Тима, и улыбался, глядя на ярко-зеленый гипс, разрисованный фигурками конных полицейских, а его сын устроился как раз на той руке, которая была забинтована. Денни старался держаться подальше от гипса Тима, однако, пока он читал сыну сказку, тот постепенно придвинулся вплотную к его боку.
Денни хотелось поскорее забыть реакцию Эрин на просьбу Тима о том, чтобы он, а не мать читал ему сказки, – она бросила на Денни убийственный взгляд и убежала вниз точно так же, как немного раньше Кен убежал из кухни к себе в хибару. К счастью, есть хотя бы один человек, которому он нужен, – мальчик, которого он приехал проведать. Денни привлек сына к себе, и вдруг улыбка исчезла с его лица. Темными волосами и хрупкой фигуркой Тим напомнил ему младшего брата, когда тому было столько же, сколько сейчас Тиму. А тогда он был всего на год старше Тимми.
Стараясь отвлечься от этих мыслей, Денни перевернул страницу и продолжал читать о семействе медведей с человеческими характерами. Это называется антропоморфизмом, вспомнил он термин, который узнал много лет назад на уроке биологии год спустя после… Надо же, что всплывает в памяти. Но неужели он действительно думал, что, уехав из этого дома, с этого ранчо, он все забудет? Денни молча смотрел в книгу, пока Тим не вывел его из этого состояния.
– Папочка, почему ты не читаешь?
– Прости, – Денни слегка обнял его, и Тим усмехнулся, – я… рассматривал картинки. У того, кто делал эти иллюстрации, настоящий талант, тебе не кажется?
– Больше всех мне нравится мишка-папа, – сделал вывод Тим, после того как внимательно изучил картинку.
– Да, он хорош, – согласился Денни, тоже рассматривая рисунок. – Но, по-моему, мишка-мама тоже ничем не хуже, – добавил он, представляя себе Эрин, ее волосы, ее глаза.
– Да, но, – Тим сморщил нос, – мне больше нравятся мужчины, мальчики. А тебе? Девочки и леди, как мама, но не как бабушка, иногда бывают очень ворчливыми, – пояснил он, явно имея в виду поведение Эрин сегодня во время обеда.
– Понимаешь, дамы – женщины – всегда более сложные.
– Что значит сложные?
– Ну, их бывает трудно понять, – пояснил он, водя по странице указательным пальцем, чтобы найти строчку, на которой остановился. На одном из родео он сломал этот палец, и на кости до сих пор еще был виден бугорок; или он сломал его в тот день в корале, когда его маленький брат…
Нет, Тревор!
Возвращаясь сюда, ему следовало приготовиться не только к холодному приему со стороны Эрин и Кена, но и к потоку воспоминаний.
– Читай же, папочка.
Он плотно сжал губы, потом откашлялся и продолжил сказку.
Проникнув сквозь окно, свет фар описал на потолке спальни дрожащую дугу и погас. Голова у Денни болела, буквы на странице книги начали расплываться, и прежде чем до него дошло, кто это мог приехать, он услышал на лестнице легкие бегущие шаги.
Секундой позже на пороге открытой двери появилась Мег, точно такая, какой он ее помнил.
– Привет, ба! – Тим выпрыгнул из постели к ней в объятия. – Ты хорошо провела время с друзьями? А мне что-нибудь привезла?
В отличие от Эрин мать осталась точно такой же, какой он всегда знал ее: те же самые светло-каштановые волосы с едва заметной сединой – или она теперь их подкрашивала? – те же карие глаза, которые унаследовал только последний из трех ее сыновей, та же быстрая радушная улыбка, от которой он растерял все подготовленные оправдания.
Доставая из кармана своей хлопчатобумажной юбки конфету, а затем пластиковый пакетик с миниатюрным автомобилем для Тима, она с улыбкой смотрела поверх его головы.
– Вот, дорогой малыш, – пробормотала она, глядя на Денни.
– Здравствуй, мама.
– Дэниел, – только и смогла выговорить Мег.
Услышав свое имя, произнесенное сквозь слезы, Денни бросился к матери, заключил ее в объятия и ощутил, как его наполняет тепло, словно он стоял в потоке солнечных лучей.
– Господи, – пробормотала она ему в рубашку, – я никак не могу привыкнуть, что мои мальчики выше меня, больше и сильнее. Я все еще представляю вас всех – вас обоих – такими же маленькими, как Тимми.
Он почувствовал, как задрожали ее плечи, а его рубашка стала влажной, но ничего не сказал, а только неуклюже погладил мать.
– Почему ты плачешь, бабушка?
– Ты не поймешь этого, – она подняла голову и растерянно улыбнулась Тиму, – пока не обзаведешься собственной семьей. Ты не можешь представить, что чувствует человек, когда его сын снова возвращается домой. – Она взглянула на Денни, который с трудом проглотил комок. – Прошло столько времени. Когда умер твой отец, я подумала…
– Я должен был приехать домой. – Он бы приехал, если бы смог вынести вид Хенка Синклера, даже мертвого, если бы думал, что отцу необходимо было бы его присутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Огоньки мерцали все ближе, и с обычным чувством радости и благодарности за свое счастье она направила «бьюик» к дому по плавной дуге, этому остатку длинного шоссе, ведущего к заброшенным теперь конюшням и другим надворным строениям, неиспользуемым коралям и пустым пастбищам для скота. И их она тоже потеряет, как Хенка, которого любила, хотя Эрин отзывалась о нем как о человеке добром, но с тяжелым характером – как у Денни. Мег считала, что у каждого есть свои недостатки, свои слабые места, но пока достоинства преобладают над слабостями…
Заметив в аллее незнакомый автомобиль, Мег притормозила, и, несмотря на теплый вечер, у нее по спине поползли мурашки. Она старалась не показывать, как подействовал на нее вчерашний несчастный случай с Тимми, она гнала прочь от себя воспоминания о другой совершенно жуткой трагедии, которая снова и снова заставляла ее страдать. Неужели у него какое-то осложнение?
Этот автомобиль не принадлежал доктору, она никогда его прежде не видела. Призрачно-бледный седан поблескивал в свете лучей от лампочки, висевшей снаружи на заднем крыльце, он, видимо, простоял здесь уже какое-то время, так как его поверхность успела покрыться росой.
Остановившись позади незнакомого автомобиля, Мег выключила двигатель и вышла из машины, чувствуя, что ноги еле держат ее, а сердце бешено стучит. Она позвонила ему, хотя понимала, что Эрин это будет неприятно.
Но возможно ли?.. Господи, пусть это будет он.
* * *
Денни лежал, прислонившись спиной к спинке кровати Тима, и улыбался, глядя на ярко-зеленый гипс, разрисованный фигурками конных полицейских, а его сын устроился как раз на той руке, которая была забинтована. Денни старался держаться подальше от гипса Тима, однако, пока он читал сыну сказку, тот постепенно придвинулся вплотную к его боку.
Денни хотелось поскорее забыть реакцию Эрин на просьбу Тима о том, чтобы он, а не мать читал ему сказки, – она бросила на Денни убийственный взгляд и убежала вниз точно так же, как немного раньше Кен убежал из кухни к себе в хибару. К счастью, есть хотя бы один человек, которому он нужен, – мальчик, которого он приехал проведать. Денни привлек сына к себе, и вдруг улыбка исчезла с его лица. Темными волосами и хрупкой фигуркой Тим напомнил ему младшего брата, когда тому было столько же, сколько сейчас Тиму. А тогда он был всего на год старше Тимми.
Стараясь отвлечься от этих мыслей, Денни перевернул страницу и продолжал читать о семействе медведей с человеческими характерами. Это называется антропоморфизмом, вспомнил он термин, который узнал много лет назад на уроке биологии год спустя после… Надо же, что всплывает в памяти. Но неужели он действительно думал, что, уехав из этого дома, с этого ранчо, он все забудет? Денни молча смотрел в книгу, пока Тим не вывел его из этого состояния.
– Папочка, почему ты не читаешь?
– Прости, – Денни слегка обнял его, и Тим усмехнулся, – я… рассматривал картинки. У того, кто делал эти иллюстрации, настоящий талант, тебе не кажется?
– Больше всех мне нравится мишка-папа, – сделал вывод Тим, после того как внимательно изучил картинку.
– Да, он хорош, – согласился Денни, тоже рассматривая рисунок. – Но, по-моему, мишка-мама тоже ничем не хуже, – добавил он, представляя себе Эрин, ее волосы, ее глаза.
– Да, но, – Тим сморщил нос, – мне больше нравятся мужчины, мальчики. А тебе? Девочки и леди, как мама, но не как бабушка, иногда бывают очень ворчливыми, – пояснил он, явно имея в виду поведение Эрин сегодня во время обеда.
– Понимаешь, дамы – женщины – всегда более сложные.
– Что значит сложные?
– Ну, их бывает трудно понять, – пояснил он, водя по странице указательным пальцем, чтобы найти строчку, на которой остановился. На одном из родео он сломал этот палец, и на кости до сих пор еще был виден бугорок; или он сломал его в тот день в корале, когда его маленький брат…
Нет, Тревор!
Возвращаясь сюда, ему следовало приготовиться не только к холодному приему со стороны Эрин и Кена, но и к потоку воспоминаний.
– Читай же, папочка.
Он плотно сжал губы, потом откашлялся и продолжил сказку.
Проникнув сквозь окно, свет фар описал на потолке спальни дрожащую дугу и погас. Голова у Денни болела, буквы на странице книги начали расплываться, и прежде чем до него дошло, кто это мог приехать, он услышал на лестнице легкие бегущие шаги.
Секундой позже на пороге открытой двери появилась Мег, точно такая, какой он ее помнил.
– Привет, ба! – Тим выпрыгнул из постели к ней в объятия. – Ты хорошо провела время с друзьями? А мне что-нибудь привезла?
В отличие от Эрин мать осталась точно такой же, какой он всегда знал ее: те же самые светло-каштановые волосы с едва заметной сединой – или она теперь их подкрашивала? – те же карие глаза, которые унаследовал только последний из трех ее сыновей, та же быстрая радушная улыбка, от которой он растерял все подготовленные оправдания.
Доставая из кармана своей хлопчатобумажной юбки конфету, а затем пластиковый пакетик с миниатюрным автомобилем для Тима, она с улыбкой смотрела поверх его головы.
– Вот, дорогой малыш, – пробормотала она, глядя на Денни.
– Здравствуй, мама.
– Дэниел, – только и смогла выговорить Мег.
Услышав свое имя, произнесенное сквозь слезы, Денни бросился к матери, заключил ее в объятия и ощутил, как его наполняет тепло, словно он стоял в потоке солнечных лучей.
– Господи, – пробормотала она ему в рубашку, – я никак не могу привыкнуть, что мои мальчики выше меня, больше и сильнее. Я все еще представляю вас всех – вас обоих – такими же маленькими, как Тимми.
Он почувствовал, как задрожали ее плечи, а его рубашка стала влажной, но ничего не сказал, а только неуклюже погладил мать.
– Почему ты плачешь, бабушка?
– Ты не поймешь этого, – она подняла голову и растерянно улыбнулась Тиму, – пока не обзаведешься собственной семьей. Ты не можешь представить, что чувствует человек, когда его сын снова возвращается домой. – Она взглянула на Денни, который с трудом проглотил комок. – Прошло столько времени. Когда умер твой отец, я подумала…
– Я должен был приехать домой. – Он бы приехал, если бы смог вынести вид Хенка Синклера, даже мертвого, если бы думал, что отцу необходимо было бы его присутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99