– резко спросила я. – Несмотря на то, что каждому, кому хочется достичь большего и уйти оттуда, легко это удается? Объясни, какое это имеет значение.
Джеймс улыбнулся:
– В этом случае ты не стала бы переживать, есть у меня работа или нет. И что я могу сделать, чтобы получить ее.
– Это просто отвратительно. Ты что, хочешь меня оскорбить? Все в нашем магазине знают, что вы с Джеком Ховардом соперничаете за место президента компании. Я бы, конечно, хотела, чтобы ты одержал победу, потому что ты мой друг. Но то, в чем ты меня обвиняешь, мне и в голову не приходило.
– Да нет же, Кэрон. Я ни в чем тебя не обвиняю. Дело во мне самом. Мне все давалось легко, но из-за насмешек Ледышки (разумеется, мне не стоило принимать все так близко к сердцу) мне нужно доказать себе, что я могу добиться успеха. И дело даже не в том, что ты подумаешь, если мне это не удастся, а в том, что буду думать я сам.
– И все-таки у меня создалось такое впечатление, что ты действительно веришь словам Мелоди. Словно в один прекрасный день я займу твое место. Но ведь это просто шутка! А ты представляешь все так, будто мы действительно конкуренты!
– Я просто не хочу, чтобы ты подозревала меня в том, что карьера для меня важнее, чем наши отношения. Мне просто необходимо показать, на что я способен.
– Я могу сказать о себе то же самое. Прежде всего, мне тоже хочется проявить себя на работе. Правда, наверное, мне следовало бы задуматься об этом раньше. Но я, по крайней мере, знаю, насколько далеко я готова зайти.
– Мне даже немного завидно. К сожалению, иногда ты считаешь, что совершаешь правильный поступок, а потом оказывается, что это не так.
Я была обеспокоена, но еще больше – запутана. Джеймс обошел стол и поставил свой стул поближе. Он попытался обнять меня, и я сначала сбросила его руку, но потом перебралась к нему на колени и обняла его сама. Мы сидели так довольно долго. Потом он немного отодвинулся и, глядя мне прямо в глаза, сказал:
– Я не хочу тебя терять, Кэрон.
– Но почему ты вообще думаешь об этом? Если у тебя хватит терпения подождать еще немного, то так оно и будет.
Главное, чтобы ты не оказался мошенником, решила я про себя. Господи, но это же совсем не похоже на Джеймса! Но ведь и Бас не был похож на того Баса, которым он оказался впоследствии.
– Послушай меня, Кэрон. Я не хочу, чтобы ты переживала.
– Из-за чего, Джеймс? Ответь мне!
Он погладил меня по щеке:
– Я не хочу, чтобы ты вообще о чем-нибудь беспокоилась. Я тебе верю.
– Боже! Не о Ховарде ли ты говоришь? Или дело в том, что мы договорились не задавать друг другу лишних вопросов?
Вообще-то мне, наверное, следовало бы сказать, что я тоже ему доверяю. Но я никак не могла выдавить из себя эту фразу.
– Помни, что бы ни случилось, все можно исправить, – продолжал Джеймс, словно не услышав моего вопроса, – мы найдем способ. Я не хочу тебя терять, понимаешь?
Я крепко обняла его за шею, а потом вытерла слезы.
– Джеймс. Мой дорогой, милый Джеймс. Ты такой замечательный человек. Пожалуйста, не заходи слишком далеко, чтобы добиться успеха. О чем бы ты сейчас ни говорил.
Он вышел из дома, присел на большой валун и стал смотреть на море. Закипел чайник, я налила кофе в две большие кружки и подошла к Джеймсу.
– Спасибо, Кэрон. У нас все будет хорошо. Мы пили кофе и молчали. Не знаю, о чем думал Джеймс, но я лично надеялась, что сейчас поднимется шторм и волны смоют буквы, стоявшие у меня перед глазами: ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Потом мы помчались в Лондон. Казалось, нам обоим хотелось, чтобы выходные как можно быстрее закончились, не растеряв окончательно своего волшебного очарования.
Когда мы подъехали к дому Флоры, Джеймс вытащил мою сумку из багажника, а затем достал из кармана маленький медный ключ.
– Пусть у тебя тоже будет этот ключ. Это от моего коттеджа. – Он ужасно смутился и, казалось, не решался продолжать. – Теперь у нас будет что-то общее. Не уверен, что выразился правильно, но, надеюсь, ты меня поняла.
– Конечно, Джеймс.
Я взяла этот ключ. Что ж, все понятно. Фрейд, астрологи и толкователи сновидений легко разъяснили бы значение этого жеста. К сожалению, то же можно сказать и о том, что он добавил после этого.
24
Джеймс не пожелал войти в дом. Впрочем, я и не предлагала, так как мне показалось, что он спешит. Ирония заключалась в том, что Бас, говоривший так складно и ладно, врал, тогда как Джеймса, с его кристальной честностью, нередко было труднее понять, чем шимпанзе. Как это несправедливо! Он не смел выразить то, что было у него на душе, так как боялся, что мне это не понравится. Понятия не имею, о чем он хочет рассказать, и не собираюсь кричать «аллилуйя!», пока он не выложит мне, в чем дело.
Я попыталась незаметно проскользнуть мимо Флоры и Эвелин, смотревших телевизор, но это оказалось довольно сложно, потому что они обе одновременно посмотрели на меня.
– Ну что, малявка, – обратилась ко мне Эвелин, куда вы ездили с этим красавчиком Джеймсом?
– В Девоншир. У него там есть очень милый домик.
– То есть ты уже в конце книги? – спросила Флора.
– Кажется, эту книжку уценили и теперь распродают по дешевке.
– Тем не менее сначала автору нужно было ее дописать. А потом ее должны были издать. Так получается?
– Вроде того. – Скорее, мне нужно было сказать, что роман сдали в утиль, чтобы он пошел на переработку.
Для такого книгочея, как Флора, подобный исход хуже, чем смерть, поэтому все вопросы немедленно прекратились.
Я собиралась уходить, но тут моя подруга спохватилась:
– Да, кстати, Кэрон, твоя мама звонила. Не беспокойся, перезванивать не нужно.
– Она оставила сообщение?
– Нет, сказала только, что новые игроки не появились и продолжается все та же старая игра. Еще она посоветовала тебе подождать, пока к тебе не придут тузы, и что не стоит обращать внимания на бубновых валетов. Вы что, разбираете партии в покер?
– Не совсем. Просто мама никак не может примириться с тем, что у нас с ней разная масть. А ведь ей так хотелось иметь партнера для игры в карты! И она продолжает надеяться, что трефовая девятка превратится когда-нибудь в даму.
– Что же твоя мама думает о своем муже? – заинтересовалась Эвелин.
– Она называет его Джокером.
– Но ведь в бридже эту карту не используют, не так ли?
– Она называет его так именно поэтому: папа в карты не играет. Лучше я ей позвоню. Ей не нравятся бубновые валеты, так что дело серьезное.
– А моя мама всегда говорит прямо, что ей не нравится, постоянно меня критикует. Может, нам тоже стоит использовать какой-нибудь тайный язык, как в бридже? – задумалась Эвелин.
– Не думаю, что это способствует лучшему пониманию. Иногда я просто не возьму в толк, о чем она говорит. Ладно, в любом случае мне нужно позвонить. Она писала, что собирается отправиться в рождественский круиз вместе с папой, так что нужно предупредить ее, что я не поеду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Джеймс улыбнулся:
– В этом случае ты не стала бы переживать, есть у меня работа или нет. И что я могу сделать, чтобы получить ее.
– Это просто отвратительно. Ты что, хочешь меня оскорбить? Все в нашем магазине знают, что вы с Джеком Ховардом соперничаете за место президента компании. Я бы, конечно, хотела, чтобы ты одержал победу, потому что ты мой друг. Но то, в чем ты меня обвиняешь, мне и в голову не приходило.
– Да нет же, Кэрон. Я ни в чем тебя не обвиняю. Дело во мне самом. Мне все давалось легко, но из-за насмешек Ледышки (разумеется, мне не стоило принимать все так близко к сердцу) мне нужно доказать себе, что я могу добиться успеха. И дело даже не в том, что ты подумаешь, если мне это не удастся, а в том, что буду думать я сам.
– И все-таки у меня создалось такое впечатление, что ты действительно веришь словам Мелоди. Словно в один прекрасный день я займу твое место. Но ведь это просто шутка! А ты представляешь все так, будто мы действительно конкуренты!
– Я просто не хочу, чтобы ты подозревала меня в том, что карьера для меня важнее, чем наши отношения. Мне просто необходимо показать, на что я способен.
– Я могу сказать о себе то же самое. Прежде всего, мне тоже хочется проявить себя на работе. Правда, наверное, мне следовало бы задуматься об этом раньше. Но я, по крайней мере, знаю, насколько далеко я готова зайти.
– Мне даже немного завидно. К сожалению, иногда ты считаешь, что совершаешь правильный поступок, а потом оказывается, что это не так.
Я была обеспокоена, но еще больше – запутана. Джеймс обошел стол и поставил свой стул поближе. Он попытался обнять меня, и я сначала сбросила его руку, но потом перебралась к нему на колени и обняла его сама. Мы сидели так довольно долго. Потом он немного отодвинулся и, глядя мне прямо в глаза, сказал:
– Я не хочу тебя терять, Кэрон.
– Но почему ты вообще думаешь об этом? Если у тебя хватит терпения подождать еще немного, то так оно и будет.
Главное, чтобы ты не оказался мошенником, решила я про себя. Господи, но это же совсем не похоже на Джеймса! Но ведь и Бас не был похож на того Баса, которым он оказался впоследствии.
– Послушай меня, Кэрон. Я не хочу, чтобы ты переживала.
– Из-за чего, Джеймс? Ответь мне!
Он погладил меня по щеке:
– Я не хочу, чтобы ты вообще о чем-нибудь беспокоилась. Я тебе верю.
– Боже! Не о Ховарде ли ты говоришь? Или дело в том, что мы договорились не задавать друг другу лишних вопросов?
Вообще-то мне, наверное, следовало бы сказать, что я тоже ему доверяю. Но я никак не могла выдавить из себя эту фразу.
– Помни, что бы ни случилось, все можно исправить, – продолжал Джеймс, словно не услышав моего вопроса, – мы найдем способ. Я не хочу тебя терять, понимаешь?
Я крепко обняла его за шею, а потом вытерла слезы.
– Джеймс. Мой дорогой, милый Джеймс. Ты такой замечательный человек. Пожалуйста, не заходи слишком далеко, чтобы добиться успеха. О чем бы ты сейчас ни говорил.
Он вышел из дома, присел на большой валун и стал смотреть на море. Закипел чайник, я налила кофе в две большие кружки и подошла к Джеймсу.
– Спасибо, Кэрон. У нас все будет хорошо. Мы пили кофе и молчали. Не знаю, о чем думал Джеймс, но я лично надеялась, что сейчас поднимется шторм и волны смоют буквы, стоявшие у меня перед глазами: ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Потом мы помчались в Лондон. Казалось, нам обоим хотелось, чтобы выходные как можно быстрее закончились, не растеряв окончательно своего волшебного очарования.
Когда мы подъехали к дому Флоры, Джеймс вытащил мою сумку из багажника, а затем достал из кармана маленький медный ключ.
– Пусть у тебя тоже будет этот ключ. Это от моего коттеджа. – Он ужасно смутился и, казалось, не решался продолжать. – Теперь у нас будет что-то общее. Не уверен, что выразился правильно, но, надеюсь, ты меня поняла.
– Конечно, Джеймс.
Я взяла этот ключ. Что ж, все понятно. Фрейд, астрологи и толкователи сновидений легко разъяснили бы значение этого жеста. К сожалению, то же можно сказать и о том, что он добавил после этого.
24
Джеймс не пожелал войти в дом. Впрочем, я и не предлагала, так как мне показалось, что он спешит. Ирония заключалась в том, что Бас, говоривший так складно и ладно, врал, тогда как Джеймса, с его кристальной честностью, нередко было труднее понять, чем шимпанзе. Как это несправедливо! Он не смел выразить то, что было у него на душе, так как боялся, что мне это не понравится. Понятия не имею, о чем он хочет рассказать, и не собираюсь кричать «аллилуйя!», пока он не выложит мне, в чем дело.
Я попыталась незаметно проскользнуть мимо Флоры и Эвелин, смотревших телевизор, но это оказалось довольно сложно, потому что они обе одновременно посмотрели на меня.
– Ну что, малявка, – обратилась ко мне Эвелин, куда вы ездили с этим красавчиком Джеймсом?
– В Девоншир. У него там есть очень милый домик.
– То есть ты уже в конце книги? – спросила Флора.
– Кажется, эту книжку уценили и теперь распродают по дешевке.
– Тем не менее сначала автору нужно было ее дописать. А потом ее должны были издать. Так получается?
– Вроде того. – Скорее, мне нужно было сказать, что роман сдали в утиль, чтобы он пошел на переработку.
Для такого книгочея, как Флора, подобный исход хуже, чем смерть, поэтому все вопросы немедленно прекратились.
Я собиралась уходить, но тут моя подруга спохватилась:
– Да, кстати, Кэрон, твоя мама звонила. Не беспокойся, перезванивать не нужно.
– Она оставила сообщение?
– Нет, сказала только, что новые игроки не появились и продолжается все та же старая игра. Еще она посоветовала тебе подождать, пока к тебе не придут тузы, и что не стоит обращать внимания на бубновых валетов. Вы что, разбираете партии в покер?
– Не совсем. Просто мама никак не может примириться с тем, что у нас с ней разная масть. А ведь ей так хотелось иметь партнера для игры в карты! И она продолжает надеяться, что трефовая девятка превратится когда-нибудь в даму.
– Что же твоя мама думает о своем муже? – заинтересовалась Эвелин.
– Она называет его Джокером.
– Но ведь в бридже эту карту не используют, не так ли?
– Она называет его так именно поэтому: папа в карты не играет. Лучше я ей позвоню. Ей не нравятся бубновые валеты, так что дело серьезное.
– А моя мама всегда говорит прямо, что ей не нравится, постоянно меня критикует. Может, нам тоже стоит использовать какой-нибудь тайный язык, как в бридже? – задумалась Эвелин.
– Не думаю, что это способствует лучшему пониманию. Иногда я просто не возьму в толк, о чем она говорит. Ладно, в любом случае мне нужно позвонить. Она писала, что собирается отправиться в рождественский круиз вместе с папой, так что нужно предупредить ее, что я не поеду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105