Таким образом, Мервин получит бесплатную рекламу, – ответила за него Флора.
– Чудесно. Я не видела эту работу. Она называется «Шишка», кажется? И что на ней изображено? Надо полагать, сосновый бор на закате?
– Э-э-э, нет, не совсем, Кэрон. На этой картине Мервин нарисовал плантацию марихуаны.
Когда мы приехали в пиццерию, я сказала:
– Что ж, поздравляю тебя еще раз, Мервин. Честно говоря, я бы предпочла взять такси и поехать домой, если не возражаете. Флора, прошу тебя, извинись за меня перед Джеком.
– Ты что, неважно себя чувствуешь? – спросил Мервин. – Не беспокойся, мы с Флорой вполне можем защитить тебя от Ховарда.
– Да нет, с ней все в порядке, – перебила его моя подруга. – Просто у нее заболел зуб, и еще ей пора вымыть голову.
– Слушай, Флора, может, лучше сказать, что у меня сломался каблук или порвались колготки?
Отпирая дверь, я почувствовала, что ужасно устала. На какое-то время я поверила, что Бас оставил меня в покое и что теперь мне нужно думать только о Джеймсе и Джеке. Не знаю, в чем дело. То ли моя муза работала сверхурочно, то ли она попросту пьяна. Мое желание отделаться от Джека было таким же сильным, как страх влюбиться в Джеймса. Он же мой друг! И я не хочу его терять. Но, с другой стороны, я не готова к серьезным отношениям. Заруби себе на носу, Кэрон: ты же не хочешь опять становиться маленькой подружкой богатого, опытного и сильного мужчины!
Я открыла бутылку вина, налила себе немного и уселась на крыльце. Ночи становились все длиннее, но воздух вечером был по-прежнему теплым. Небо было усеяно звездами, а луна была такой огромной, что казалось, к ней можно протянуть руку и отколупнуть кусочек. Вдруг я увидела Джеймса, который шел к нашему дому. Увидев меня, он остановился на тротуаре в нескольких метрах от меня и улыбнулся.
Наверное, со стороны могло показаться, что мы не виделись долгие годы. Мы бросились навстречу друг другу, чтобы обняться, а потом стояли щека к щеке. Одной рукой Джеймс нежно касался моей шеи, а другой гладил волосы.
– Ты по мне скучала?
– Чуть-чуть. А ты по мне?
– Вроде того.
Мне было так хорошо и уютно стоять вот так, сжимая Джеймса в объятиях, что вовсе не хотелось что-то менять. Через несколько минут он сказал:
– Наверное, нам лучше зайти в дом.
– Зачем? – спросила я, недоумевая.
– Тебе нужно одеться. На тебе ведь только этот открытый топик и короткая юбка. Видимо, дело в том, что ты была…
– В церкви? – подсказала ему я. Мы пошли к дому. – Мне представлялось, что мужчинам нравится такая одежда.
– Ты абсолютно права.
Оказывается, Джеймс принес с собой бутылку шампанского. Я и не заметила. Он попросил меня достать бокалы.
– Лучше прибереги ее для более торжественного случая. У меня есть початая бутылка.
– Нет, давай лучше выпьем шампанского. Нью-Йорк находится так далеко от Лондона… Это какой-то кошмар.
– Понимаю. Ты купил шампанское в магазине в аэропорту? – хихикнула я.
– Да. То есть нет. Вообще-то, я не об этом хотел сказать. – Он полез в карман и достал оттуда красиво упакованный флакон духов. Я улыбнулась и отложила сверток, чтобы открыть его позже. Но мне захотелось поблагодарить его, не откладывая дела в долгий ящик. Это был нескончаемый, восхитительный поцелуй. Кровь у нас в жилах забурлила, а мы ведь еще и не притронулись к шампанскому! Я протянула бокал, чтобы Джеймс его наполнил.
– Ну и что ты делал в Нью-Йорке? Развлекался?
Он усмехнулся:
– А можно задать тебе тот же вопрос?
Я засмеялась:
– А вот и нет. Ладно, задам вопрос по-другому. Ты познакомился там с какой-нибудь сногсшибательной женщиной?
Напоминание о Нью-Йорке подействовало на Джеймса как-то странно. Он, запинаясь, стал быстро рассказывать:
– Знаешь, эти американки – это какой-то ужас! Не знаю, может, это касается только жительниц Нью-Йорка… Мой коллега сказал мне, что дело в том, будто там живет меньше мужчин, чем женщин. Они сами приглашают мужчин на свидание, без обиняков спрашивают, не хочешь ли ты с ними переспать. – Джеймс замолчал, потом добавил, немного покраснев: – Извини, Кэрон, наверное, я утомил тебя своими разговорами.
– Что ты, Джеймс! Мне очень весело! Ты, надо думать, шутишь.
Он протянул бокал, чтобы я налила ему шампанского.
– Мужчины звали меня Джим, а женщины – Джимми. А одна хорошенькая блондинка положила мне руку на колено, причем это происходило на глазах у массы народа, на званом обеде! Я чувствовал себя ужасно неловко.
Он замолчал, пригубил шампанское, а потом вытер подбородок носовым платком.
– А одна женщина из PR-агентства прямо спросила меня после обеда, не хочу ли я ее трахнуть.
– Ну, я полагаю, ты посчитал невежливым отказать ей?
– Это действительно было бы невежливо. Поэтому я сказал ей, что обручен. Она возразила, что тогда сначала я должен перебеситься. Наконец мне ничего не оставалось делать, как объяснить ей, что я уже столько раз бесился сегодня днем, что квота будет превышена, если я сделаю еще хоть одно усилие.
Я засмеялась:
– А она, надо полагать, сказала, что хорошего много не бывает?
– Именно это она и сказала. – Он сделал глоток. – Некоторые женщины были очень красивы, особенно южанки. И у них имена вроде Люси Сью или Клара Белл – они звучали как прозвища, а не фамилии. И еще они носили такую одежду…
– Такую? – спросила я, качнув бедрами и демонстрируя ему свою обнаженную ногу.
Джеймс улыбнулся:
– Да, что-то в этом роде.
Я довольно бесцеремонно спросила:
– Ты встретил там какую-нибудь особенную девушку?
Он усмехнулся:
– Ну, с одной я, возможно, управился бы, но их там были сотни. Только не пойми меня неправильно: когда я говорю «управился», то не имею в виду…
– А я вот не понимаю. Придется тебе показать. Садись ко мне поближе.
Мы сели на диван.
Я зажгла свечи и выключила свет. Мы опять обнялись, а потом – что вполне естественно, потому что было поздно и мы оба устали, – решили прилечь. Я стала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, а он тем временем нежно гладил мою ногу.
– Я же предупреждал тебя, Кэрон: не стоило тебе надевать эту юбку.
Он поцеловал меня в шею. Я улыбнулась:
– Ну, если эта юбка тебя так раздражает, то нужно ее снять.
– Да-да. Она ужасно меня раздражает, ты нрава.
Я просунула руки ему под рубашку и стала мягко поглаживать его спину. Он снял мой трикотажный топик и начал ласкать мою грудь. И мы целовались так, что все наши предыдущие упражнения показались детскими играми по сравнению с тем, что мы делали сейчас! Джеймс немножко отклонился назад.
– Кэрон, пока я не забыл. У тебя не изменились планы по поводу нашего совместного уикенда?
– Конечно нет. Когда едем?
– Есть ли у тебя хотя бы малейшая возможность освободиться на этих выходных?
– Несомненно. Но давай сначала проведем генеральную репетицию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Чудесно. Я не видела эту работу. Она называется «Шишка», кажется? И что на ней изображено? Надо полагать, сосновый бор на закате?
– Э-э-э, нет, не совсем, Кэрон. На этой картине Мервин нарисовал плантацию марихуаны.
Когда мы приехали в пиццерию, я сказала:
– Что ж, поздравляю тебя еще раз, Мервин. Честно говоря, я бы предпочла взять такси и поехать домой, если не возражаете. Флора, прошу тебя, извинись за меня перед Джеком.
– Ты что, неважно себя чувствуешь? – спросил Мервин. – Не беспокойся, мы с Флорой вполне можем защитить тебя от Ховарда.
– Да нет, с ней все в порядке, – перебила его моя подруга. – Просто у нее заболел зуб, и еще ей пора вымыть голову.
– Слушай, Флора, может, лучше сказать, что у меня сломался каблук или порвались колготки?
Отпирая дверь, я почувствовала, что ужасно устала. На какое-то время я поверила, что Бас оставил меня в покое и что теперь мне нужно думать только о Джеймсе и Джеке. Не знаю, в чем дело. То ли моя муза работала сверхурочно, то ли она попросту пьяна. Мое желание отделаться от Джека было таким же сильным, как страх влюбиться в Джеймса. Он же мой друг! И я не хочу его терять. Но, с другой стороны, я не готова к серьезным отношениям. Заруби себе на носу, Кэрон: ты же не хочешь опять становиться маленькой подружкой богатого, опытного и сильного мужчины!
Я открыла бутылку вина, налила себе немного и уселась на крыльце. Ночи становились все длиннее, но воздух вечером был по-прежнему теплым. Небо было усеяно звездами, а луна была такой огромной, что казалось, к ней можно протянуть руку и отколупнуть кусочек. Вдруг я увидела Джеймса, который шел к нашему дому. Увидев меня, он остановился на тротуаре в нескольких метрах от меня и улыбнулся.
Наверное, со стороны могло показаться, что мы не виделись долгие годы. Мы бросились навстречу друг другу, чтобы обняться, а потом стояли щека к щеке. Одной рукой Джеймс нежно касался моей шеи, а другой гладил волосы.
– Ты по мне скучала?
– Чуть-чуть. А ты по мне?
– Вроде того.
Мне было так хорошо и уютно стоять вот так, сжимая Джеймса в объятиях, что вовсе не хотелось что-то менять. Через несколько минут он сказал:
– Наверное, нам лучше зайти в дом.
– Зачем? – спросила я, недоумевая.
– Тебе нужно одеться. На тебе ведь только этот открытый топик и короткая юбка. Видимо, дело в том, что ты была…
– В церкви? – подсказала ему я. Мы пошли к дому. – Мне представлялось, что мужчинам нравится такая одежда.
– Ты абсолютно права.
Оказывается, Джеймс принес с собой бутылку шампанского. Я и не заметила. Он попросил меня достать бокалы.
– Лучше прибереги ее для более торжественного случая. У меня есть початая бутылка.
– Нет, давай лучше выпьем шампанского. Нью-Йорк находится так далеко от Лондона… Это какой-то кошмар.
– Понимаю. Ты купил шампанское в магазине в аэропорту? – хихикнула я.
– Да. То есть нет. Вообще-то, я не об этом хотел сказать. – Он полез в карман и достал оттуда красиво упакованный флакон духов. Я улыбнулась и отложила сверток, чтобы открыть его позже. Но мне захотелось поблагодарить его, не откладывая дела в долгий ящик. Это был нескончаемый, восхитительный поцелуй. Кровь у нас в жилах забурлила, а мы ведь еще и не притронулись к шампанскому! Я протянула бокал, чтобы Джеймс его наполнил.
– Ну и что ты делал в Нью-Йорке? Развлекался?
Он усмехнулся:
– А можно задать тебе тот же вопрос?
Я засмеялась:
– А вот и нет. Ладно, задам вопрос по-другому. Ты познакомился там с какой-нибудь сногсшибательной женщиной?
Напоминание о Нью-Йорке подействовало на Джеймса как-то странно. Он, запинаясь, стал быстро рассказывать:
– Знаешь, эти американки – это какой-то ужас! Не знаю, может, это касается только жительниц Нью-Йорка… Мой коллега сказал мне, что дело в том, будто там живет меньше мужчин, чем женщин. Они сами приглашают мужчин на свидание, без обиняков спрашивают, не хочешь ли ты с ними переспать. – Джеймс замолчал, потом добавил, немного покраснев: – Извини, Кэрон, наверное, я утомил тебя своими разговорами.
– Что ты, Джеймс! Мне очень весело! Ты, надо думать, шутишь.
Он протянул бокал, чтобы я налила ему шампанского.
– Мужчины звали меня Джим, а женщины – Джимми. А одна хорошенькая блондинка положила мне руку на колено, причем это происходило на глазах у массы народа, на званом обеде! Я чувствовал себя ужасно неловко.
Он замолчал, пригубил шампанское, а потом вытер подбородок носовым платком.
– А одна женщина из PR-агентства прямо спросила меня после обеда, не хочу ли я ее трахнуть.
– Ну, я полагаю, ты посчитал невежливым отказать ей?
– Это действительно было бы невежливо. Поэтому я сказал ей, что обручен. Она возразила, что тогда сначала я должен перебеситься. Наконец мне ничего не оставалось делать, как объяснить ей, что я уже столько раз бесился сегодня днем, что квота будет превышена, если я сделаю еще хоть одно усилие.
Я засмеялась:
– А она, надо полагать, сказала, что хорошего много не бывает?
– Именно это она и сказала. – Он сделал глоток. – Некоторые женщины были очень красивы, особенно южанки. И у них имена вроде Люси Сью или Клара Белл – они звучали как прозвища, а не фамилии. И еще они носили такую одежду…
– Такую? – спросила я, качнув бедрами и демонстрируя ему свою обнаженную ногу.
Джеймс улыбнулся:
– Да, что-то в этом роде.
Я довольно бесцеремонно спросила:
– Ты встретил там какую-нибудь особенную девушку?
Он усмехнулся:
– Ну, с одной я, возможно, управился бы, но их там были сотни. Только не пойми меня неправильно: когда я говорю «управился», то не имею в виду…
– А я вот не понимаю. Придется тебе показать. Садись ко мне поближе.
Мы сели на диван.
Я зажгла свечи и выключила свет. Мы опять обнялись, а потом – что вполне естественно, потому что было поздно и мы оба устали, – решили прилечь. Я стала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, а он тем временем нежно гладил мою ногу.
– Я же предупреждал тебя, Кэрон: не стоило тебе надевать эту юбку.
Он поцеловал меня в шею. Я улыбнулась:
– Ну, если эта юбка тебя так раздражает, то нужно ее снять.
– Да-да. Она ужасно меня раздражает, ты нрава.
Я просунула руки ему под рубашку и стала мягко поглаживать его спину. Он снял мой трикотажный топик и начал ласкать мою грудь. И мы целовались так, что все наши предыдущие упражнения показались детскими играми по сравнению с тем, что мы делали сейчас! Джеймс немножко отклонился назад.
– Кэрон, пока я не забыл. У тебя не изменились планы по поводу нашего совместного уикенда?
– Конечно нет. Когда едем?
– Есть ли у тебя хотя бы малейшая возможность освободиться на этих выходных?
– Несомненно. Но давай сначала проведем генеральную репетицию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105