Дверь медленно, со скрипом открылась. В комнату вошел побледневший Ференц Хорват и дрогнувшим голосом сказал:
– Скончался господин Жигмонд.
Мария даже не сразу поняла смысл этих слов. Несколько мгновений она сидела перед зеркалом, растерянно хлопая глазами, а потом охнула и упала на пол.
Разумеется, помолвка не состоялась, а вместо нее в доме Иштвана Жигмонда прошли похороны.
Спустя несколько дней, когда Мария ходила еще в трауре по отцу, ей передали письмо от Ференца Хорвата с просьбой о том, чтобы отменить помолвку вообще.
Получив письмо, Мария сразу же оделась и, ни слова не сказав никому о том, куда направляется, выскользнула из дома.
Услышав стук в дверь, Ференц вышел к порогу своего дома. Это была Мария. Хорват с изумлением посмотрел на нее.
– Как? Ты решилась прийти одна?
– Да,– откидывая с лица траурную вуаль, ответила девушка.
Хорват растерянно топтался на пороге.
– Ну что ж, раз пришла – проходи. Усевшись у окна в большой комнате, она сказала:
– Я получила ваше письмо...
– Я не мог иначе.
– Я понимаю, о чем вы думаете. Теперь я бедна, и вы считаете, что я вам не пара... Но у папы в Белграде есть брат,– торопливо продолжила девушка.– Он тоже богат и не молод. Если бы мы подождали немного... Я снова буду богатой. Ведь вы по-прежнему любите меня, правда?
Хорват, который задумчиво смотрел через окно на мостовую, тяжело вздохнул.
– Может быть, мы поговорим об этом в другой раз? Мария, вам уже пора уходить. Вас, наверное, уже разыскивают дома.
Едва слышно всхлипнув, девушка поднялась со своего места, но, не сделав и двух шагов по направлению к двери, бросилась на шею Ференца.
– Ты же мой, мой,– горячо заговорила она. Хорват с трудом освободился из ее объятий.
– Я... Я всегда буду вашим другом. Мария тут же отпрянула, словно обжегшись.
– Другом? – прошептала она. Хорват отвернулся и опустил голову.
– Мария, вам сейчас лучше всего куда-нибудь уехать. Может быть, в Буду, а еще лучше – отправляйтесь в Белград, к дяде.
Он обернулся.
– Нет, пожалуй, я все-таки провожу вас. Мария гордо вскинула голову.
– Благодарю вас, я сама. Теперь мне не страшно.
* * *
Не прошло и нескольких недель после того, как тело Иштвана Жигмонда было предано земле, как сегедский воевода приказал продать имущество покойного, чтобы покрыть его долги.
В тот день, когда были назначены торги, Кресченция поднялась рано утром и разбудила Фьору.
– Сегодня наше имущество будет описано и продано,– сказала она.– Нужно спрятать хотя бы фамильные драгоценности.
– Но куда? – удивилась Фьора.
Кресченция махнула рукой.
– А это уже не твоя забота. Помоги мне собрать столовое серебро.
Кресченция кое-как рассовала мелочь по карманам, специально для этого пришитым к подолам юбки. Вскоре явились и служащие канцелярии воеводы, которые принялись описывать имущество, предназначенное для продажи.
Кресченция уединилась на кухне, причитая:
– Все добро прахом пошло! Вся жизнь коту под хвост! И говорила я этому глупцу – не прогоняй Тамаша! Надо было сосватать ему Марию.
Потом она умолкла и с неслыханным аппетитом набросилась на еду.
– Фьора, садись и ты. Еще неизвестно, когда в следующий раз можно будет поесть. Скоро все наши запасы кончатся, и придется пойти по миру с протянутой рукой. Одна надежда на бога.
Фьора никак не отреагировала на эти слова, с отрешенным видом переставляя туда-сюда серебряную посуду.
– Ну, что ты молчишь? – в сердцах воскликнула Кресченция.– У тебя такой вид, как будто ничего не случилось. Хоть бы заплакала, что ли. Мы же тебе не чужие.
Фьора тяжело вздохнула.
– Слезами ничего не изменишь.
Кресченция нехотя согласилась.
– Да, слезами горю не поможешь.
Она не выдержала и расплакалась.
Услыхав плач матери, на кухню вошла Мария.
– Доченька, милая,– всхлипывала Кресченция,– нам теперь одна дорога – в служанки.
Мария побледнела и надменно отвернулась.
– Перестань, мама. Ты уже неделю плачешь. Сколько можно? Я скоро рехнусь от твоих слез.
Кресченция затихла за столом, вытирая слезы уголком платья.
– Можно? – раздался с порога знакомый голос. Это был Тамаш Запольяи. Он вошел на кухню, как ни в чем не бывало, легкой походкой и широко улыбаясь. Смахнув с головы шляпу, Тамаш сказал:
– Госпожа Жигмонд, вы, кажется, плакали. Прошу вас, забудьте о слезах. Долгов господина Жигмонда больше не существует. Я за все расплатился.
Кресченция ошеломленно привстала.
– Это правда?
– Правда,– весело подтвердил Тамаш.
– Неужели мы спасены? – сдавленно проговорила Мария.
– Можно сказать и так. Правда, нужно еще кое-что уточнить. С этого дня хозяйкой дома является Фьора.
Не поверив услышанному, она переспросила:
– Я?
– Да, именно вы,– радостно сказал Запольяи. Кресченция и Мария смотрели друг на друга так, как будто только что услыхали о втором пришествии.
– Этого не может быть,– Фьора растерянно развела руками.– Я вам очень благодарна, господин Тамаш,– с трудом подбирая слова, сказала она.– Но я не понимаю, в чем дело. Как такое может быть?
Лицо Тамаша стало серьезным.
– Всему, что со мной произошло, я обязан вам. Все, что я имею, также принадлежит вам,– он запнулся.– А если бы... Если бы я не боялся быть навязчивым... Одним словом, будьте моей женой.
Фьора опустила глаза.
– Не отвечайте сейчас,– торопливо сказал Тамаш.– Не нужно спешить, я подожду.
Фьора поняла, что у нее появилась хоть какая-то надежда. И, хотя душа ее рвалась на родину, она прекрасно понимала, что ни во Флоренции, ни в Париже ее никто не ждет. С одной лишь оговоркой – там не ждут прежнюю Фьору Бельтрами, лишившуюся денег и вынужденную просить то здесь, то там.
Если же она будет богата... То не все ли равно, где. Она словно бросилась с головой в омут.
Те чувства, которые она испытывала по отношению к своему спасителю, трудно было назвать чем-то большим, нежели обыкновенная благодарность. Но она надеялась, что со временем сможет полюбить.
Ведь главное – надежда...
– Мой ответ готов,– тихо сказала она.– Я буду вашей женой.
От неожиданности Тамаш едва сумел проговорить:
– Фьора...
Некоторое время он стоял в нерешительности, а затем бросился на колени перед Фьорой и стал целовать ее руки.
– Я благодарю вас. И благодарю господа за то, что он услышал мои молитвы. Я непременно сделаю так, что вы будете счастливы. Вы забудете обо всех неприятностях, которые вам причинили в этом доме. Вы забудете о всем том страшном, что вам пришлось испытать прежде, еще до того, как я встретил вас. Неужели я не ошибся? Вы согласны?
– Да,– снова повторила она.– Только...
Он вскинул голову.
– Я исполню любое ваше желание. Все, что угодно. Просите.
Фьора слабо улыбнулась.
– Нет, нет, я... Я не это хотела сказать. Я хочу, чтобы госпожа Мария и госпожа Кресченция остались в этом доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124