«БМВ» и фургон разделяли все те же пятьдесят ярдов, утреннее шоссе все больше заполнялось машинами.
В боковом зеркале Мэри видела побитый радиатор «БМВ». Память о металлическом голосе все еще пробирала ее ледяным холодом. «Ты заставила меня страдать, – сказал он. – В ту ночь в Линдене».
«Ты помнишь, Мэри?»
Она помнила. Помнила, как пуля разорвала легавому щеку, как вторая пуля распахала ему горло.
«Страдай».
«Все это было так давно», – подумала она. Забыто и похоронено. Она вспомнила, что читала про этого легавого у Диди в альбоме, но не могла вспомнить его имени. Но это не важно. Он такой же псих, как Лаура, если думает, что сможет ее остановить. Она едет в Калифорнию с Барабанщиком, и кто попытается загородить ей дорогу – умрет. Она будет соблюдать разрешенную скорость, для всех патрульных поросят будет пай-девочкой, а тем временем подумает, как раз и навсегда разобраться со всеми этими Лаурами, Беделиями и страдальцами.
Она летела стрелой по серому шоссе, стремясь к земле обетованной, с неотступно преследующим ее «БМВ».
Глава 3
Хорошие мальчики
К югу от расползшегося Чикаго федеральная дорога девяносто четвертая становится восьмидесятой, но все еще летит в ту же сторону по равнинам Иллинойса. Мэри пришлось еще раз заехать на заправку под Джолиетом, и Лаура – последние десять миль проехавшая с красным сигналом, что бензин кончается, – подъехала вслед за ней и тоже заправила бак, пока Диди держала Эла Ван Дайвера под дулом пистолета.
– Мне нужно в туалет, – голосом динамика сказал Ван Дайвер, и Диди, ответив: «Разумеется. Валяй!» – дала ему бумажный стаканчик.
Лаура пересела на заднее сиденье к Ван Дай веру, пока Диди в свою очередь не сходила в туалет, а затем Диди села за руль. Через пятнадцать минут «БМВ» и фургон вернулись на автостраду и продолжили свой путь со скоростью шестьдесят пять миль в час, держа дистанцию в пятьдесят ярдов друг от друга. Ван Дайвер закрыл глаза и уснул, из его рта вырывался тихий стонущий звук. Лаура получила шанс расслабиться, если не морально, то хотя бы физически. Мили наматывались на колеса, мелькали выезды с трассы, и Диди чувствовала, как машина трясется под сильными порывами бокового ветра.
В два часа дня, когда до Молина, штат Иллинойс, оставалось двадцать миль, небо приобрело цвет мокрой ваты и неуверенные полосы желтого света стали прорезать дыры в облаках. Мэри Террор, державшаяся на кофеине, с трудом превозмогала одолевающую ее усталость. Барабанщик тоже устал и проголодался, он продолжал плакать высоким пронзительным голосом, и от этого плача она отключиться не могла. Она взглянула на «БМВ» позади себя и, переведя взгляд, увидела, что близится поворот на Дженеско. Время делать ход, решила она. Она держалась левой полосы, никак не показывая, что интересуется выездом. В последнее мгновение, когда поворачивать было почти поздно, она нажала на тормоз и вильнула, проскочив через два ряда прямо перед носом у милбрукского хлебовоза. Водитель его навалился на клаксон и продемонстрировал весь свой запас ненормативной лексики, а Мэри уже набрала скорость, выезжая вверх по развязке, а «БМВ» пролетел мимо.
– А, блин! – воскликнула Диди и ударила по тормозам. Лаура, вырванная из сна, в котором снайперы целились в Мэри Террор и Дэвида, увидела, что Диди борется с рулем, а фургона перед ними нет, и мгновенно поняла, что произошло. Глаза Ван Дайвера открылись, его чувства так же были обострены, как у хищника на охоте, и он оглянулся и увидел фургон, уходивший вправо от шоссе.
– ОНА УХОДИТ! – прогремел металлический голос включенного на полную громкость динамика.
– Черта с два! – Диди бросила машину через все полосы, взвизгнули шины, автомобили на шоссе загудели клаксонами, объезжая ее с двух сторон. Диди вылетела на полосу для аварийной остановки, дала задний ход и подъехала к повороту на Дженеско. Через секунду она летела вверх по развязке, а на повороте так резко свернула вправо, что Ван Дайвера швырнуло на Лауру, а Лаура вдавилась в дверь. Диди погнала на север по местной дороге, пробегавшей через плоские побуревшие зимние поля; кучка придорожных зданий стояла с каждой стороны, а в отдалении – фабрика, ее трубы извергали серый дым над горизонтом. Диди обогнала какую-то «су-бару», чуть не сметя ее с дороги, и увидела фургон приблизительно в полумиле впереди. Она продолжала давить на газ, расстояние быстро сокращалось.
Мэри увидела приближающийся «БМВ». У фургона не хватило бы мощности, чтобы уйти от погони, и спрятаться было некуда на этой ровной прямой дороге. Барабанщик орал на одной ноте, и ярость вспыхнула в Мэри, как взлетевшие из костра искры.
– ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! – завопила она на ребенка, но он никак не успокаивался. Она увидела слева плакат: «Пиломатериалы братьев Венцель». Красная стрела указывала на дорожку поуже к лесопильне, окруженной коричневыми полями.
– О'кей, поехали! – крикнула Мэри и, делая поворот, вытащила из сумки «кольт» и положила на пассажирское сиденье.
Она проехала в открытые железные ворота, на которых был плакат: ОСТОРОЖНО! СТОРОЖЕВЫЕ ПСЫ! Вся лесопильня занимала, может быть, четыре-пять акров, лабиринт штабелей бревен высотой от шести до десяти футов. На дороге стоял трейлер, перед ним – пикап, автопогрузчик и коричневый «олдсмобиль-катлас» со съеденными ржавчиной бортами. Мэри повернула фургон в глубь лабиринта, его шины взметнули пыль с немощеной поверхности. Она проехала вдоль длинного зеленого шлакоблочного здания с высокими и грязными окнами и вышла с Барабанщиком в одной руке и «кольтом» в другой. Она искала подходящее место, чтобы завалить всю погоню, и вихри пыли вертелись вокруг нее и плачущего ребенка. Как только она обогнула здание, ее встретила канонада лая, громкого, как снаряды гаубиц. Внутри псарни, закрытой зеленым пластиковым навесом, бегали два крепких мускулистых питбуля: один темно-коричневый, другой пятнистый, белый с серым. Они бросались на проволочную сетку, оскалив белые клыки и дрожа всем телом от злости За псарней тоже лежали штабеля бревен, груды брезента и всякие мелочи.
– Святый боже! – взревел человек, вышедший из-за штабеля бревен. – Какого черта вы на стену лезете, мальчики?
У него был большой живот, одет он был в джинсовые штаны и куртку из красной шотландки; он остановился рядом с клеткой, когда увидел пистолет Мэри.
Мэри выстрелила – реакция столь же непроизвольная, как биение сердца. От толчка пули в грудь он плюхнулся задом на землю и краска сбежала с его лица.
Звук выстрела и шум падения человека довели питбулей до яростного безумия. Они метались по псарне, сталкиваясь друг с другом и отлетая с бешеным рычанием, а бисерины глаз были устремлены на Мэри и ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
В боковом зеркале Мэри видела побитый радиатор «БМВ». Память о металлическом голосе все еще пробирала ее ледяным холодом. «Ты заставила меня страдать, – сказал он. – В ту ночь в Линдене».
«Ты помнишь, Мэри?»
Она помнила. Помнила, как пуля разорвала легавому щеку, как вторая пуля распахала ему горло.
«Страдай».
«Все это было так давно», – подумала она. Забыто и похоронено. Она вспомнила, что читала про этого легавого у Диди в альбоме, но не могла вспомнить его имени. Но это не важно. Он такой же псих, как Лаура, если думает, что сможет ее остановить. Она едет в Калифорнию с Барабанщиком, и кто попытается загородить ей дорогу – умрет. Она будет соблюдать разрешенную скорость, для всех патрульных поросят будет пай-девочкой, а тем временем подумает, как раз и навсегда разобраться со всеми этими Лаурами, Беделиями и страдальцами.
Она летела стрелой по серому шоссе, стремясь к земле обетованной, с неотступно преследующим ее «БМВ».
Глава 3
Хорошие мальчики
К югу от расползшегося Чикаго федеральная дорога девяносто четвертая становится восьмидесятой, но все еще летит в ту же сторону по равнинам Иллинойса. Мэри пришлось еще раз заехать на заправку под Джолиетом, и Лаура – последние десять миль проехавшая с красным сигналом, что бензин кончается, – подъехала вслед за ней и тоже заправила бак, пока Диди держала Эла Ван Дайвера под дулом пистолета.
– Мне нужно в туалет, – голосом динамика сказал Ван Дайвер, и Диди, ответив: «Разумеется. Валяй!» – дала ему бумажный стаканчик.
Лаура пересела на заднее сиденье к Ван Дай веру, пока Диди в свою очередь не сходила в туалет, а затем Диди села за руль. Через пятнадцать минут «БМВ» и фургон вернулись на автостраду и продолжили свой путь со скоростью шестьдесят пять миль в час, держа дистанцию в пятьдесят ярдов друг от друга. Ван Дайвер закрыл глаза и уснул, из его рта вырывался тихий стонущий звук. Лаура получила шанс расслабиться, если не морально, то хотя бы физически. Мили наматывались на колеса, мелькали выезды с трассы, и Диди чувствовала, как машина трясется под сильными порывами бокового ветра.
В два часа дня, когда до Молина, штат Иллинойс, оставалось двадцать миль, небо приобрело цвет мокрой ваты и неуверенные полосы желтого света стали прорезать дыры в облаках. Мэри Террор, державшаяся на кофеине, с трудом превозмогала одолевающую ее усталость. Барабанщик тоже устал и проголодался, он продолжал плакать высоким пронзительным голосом, и от этого плача она отключиться не могла. Она взглянула на «БМВ» позади себя и, переведя взгляд, увидела, что близится поворот на Дженеско. Время делать ход, решила она. Она держалась левой полосы, никак не показывая, что интересуется выездом. В последнее мгновение, когда поворачивать было почти поздно, она нажала на тормоз и вильнула, проскочив через два ряда прямо перед носом у милбрукского хлебовоза. Водитель его навалился на клаксон и продемонстрировал весь свой запас ненормативной лексики, а Мэри уже набрала скорость, выезжая вверх по развязке, а «БМВ» пролетел мимо.
– А, блин! – воскликнула Диди и ударила по тормозам. Лаура, вырванная из сна, в котором снайперы целились в Мэри Террор и Дэвида, увидела, что Диди борется с рулем, а фургона перед ними нет, и мгновенно поняла, что произошло. Глаза Ван Дайвера открылись, его чувства так же были обострены, как у хищника на охоте, и он оглянулся и увидел фургон, уходивший вправо от шоссе.
– ОНА УХОДИТ! – прогремел металлический голос включенного на полную громкость динамика.
– Черта с два! – Диди бросила машину через все полосы, взвизгнули шины, автомобили на шоссе загудели клаксонами, объезжая ее с двух сторон. Диди вылетела на полосу для аварийной остановки, дала задний ход и подъехала к повороту на Дженеско. Через секунду она летела вверх по развязке, а на повороте так резко свернула вправо, что Ван Дайвера швырнуло на Лауру, а Лаура вдавилась в дверь. Диди погнала на север по местной дороге, пробегавшей через плоские побуревшие зимние поля; кучка придорожных зданий стояла с каждой стороны, а в отдалении – фабрика, ее трубы извергали серый дым над горизонтом. Диди обогнала какую-то «су-бару», чуть не сметя ее с дороги, и увидела фургон приблизительно в полумиле впереди. Она продолжала давить на газ, расстояние быстро сокращалось.
Мэри увидела приближающийся «БМВ». У фургона не хватило бы мощности, чтобы уйти от погони, и спрятаться было некуда на этой ровной прямой дороге. Барабанщик орал на одной ноте, и ярость вспыхнула в Мэри, как взлетевшие из костра искры.
– ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! – завопила она на ребенка, но он никак не успокаивался. Она увидела слева плакат: «Пиломатериалы братьев Венцель». Красная стрела указывала на дорожку поуже к лесопильне, окруженной коричневыми полями.
– О'кей, поехали! – крикнула Мэри и, делая поворот, вытащила из сумки «кольт» и положила на пассажирское сиденье.
Она проехала в открытые железные ворота, на которых был плакат: ОСТОРОЖНО! СТОРОЖЕВЫЕ ПСЫ! Вся лесопильня занимала, может быть, четыре-пять акров, лабиринт штабелей бревен высотой от шести до десяти футов. На дороге стоял трейлер, перед ним – пикап, автопогрузчик и коричневый «олдсмобиль-катлас» со съеденными ржавчиной бортами. Мэри повернула фургон в глубь лабиринта, его шины взметнули пыль с немощеной поверхности. Она проехала вдоль длинного зеленого шлакоблочного здания с высокими и грязными окнами и вышла с Барабанщиком в одной руке и «кольтом» в другой. Она искала подходящее место, чтобы завалить всю погоню, и вихри пыли вертелись вокруг нее и плачущего ребенка. Как только она обогнула здание, ее встретила канонада лая, громкого, как снаряды гаубиц. Внутри псарни, закрытой зеленым пластиковым навесом, бегали два крепких мускулистых питбуля: один темно-коричневый, другой пятнистый, белый с серым. Они бросались на проволочную сетку, оскалив белые клыки и дрожа всем телом от злости За псарней тоже лежали штабеля бревен, груды брезента и всякие мелочи.
– Святый боже! – взревел человек, вышедший из-за штабеля бревен. – Какого черта вы на стену лезете, мальчики?
У него был большой живот, одет он был в джинсовые штаны и куртку из красной шотландки; он остановился рядом с клеткой, когда увидел пистолет Мэри.
Мэри выстрелила – реакция столь же непроизвольная, как биение сердца. От толчка пули в грудь он плюхнулся задом на землю и краска сбежала с его лица.
Звук выстрела и шум падения человека довели питбулей до яростного безумия. Они метались по псарне, сталкиваясь друг с другом и отлетая с бешеным рычанием, а бисерины глаз были устремлены на Мэри и ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125