Когда Мэри поставила автомобиль на стоянку, она увидела поросшую серой щетиной рожу, пялящуюся из окна соседней квартиры. Шеклету было уже под семьдесят, и он редко выходил наружу, разве что для того, чтобы собрать алюминиевые банки с шоссе. И по ночам он много кашлял. Однажды она проверила мусор, который он выкинул вечером в мусорный бак, и обнаружила там пустую бутылку «Бурбона Джаведант», подносики от свежезамороженных обедов, журнал «Кавалер» с несколькими вырезанными рекламами и кусочки письма, которые она сложила вместе под светом лампы. Это было Письмо от женщины по имени Пола, и Мэри кое-что из него запомнила: «Я действительно очень хотела бы навестить тебя. Ты не против? Билл говорит, что он совсем не возражает. Мы тут все обсуждаем и не можем понять, почему ты не приедешь и с нами не поживешь. Стыдно ведь жить так, как ты, когда накопил столько денег на торговле. Только не делай вид, что их нет. Я знаю, мама мне говорила, так что не надо. А Кэвин каждый божий день спрашивает про дедушку».
Ставя машину на ручной тормоз, Мэри увидела, как Шеклет отпрянул от окна в глубь комнаты. Он всегда следил, как она приезжает и уезжает. Точно так же он следил за негритянкой с верхнего этажа и за парочкой молодых провинциалов, которые жили с другой стороны от квартиры Мэри. Она бы начала гадать, откуда у него такие начищенные ботинки, если бы он не жил в этом доме задолго до того, как туда въехала Мэри. И все равно ей не нравилось, когда за ней следят, когда вынюхивают и обсуждают. Когда она решит, что время переезжать, то разберется с дедушкой Шеклетом. Может быть.
Мэри взяла оба пакета с покупками и внесла их в квартиру. Там все еще пахло горелой пластмассой. Передняя комната с сосновыми панелями была опрятной и в полном порядке, она никогда ею не пользовалась. Лампа «лава» отбрасывала голубой свет, вещество в ней медленно сгущалось и распадалось на части, и это наводило на мысль о сперматозоидах, ищущих яйцеклетку. Мэри положила пакеты на кухонный стол и смахнула мертвого таракана с исцарапанной пластмассы. Затем вернулась, чтобы достать своего нового ребенка.
Еще не дойдя до порога квартиры, она услышала, как открывается дверь с пассажирской стороны пикапа. Петли двери издавали высокий отчетливый скрип. Ее сердце яростно подпрыгнуло, она почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.
«Шеклет! Он шарит в пикапе! Мой ребенок!» – подумала она и вышла из дверей тяжелым шагом.
Кто-то засунулся в пассажирскую дверь машины. Мэри схватила дверь и хлопнула ею по нарушителю. Раздался болезненный вой.
– Ой! Господи Иисусе!
Человек отскочил от автомобиля. Глаза его были затуманены болью, а рука прижата к боку.
– Ты что, мне ребра хочешь на фиг переломать? Это был не Шеклет, хотя Шеклет точно следил за действием из своего окна. Это был Горди Пауэре, двадцати пяти лет от роду, со светло-каштановыми волосами, свисавшими по плечам. Он был худ, как щепка. На впалых изможденных щеках и подбородке торчала щетина. Одет он был в выцветшие джинсы и фланелевую рубашку под черной кожаной курткой с металлическими заклепками.
– Ну и ну! – сказал он. – Я из-за тебя чуть не обоссался! – Это тебе для предупреждения! – сказала она. – Что ты пытаешься украсть?
– Ни хрена! Я просто подъехал и увидел, как ты вынимаешь свои покупки! Хотел вытащить для тебя следующий пакет! – Он отошел от автомобиля с тонкогубой ухмылкой. – Вот что я получаю за то, что был добрым самаритянином, да?
Мэри посмотрела налево и увидела спортивную «мазду» Горди, припаркованную за пару мест от нее. Она сказала:
– Спасибо, но я сама возьму.
Она взяла пакет с пола, и Горди увидел штамп магазина игрушек.
– Что это ты делаешь? – спросил Горди. – В игрушки играешь?
Мэри хлопнула дверью и прошла в квартиру. Горди последовал за ней, как она и знала заранее. В конце концов он же к ней приехал. Вчера она прибралась до того, как Роби так плохо себя повел.
– Ну и странный здесь запах, – сказал Горди, когда закрыл дверь и повернул замок. – Ты что-то спалила?
– Ага. Свой обед.
Мэри унесла пакет в комнату и засунула в шкаф. Затем, вопреки своей привычке, включила телевизор и настроила его на канал новостей кабельного телевидения. Вела их Лин Рассел. Мэри нравилась Лин Рассел: выглядит как настоящая женщина. На экране появились легавские автомобили со своими глупыми мигалками, и чья-то говорящая голова сообщила, что кого-то убили. На простыне, покрывавшей носилки, проступила кровь и очертания тела. Образы были гипнотизирующими – жестокий пульс жизни. Порой Мэри часами смотрела Си-эн-эн, не в силах и не желая делать ничего, только лежать в кровати, как паразит, питающийся муками других человеческих существ. Когда она улетала на ЛСД, эти сцены становились трехмерными и вторгались в ее комнату, и это были по-настоящему классные приходы.
Она услышала шорох пакета. Затем его голос:
– Эй, Джинджер! Зачем это ты набрала всего этого детского питания?
Ответ пришел к ней по дороге в кухню:
– Тут одна кошка бродит, я ее подкармливаю.
– Кошкой Любит детское питание? Черт побери, ненавижу кошек. У меня от них мурашки. – Карие глаза-бусинки Горди все время двигались, вторгаясь в ее жизнь. Они увидели корочку обгорелой пластмассы на одной из горелок плиты, отметили этот факт и двинулись дальше. – У тебя тут тараканы, – заметил он. Пока Мэри убирала свои покупки, он прошелся по кухне и остановился перед вырезанной из журнала и вставленной в рамку фотографией улыбающегося младенца. – Ты немножко того к младенцам, верно?
– Да, – сказала Мэри.
– Как же вышло, что у тебя нет своего? «Храни тайну, – подумала Мэри. – Горди – это мышка, щиплющая крошки между клыками тигра».
– Вот так. Просто не завела.
– Ты знаешь, это странно, да? Ведем с тобой дела уже.., сколько? Пять, то ли шесть месяцев, и я ничего о тебе не знаю. – Он вынул из кармана своей рубашки зубочистку и стал ковырять ею в мелких желтых зубах. – Даже не знаю, откуда ты.
– Из ада, – сказала Мэри.
– Ух ты! – В притворном страхе он вскинул руки вверх. – Не пугай меня, сестра. Нет, я серьезно. Откуда ты?
– В смысле где я родилась?
– Да. Ты ведь не из этих мест, потому что у тебя нет акцента Джорджии.
Она решила рассказать ему. Может быть, потому, что уже очень давно этого не произносила.
– Ричмонд, Вирджиния.
– А как ты сюда попала? Почему ты не в Вирджинии? Пока Мэри запихивала свежезамороженные обеды в морозилку, ее мозг сплетал ткань выдумки.
– Развелась несколько лет назад. Мой муж поймал меня с пижончиком помоложе. А он был ревнивый, зверюга. Сказал, что изрежет меня и оставит истекать кровью в лесах, где меня никто не найдет. Сказал, что если он сам этого не сделает, то у него есть друзья, которые это сделают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125