— Чем же? — чтобы поддержать беседу спросил король.
— Тем, что мы никого не обвиняем. Будь на твоем месте, например, Хранитель мудрости Астрил Гош — к которому я, например, очень хорошо отношусь — он бы, пожалуй, промолчал. А любой другой исконный лунгарзиец непременно бы проканючил, что во всем виноват Силамар, который предложил идти по этой, всеми богами забытой тропе, что он специально подставлял всех под опасность!
— Силамар! — гневно воскликнул Варрос. — У меня такого и в мыслях не было!
— А я о том и говорю, — усмехнулся друг. — Ты — воин, ты видишь то, что видишь, и не ищешь во всем чьи-то происки и козни. Если ты что-то хочешь сказать — говоришь правду в глаза, если что-то хочешь сделать — идешь прямой, пусть и наиболее опасной, дорогой. Другое дело — лунгарзиец. Он думает порой одно, а слова его означают прямо противоположное, он боится, как бы его кто не заподозрил в чем-то нехорошем. А если он хочет что-то сделать, то выбирает окольный путь. Ты честно голыми руками пошел на Мерналдита и сорвал корону с его головы. А твои враги? Подло и исподтишка посылают наемных убийц, подсыпают отраву в вино… Если бы против тебя пошел настоящий мужчина, он бы пришел к тебе с мечом в руке.
— О! — воскликнул Варрос. — Как мне все надоело, видят великие Зирива-ванат и Сугнуна! Да я с удовольствием выйду на поединок с любым, кто бросит мне вызов, с любым, кто недоволен моим правлением! Знаешь, Силамар, порой, особенно сейчас, когда я вижу перед собой дикую природу, похожую на ту, где вырос, мне так хочется бросить все, покинуть Лунгарзию, уйти в другую страну и начать новую жизнь, чтобы не думать о покушениях…
— Да, — усмехнулся Силамар, — и в другой стране начать все сначала, рано или поздно свалить местного короля или императора и снова бояться подлых покушений?
Варрос посмотрел на Силамара, тот молча отстегнул с пояса флягу. Варрос глотнул — это было грубое орнейское варево, от которого Холамтан, например, хотя он и орней, скривился бы, а то и сплюнул на пол. Варрос же с удовольствием сделал еще глоток, вернул флягу и, словно в ответ на свои мысли, запел на австазийском: +++
Рыбак возвратится с моря,
Охотник спустится с гор,
А тот, кто попал на галеру
Никогда не вернется домой.
Эг-гей, эг-гей, налегай на весло, налегай!
Эг-гей, эг-гей, бьет барабан, налегай!
Они достигли места, где дорогу преграждала туша белого чудовища, спешились, и, потревожив троих длиннокрылых стервятников, протиснулись вперед — кони шарахались от запаха природного врага.
Когда путешественники без приключений достигли долины, солнце уже далеко перевалило за средину пути. Силамар вопросительно посмотрел на друга. Варрос, подумав, кивнул в сторону Храма Мертвых Богов. Торговый путь был и дальше предложенной другом дороги и выводил на тракт, который делал большую дугу, а они и так уже потеряли напрасно целый день.
Почти перед самым закатом они достигли въезда на тропу, неподалеку возвышались останки древних строений, почерневших от давнего пожара и прозванных в народе Храмом Мертвых Богов — говорят, сюда собираются неприкаянные души со всего мира.
Варрос нашел знакомую пещеру в горах с двумя выходами, они зажарили на костре мясо белого жителя гор, наелись, выпили, поминая погибших спутников, и оба легли спать, готовые вскочить при малейшем шорохе или ржаньи переполошенных коней.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Ночь прошла абсолютно спокойно, никто не потревожил сон знатных путников, путешествующих под чужими именами. Выглядели друзья соответственно избранному образу — испачканные грязью ущелий и кровью врагов — ни дать ни взять обычные искатели приключений, что во множестве бродят по всему миру, надеясь подороже продать свой меч, чтобы потом спустить наградные денежки в кабаках или на проституток.
Позавтракав, они вскочили на коней и въехали на мало кому известную тропу, памятную Варросу с тех далеких лет, когда он скрывался в горах. Солнце словно улыбалось им, птицы радостно приветствовали путников.
«Сразу надо было сюда направляться», — хотел молвить Варрос, но сдержался, чтобы не обидеть товарища. Варрос мог бы прозакладывать голову, что Силамар не желал вчерашних напастей и гибели их спутников. Все в руках богов, люди лишь пушинки, гонимые их дыханием — так говорят жрецы и нет причин им не верить.
Тропа была широкой, достаточно наезженной. Не такой, как купеческие, но по всему ведать, здесь била своя жизнь. Ехали быстро, но особо коней не истязали, периодически переходя с рыси на шаг. Оба знали, что по этой дороге за один день горы не минуешь, придется где-то ночевать. Но для двух детей гор, немало ночей проведших на сырой земле, это не представляло больших проблем.
Ближе к полудню они встретили усталый караван из трех телег и десятка охранников, идущий навстречу. Варрос и Силамар прижали коней к обочине дороги и развели в стороны руки, показывая, что злого умысла не держат, но в любое мгновение готовые выхватить мечи, если встречные захотят ограбить двух одиноких путников.
— Да хранят вас духи дорог, мостов и переправ! — бросил караванщик, зорким взором бегло оценив всадников.
— И вам пусть помогут великие Зирива-ванат и Сугнуна! — пробормотали Варрос и Силамар, провожая караван взглядами.
Наверняка это были контрабандисты, но какое, по большому счету, сейчас до них королю дело, когда опасность гораздо большая, чем провоз запрещенных товаров, угрожает стране? Они спокойно продолжили путь.
Уже ближе к вечеру, когда сумерки начинали сгущаться, но до заката еще было далеко, Варрос резко натянул поводья.
— Что случилось? — встрепенулся Силамар.
Варрос к чему-то прислушивался.
— Ты слышишь? — наконец спросил он. — Кто-то отчетливо зовет меня: «Варрос, потомок Леопарда, приди!»
— Ничего подобного не слышу, — покачал головой Силамар.
Варрос слез с коня и посмотрел вверх. По пологому склону можно было подняться и с конями, а там, кажется, есть какая-то тропа, оттуда и доносится странный зов, который слышит только он.
— Я пойду! — решительно сказал король.
— Это опять могут быть проделки магов, вчера не выпустивших нас из гор, — с подозрением произнес Силамар.
— Я все равно должен узнать, кто меня зовет! Вдруг кому-то нужна моя помощь?
— Хорошо, тебя все равно не отговорить, — нехотя согласился спутник. — Но я иду с тобой.
С некоторым трудом они затащили наверх лошадей. На вершине склона действительно вилась неприметная узкая тропинка. Они вели лошадей за собой, на всякий случай держась за рукояти мечей.
Из кустов вспорхнула испуганная птаха. Оба как по команде выхватили мечи. Посмотрели друг на друга и расхохотались.
Тропка вывела их напрямую к довольно большому входу в пещеру — самый рослый человек мог бы в нее пройти, не наклоняя головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60