Созданный в Глинковском районе военный комиссариат провел мобилизацию не только на территории своего района, но и в Кардымовском районе. Была также установлена связь с партизанами, действовавшими южнее Ельни, в частности с партизанским полком имени Лазо. По нашему поручению этот полк провел на занятой им территории мобилизацию и направил к нам большую группу мобилизованных.
Деятельность призывных комиссий не только давала возможность укомплектовывать части регулярных войск, но и помогала быстрому росту партизанских отрядов. В Глинковском районе, например, местный партизанский отряд за две первые недели марта вырос с тысячи до полутора тысяч человек. Комиссия послала командира и комиссара в Ярцевский район для формирования партизанского батальона. Сначала там объединились три отряда, насчитывавшие в общей сложности восемьдесят человек. За какие-нибудь три дня к ним прибавилось еще сто человек. Некоторые являлись с оружием.
С начала своей работы до 12 марта комиссия, возглавляемая полковым комиссаром Марченко, направила в части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии две тысячи четыреста тридцать семь человек, в том числе четыреста одиннадцать человек из Семлевского района, центр которого все еще находился в руках немцев. За счет пополнения в полках 1-й гвардейской кавдивизии были восстановлены все сабельные, пулеметные эскадроны и полковые батареи, доукомплектованы саперные полуэскадроны и полуэскадроны связи. Много людей призывная комиссия направила и для пополнения 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.
Больше половины бойцов, прибывших в сабельные эскадроны, не имели оружия. Политработники нашего корпуса совместно с местными партийными органами провели разъяснительную работу среди жителей Дорогобужского, Ярцевского, Глинковского и Ельнинского районов, подняли все население на сбор винтовок, пулеметов, боеприпасов. Женщины, дети и старики искали оружие на полях и в лесах, где минувшей осенью шли бои. Но, несмотря на их старания, оружия нам все-таки не хватало.
С бойцами, поступавшими на пополнение минометных, артиллерийских и пулеметных подразделений, были организованы занятия. Новички изучали материальную часть, овладевали необходимыми навыками, сживались с коллективом.
«Окруженцы», особенно кадровые красноармейцы, с радостью возвращались в регулярные войска. Они своими глазами видели, что значит «новый порядок», установленный немцами на оккупированной территории. Им надоело скитаться по лесам и глухим деревням. Они безропотно переносили голод и холод, добросовестно выполняли боевые задания, показывая отвагу и мужество, гордились, что им доверено воевать в гвардейских частях.
Бойцы из поступившего пополнения почти полгода пробыли на занятой врагом территории, ничего не зная о событиях на фронте и в стране, или получая сведения, извращенные немцами. Политотделы наших дивизий и политработники полков уделили пополнению особое внимание. С людьми проводили политзанятия, им рассказывали о разгроме немцев под Москвой, под Ростовом и Тихвином. Важную роль сыграли и наши агитаторы, ветераны корпуса. В дружеских беседах с новичками они вспоминали о славных делах конногвардейцев, о том, как били мы фашистов на Украине, под Каширой, под Тулой. Ветераны знакомили новичков с историей и с традициями наших частей, личным примером показывали, как должен вести себя гвардеец в бою.
В подавляющем большинстве люди, прибывшие с пополнением, стали хорошими солдатами. Многие из них прошли потом долгий путь по дорогам войны, стали командирами.
С помощью призывных комиссий мы пополнили гвардейские дивизии. 329-я стрелковая дивизия пополнилась за счет партизанского отряда «Северный медведь» и нескольких других отрядов. Но возместить все потери не было возможности. Особенно ослаблены были легкие кавалерийские дивизии, превратившиеся, по существу, в усиленные эскадроны.
Мы со Щелаковским послали в Военный совет Западного фронта радиограмму, прося разрешить нам расформировать 41, 57 и 75-ю легкие кавалерийские дивизии, а их личный состав использовать для доукомплектования двух гвардейских. Такое разрешение было дано, и реорганизация произведена.
В конце февраля, в разгар напряженных боев, мы получили директиву: нашим полкам присваивались новые номера. 11, 96, 131 и 160-й кавалерийские полки 1-й гвардейской кавалерийской дивизии стали теперь 1, 3, 5 и 6-м гвардейскими кавалерийскими полками. 136, 108, 5 и 72-й кавалерийские полки 2-й гвардейской кавалерийской дивизии были переименованы во 2, 4, 7 и 8-й гвардейские кавалерийские полки. Новые названия прижились не сразу. Некоторое время мы по привычке продолжали в разговорах называть полки их старыми номерами.
8-ю воздушнодесантную бригаду мы передали в 4-й воздушнодесантный корпус, куда она входила и раньше.
После реорганизации в группе остались 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии, 329-я стрелковая дивизия и два партизанских соединения - «Дедушка» и «Особая группа партизанских отрядов». Силы наши значительно возросли. Когда начинался рейд, через Варшавское шоссе прорвалось около семи тысяч бойцов и командиров. А в конце марта в группе насчитывалось уже до семнадцати тысяч человек.
Основная масса личного состава группы мужественно переносила все трудности и невзгоды. Но не все выдерживали напряжение. Иные теряли способность трезво оценивать обстановку, поддавались панике.
Не выдержали нервы у прокурора корпуса Мусабаева. 13 марта он отправил прокурору фронта Румянцеву большую радиограмму, в которой подробно освещал состояние группы. Сообщал он о том, что корпус действует без отдыха с первого дня войны, что личный состав утомлен непрерывными боями и бессонными ночами, что за время рейда выбыло из строя восемьдесят процентов командного состава, приводил много других фактов. Все эти факты соответствовали действительности. Если судить только по ним, то положение корпуса было безнадежно. Но Мусабаев упускал самое главное - какой вред противнику мы нанесли, воюя в фашистском тылу. Командование Западного направления не отказывалось от мысли окружить и уничтожить главные силы гитлеровской группы армий «Центр». Поэтому большое значение придавалось плацдарму, который мы удерживали на занятой врагом территории. Наши действия в тылу противника были очень важны для успеха намеченной операции. Мусабаев так и не понял этого.
Свое донесение прокурор заканчивал словами: «В целях сохранения оставшегося боеспособного кадра прошу вас возбудить ходатайство перед Военным советом о выводе корпуса из рейда и дать ему возможность полного укомплектования».
Ни я, ни комиссар ничего не знали о посланном донесении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Деятельность призывных комиссий не только давала возможность укомплектовывать части регулярных войск, но и помогала быстрому росту партизанских отрядов. В Глинковском районе, например, местный партизанский отряд за две первые недели марта вырос с тысячи до полутора тысяч человек. Комиссия послала командира и комиссара в Ярцевский район для формирования партизанского батальона. Сначала там объединились три отряда, насчитывавшие в общей сложности восемьдесят человек. За какие-нибудь три дня к ним прибавилось еще сто человек. Некоторые являлись с оружием.
С начала своей работы до 12 марта комиссия, возглавляемая полковым комиссаром Марченко, направила в части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии две тысячи четыреста тридцать семь человек, в том числе четыреста одиннадцать человек из Семлевского района, центр которого все еще находился в руках немцев. За счет пополнения в полках 1-й гвардейской кавдивизии были восстановлены все сабельные, пулеметные эскадроны и полковые батареи, доукомплектованы саперные полуэскадроны и полуэскадроны связи. Много людей призывная комиссия направила и для пополнения 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.
Больше половины бойцов, прибывших в сабельные эскадроны, не имели оружия. Политработники нашего корпуса совместно с местными партийными органами провели разъяснительную работу среди жителей Дорогобужского, Ярцевского, Глинковского и Ельнинского районов, подняли все население на сбор винтовок, пулеметов, боеприпасов. Женщины, дети и старики искали оружие на полях и в лесах, где минувшей осенью шли бои. Но, несмотря на их старания, оружия нам все-таки не хватало.
С бойцами, поступавшими на пополнение минометных, артиллерийских и пулеметных подразделений, были организованы занятия. Новички изучали материальную часть, овладевали необходимыми навыками, сживались с коллективом.
«Окруженцы», особенно кадровые красноармейцы, с радостью возвращались в регулярные войска. Они своими глазами видели, что значит «новый порядок», установленный немцами на оккупированной территории. Им надоело скитаться по лесам и глухим деревням. Они безропотно переносили голод и холод, добросовестно выполняли боевые задания, показывая отвагу и мужество, гордились, что им доверено воевать в гвардейских частях.
Бойцы из поступившего пополнения почти полгода пробыли на занятой врагом территории, ничего не зная о событиях на фронте и в стране, или получая сведения, извращенные немцами. Политотделы наших дивизий и политработники полков уделили пополнению особое внимание. С людьми проводили политзанятия, им рассказывали о разгроме немцев под Москвой, под Ростовом и Тихвином. Важную роль сыграли и наши агитаторы, ветераны корпуса. В дружеских беседах с новичками они вспоминали о славных делах конногвардейцев, о том, как били мы фашистов на Украине, под Каширой, под Тулой. Ветераны знакомили новичков с историей и с традициями наших частей, личным примером показывали, как должен вести себя гвардеец в бою.
В подавляющем большинстве люди, прибывшие с пополнением, стали хорошими солдатами. Многие из них прошли потом долгий путь по дорогам войны, стали командирами.
С помощью призывных комиссий мы пополнили гвардейские дивизии. 329-я стрелковая дивизия пополнилась за счет партизанского отряда «Северный медведь» и нескольких других отрядов. Но возместить все потери не было возможности. Особенно ослаблены были легкие кавалерийские дивизии, превратившиеся, по существу, в усиленные эскадроны.
Мы со Щелаковским послали в Военный совет Западного фронта радиограмму, прося разрешить нам расформировать 41, 57 и 75-ю легкие кавалерийские дивизии, а их личный состав использовать для доукомплектования двух гвардейских. Такое разрешение было дано, и реорганизация произведена.
В конце февраля, в разгар напряженных боев, мы получили директиву: нашим полкам присваивались новые номера. 11, 96, 131 и 160-й кавалерийские полки 1-й гвардейской кавалерийской дивизии стали теперь 1, 3, 5 и 6-м гвардейскими кавалерийскими полками. 136, 108, 5 и 72-й кавалерийские полки 2-й гвардейской кавалерийской дивизии были переименованы во 2, 4, 7 и 8-й гвардейские кавалерийские полки. Новые названия прижились не сразу. Некоторое время мы по привычке продолжали в разговорах называть полки их старыми номерами.
8-ю воздушнодесантную бригаду мы передали в 4-й воздушнодесантный корпус, куда она входила и раньше.
После реорганизации в группе остались 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии, 329-я стрелковая дивизия и два партизанских соединения - «Дедушка» и «Особая группа партизанских отрядов». Силы наши значительно возросли. Когда начинался рейд, через Варшавское шоссе прорвалось около семи тысяч бойцов и командиров. А в конце марта в группе насчитывалось уже до семнадцати тысяч человек.
Основная масса личного состава группы мужественно переносила все трудности и невзгоды. Но не все выдерживали напряжение. Иные теряли способность трезво оценивать обстановку, поддавались панике.
Не выдержали нервы у прокурора корпуса Мусабаева. 13 марта он отправил прокурору фронта Румянцеву большую радиограмму, в которой подробно освещал состояние группы. Сообщал он о том, что корпус действует без отдыха с первого дня войны, что личный состав утомлен непрерывными боями и бессонными ночами, что за время рейда выбыло из строя восемьдесят процентов командного состава, приводил много других фактов. Все эти факты соответствовали действительности. Если судить только по ним, то положение корпуса было безнадежно. Но Мусабаев упускал самое главное - какой вред противнику мы нанесли, воюя в фашистском тылу. Командование Западного направления не отказывалось от мысли окружить и уничтожить главные силы гитлеровской группы армий «Центр». Поэтому большое значение придавалось плацдарму, который мы удерживали на занятой врагом территории. Наши действия в тылу противника были очень важны для успеха намеченной операции. Мусабаев так и не понял этого.
Свое донесение прокурор заканчивал словами: «В целях сохранения оставшегося боеспособного кадра прошу вас возбудить ходатайство перед Военным советом о выводе корпуса из рейда и дать ему возможность полного укомплектования».
Ни я, ни комиссар ничего не знали о посланном донесении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95