Но тогда я не догадывался, что для строительства первого назначат именно меня.
Мои многочисленные измерительные листы, а также новые съемки в Киргизской степи встретили всеобщее одобрение. К сожалению, их не видел государь; однако его величество велел своему второму сыну, его императорскому высочеству великому князю Константину, просмотреть их. До 1845 г. все съемки государства выставлялись для обозрения в здании Главного штаба; позднее это происходило в самом Зимнем дворце. К пасхе я стал полковником с подтверждением меня в должности обер-квартирмейстера, которую я уже исполнял 3 1/2 года. На пасхальном вечере я имел честь в первый раз обняться с его величеством императором, т. е. поцеловать его в обе щеки, как принято по русскому обычаю.
В середине мая я вернулся в Оренбург. Мой шеф был в это время в Орске, занимаясь подготовкой к строительству нового форта. По возвращении он предложил мне взять на себя командование отрядом войск, переводившихся на Иргиз, а также руководство отправкой материалов; на этой реке предстояло выбрать место для постройки укрепления по разработанному плану. Так как я был на Иргизе во время степной экспедиции 1841 г. и произвел съемку его русла, местность была мне более или менее знакома. Я снова на несколько месяцев расставался со своей семьей. Обеспечив себя всем необходимым для новой степной поездки, я отправился в начале июня в Орск, куда уже выехал губернатор.
Приехав в эту крепость, я увидел, что здесь уже вовсю идут приготовления. Гарнизоны для строящихся укреплений были уже сформированы; они состояли из пехоты, оренбургских и уральских казаков, а также артиллерии. Были готовы к отправке два больших обоза из нескольких сот башкирских телег со строительными материалами - лесом, железам, оконными и дверными рамами, железными печами, хозяйственным скарбом, оконными стеклами, железными инструментами, листовым железом, гвоздями - короче, всем необходимым, чтобы основать большую колонию и хозяйство. Привести все это в надлежащий порядок стоило многих хлопот.
Все необходимое для строительства и оборудования новых укреплений, от первой балки до последнего гвоздя, надо было везти из Орск а и Оренбурга по степи на телегах и верблюдах, и это не считая провианта - муки, бисквитов, крупы, овса, спирта (вместо водки), соли, табака и т. д. - для пропитания гарнизонов и башкир. С караваном шли большие стада скота, быки и овцы, а также маркитанты.
Когда все приготовления закончились, оба гарнизона были выстроены перед крепостью в большое каре. После полевого богослужения выступил с речью наш шеф. Он сообщил войскам о желании его величества императора и заранее окрестил воздвигаемые укрепления, назвав их Уральским (на Иргизе) и Оренбургским (на Тургае), потому что гарнизон первого состоял из уральских, а второго - из оренбургских казаков.
Я был назначен начальником первого отряда и строителем Уральского укрепления, а капитан Генерального штаба Рыльцов - руководителем второго отряда и строителем Оренбургского укрепления. Оба каравана-отряда выступили из Орска 20 июня, сначала вместе, потому что губернатор сопровождал нас до пункта разъезда, находившегося приблизительно в 8 верстах от Орска.
С барабанным боем, под звуки труб и с песнями огромный обоз двинулся в путь. Почти все жители Орска собрались по обеим сторонам караванного пути. Обоз из телег и войск полз по необозримой волнистой степи, как огромная змея.
Сначала следовал авангард, состоявший из казаков; затем шла пехотная рота, сопровождаемая артиллерией; за ними двигались телеги, груженные бревнами, досками, инструментами, домашним скарбом, простой мебелью и тысячью мелочей, столь необходимых в большом хозяйстве. За телегами шло множество верблюдов с погонщиками, нагруженные провиантом, кибитками и джуламейками. За ними гнали стада убойного скота для пропитания войск. Часть казаков ехала по обеим сторонам обоза, остальные следовали в арьергарде. Барабанный бой, песни солдат и казаков, скрип телег, крики погонщиков, мычание и блеяние быков и овец, веселый лай собак - все это составляло чрезвычайно интересную звуковую картину.
В нескольких верстах от Орска колонны разделились: моя, при которой еще некоторое время находился шеф, двинулась на юг, вверх что реке Орь, в то время как вторая колонна, под командованием капитана Рыльцова, взяла направление на восток, к реке Туртай.
Генерал-лейтенант Обручев наконец попрощался со мной, пожелал мне успеха и поехал обратно в Оренбург через Орск.
Итак, я предпринял четвертую экспедицию в киргизские степи, на этот раз чтобы оставить там рукотворную память о себе. Я не буду здесь повторять описание ежедневных переходов. Достаточно оказать, что я взял направление на юг и юго-восток, вверх по Ори, а оттуда, оставив оправа Мугоджарские горы, вниз по Иргизу. Каждое утро караван выступал с рассветом, до 11 часов проходил 25-30 верст и останавливался на игривая на берегу речки или озера. Располагались большим квадратом, три стороны которого составляли башкирские телеги. Так мы оставались до следующего утра. Люди и особенно упряжные лошади отдыхали. В самом лагере было ежедневно много работы: то необходимо было отремонтировать колесо или ось, благо среди солдат и казаков были кузнецы, столяры, плотники, слесари и другие ремесленники, то накосить травы лошадям; некоторые ловили большими сетями рыбу, другие занимались стиркой или охотой на диких уток и прочую дичь - короче, ежедневно в лагере было очень оживленно, как и во время переходов по необозримой степи. Стояла великолепная погода, если не считать того, что прошло несколько сильных гроз. Люди были всегда бодры и веселы, потому что русский солдат - лучший в мире. Если он видит, что начальник хорошо с ним обращается; если его обеспечивают всем, что полагается ему по праву, т. е. он ежедневно получает хороший мясной суп (щи), кашу, хлеб или бисквит и т. д. и три раза в неделю стакан водки; если он к тому же видит, что мучения его не напрасны, то он пойдет за своим начальником в огонь и воду и привязывается к нему детской любовью.
После четырнадцатидневного марша без дневок я прибыл в район нижнего течения реки Иргиз, где мне было поручено выбрать наиболее выгодную точку для основания Уральского укрепления.
Я оставил колонну отдыхать на упомянутой реке, в урочище Айри-Кизил, под надзором надежного казачьего штаб-офицера, а сам с сорока казаками, офицером, двумя топографами и легкой пушкой отправился обследовать окрестности.
Во время экспедиции 1841 г. мне запомнилось одно место, холм Жар-Молла, на высоком, правом берегу Иргиза, господствующий над местностью; он был виден издалека по четырем или пяти высоким могильникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Мои многочисленные измерительные листы, а также новые съемки в Киргизской степи встретили всеобщее одобрение. К сожалению, их не видел государь; однако его величество велел своему второму сыну, его императорскому высочеству великому князю Константину, просмотреть их. До 1845 г. все съемки государства выставлялись для обозрения в здании Главного штаба; позднее это происходило в самом Зимнем дворце. К пасхе я стал полковником с подтверждением меня в должности обер-квартирмейстера, которую я уже исполнял 3 1/2 года. На пасхальном вечере я имел честь в первый раз обняться с его величеством императором, т. е. поцеловать его в обе щеки, как принято по русскому обычаю.
В середине мая я вернулся в Оренбург. Мой шеф был в это время в Орске, занимаясь подготовкой к строительству нового форта. По возвращении он предложил мне взять на себя командование отрядом войск, переводившихся на Иргиз, а также руководство отправкой материалов; на этой реке предстояло выбрать место для постройки укрепления по разработанному плану. Так как я был на Иргизе во время степной экспедиции 1841 г. и произвел съемку его русла, местность была мне более или менее знакома. Я снова на несколько месяцев расставался со своей семьей. Обеспечив себя всем необходимым для новой степной поездки, я отправился в начале июня в Орск, куда уже выехал губернатор.
Приехав в эту крепость, я увидел, что здесь уже вовсю идут приготовления. Гарнизоны для строящихся укреплений были уже сформированы; они состояли из пехоты, оренбургских и уральских казаков, а также артиллерии. Были готовы к отправке два больших обоза из нескольких сот башкирских телег со строительными материалами - лесом, железам, оконными и дверными рамами, железными печами, хозяйственным скарбом, оконными стеклами, железными инструментами, листовым железом, гвоздями - короче, всем необходимым, чтобы основать большую колонию и хозяйство. Привести все это в надлежащий порядок стоило многих хлопот.
Все необходимое для строительства и оборудования новых укреплений, от первой балки до последнего гвоздя, надо было везти из Орск а и Оренбурга по степи на телегах и верблюдах, и это не считая провианта - муки, бисквитов, крупы, овса, спирта (вместо водки), соли, табака и т. д. - для пропитания гарнизонов и башкир. С караваном шли большие стада скота, быки и овцы, а также маркитанты.
Когда все приготовления закончились, оба гарнизона были выстроены перед крепостью в большое каре. После полевого богослужения выступил с речью наш шеф. Он сообщил войскам о желании его величества императора и заранее окрестил воздвигаемые укрепления, назвав их Уральским (на Иргизе) и Оренбургским (на Тургае), потому что гарнизон первого состоял из уральских, а второго - из оренбургских казаков.
Я был назначен начальником первого отряда и строителем Уральского укрепления, а капитан Генерального штаба Рыльцов - руководителем второго отряда и строителем Оренбургского укрепления. Оба каравана-отряда выступили из Орска 20 июня, сначала вместе, потому что губернатор сопровождал нас до пункта разъезда, находившегося приблизительно в 8 верстах от Орска.
С барабанным боем, под звуки труб и с песнями огромный обоз двинулся в путь. Почти все жители Орска собрались по обеим сторонам караванного пути. Обоз из телег и войск полз по необозримой волнистой степи, как огромная змея.
Сначала следовал авангард, состоявший из казаков; затем шла пехотная рота, сопровождаемая артиллерией; за ними двигались телеги, груженные бревнами, досками, инструментами, домашним скарбом, простой мебелью и тысячью мелочей, столь необходимых в большом хозяйстве. За телегами шло множество верблюдов с погонщиками, нагруженные провиантом, кибитками и джуламейками. За ними гнали стада убойного скота для пропитания войск. Часть казаков ехала по обеим сторонам обоза, остальные следовали в арьергарде. Барабанный бой, песни солдат и казаков, скрип телег, крики погонщиков, мычание и блеяние быков и овец, веселый лай собак - все это составляло чрезвычайно интересную звуковую картину.
В нескольких верстах от Орска колонны разделились: моя, при которой еще некоторое время находился шеф, двинулась на юг, вверх что реке Орь, в то время как вторая колонна, под командованием капитана Рыльцова, взяла направление на восток, к реке Туртай.
Генерал-лейтенант Обручев наконец попрощался со мной, пожелал мне успеха и поехал обратно в Оренбург через Орск.
Итак, я предпринял четвертую экспедицию в киргизские степи, на этот раз чтобы оставить там рукотворную память о себе. Я не буду здесь повторять описание ежедневных переходов. Достаточно оказать, что я взял направление на юг и юго-восток, вверх по Ори, а оттуда, оставив оправа Мугоджарские горы, вниз по Иргизу. Каждое утро караван выступал с рассветом, до 11 часов проходил 25-30 верст и останавливался на игривая на берегу речки или озера. Располагались большим квадратом, три стороны которого составляли башкирские телеги. Так мы оставались до следующего утра. Люди и особенно упряжные лошади отдыхали. В самом лагере было ежедневно много работы: то необходимо было отремонтировать колесо или ось, благо среди солдат и казаков были кузнецы, столяры, плотники, слесари и другие ремесленники, то накосить травы лошадям; некоторые ловили большими сетями рыбу, другие занимались стиркой или охотой на диких уток и прочую дичь - короче, ежедневно в лагере было очень оживленно, как и во время переходов по необозримой степи. Стояла великолепная погода, если не считать того, что прошло несколько сильных гроз. Люди были всегда бодры и веселы, потому что русский солдат - лучший в мире. Если он видит, что начальник хорошо с ним обращается; если его обеспечивают всем, что полагается ему по праву, т. е. он ежедневно получает хороший мясной суп (щи), кашу, хлеб или бисквит и т. д. и три раза в неделю стакан водки; если он к тому же видит, что мучения его не напрасны, то он пойдет за своим начальником в огонь и воду и привязывается к нему детской любовью.
После четырнадцатидневного марша без дневок я прибыл в район нижнего течения реки Иргиз, где мне было поручено выбрать наиболее выгодную точку для основания Уральского укрепления.
Я оставил колонну отдыхать на упомянутой реке, в урочище Айри-Кизил, под надзором надежного казачьего штаб-офицера, а сам с сорока казаками, офицером, двумя топографами и легкой пушкой отправился обследовать окрестности.
Во время экспедиции 1841 г. мне запомнилось одно место, холм Жар-Молла, на высоком, правом берегу Иргиза, господствующий над местностью; он был виден издалека по четырем или пяти высоким могильникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128