Растения были разложены на бумажных листах для сушки. Один накалывал булавкой жуков и бабочек, которых помещали в специальные коробочки; другой промывал змей и ящериц, чтобы положить их в спирт, или набивал чучела птиц; третий занимался чтением, ибо мы имели на борту хорошую библиотеку, в которой были как книги, касавшиеся непосредственно нашего путешествия, так и новейшие сочинения по географии, минералогии, естественным наукам и т. д.
На судне находился маленький зверинец из овец и кур, а также нескольких собак и кошек - последние для истребления крыс, которые водились в трюме, где были сложены мешки с мукой, и которые позже прогрызли даже отверстия в стенках корабля.
Для защиты от палящих лучей солнца днем над палубой натягивался тент. В штиль казаки купались в море, а мы - в опущенном в море парусе. Вообще, приняты были все меры для обеспечения здоровья людей и содержания корабля в чистоте. Экипаж ежедневно получал свежую баранину или рыбу, а также свежевыпеченный пшеничный хлеб. Казаки и матросы сохраняли бодрость и жизнерадостность и, если позволяло время, устраивали по вечерам игры и пели.
В 1836 г. на Каспийском море еще не было пароходов. Расстояние от Баку до восточного побережья моря, которое теперь на пароходе можно преодолеть за 12-15 часов, мы проделали при слабом ветре или почти в штиль за пять дней. Лишь 24 мая мы увидели восточное побережье, но из-за встречного ветра должны были весь день лавировать и медленно продвигались вперед. Вечером на верхней палубе появились комары - признак того, что земля близко.
25 мая, на рассвете, мы отчетливо увидели слева Красноводский залив, за ним вдали - Балханские горы, а справа - желтый песчаный берег Нефтяного острова (Челекен). С восходом солнца все исчезло в дымке и тумане, виден был лишь один Челекен. Из-за безветрия мы вынуждены были бросить якорь. После полудня подул сильный северо-западный ветер, и мы быстро поплыли вдоль вышеупомянутого острова. Термометр показывал +25° в тени. Вечером встали на якорь напротив западного берега полуострова Дервиш.
26 мая, рано утром, отправились в баркасе на берег. Прибой был таким сильным, что казаки вынуждены были спуститься в воду и поддерживать баркас с обеих сторон, чтобы его не опрокинули волны. На этом унылом, песчаном и бесплодном берегу мы встретили лишь нескольких кочевников, которые пасли тощих верблюдов. Мы расспросили их о местопребывании туркменского старейшины Киат-бека, который еще в 1819 г. сопровождал в Хиву капитана Муравьева, собрали несколько солончаковых растений и вернулись обратно на "Гавриил", невольно искупавшись в волнах прибоя. Здесь уместно сказать, что наши уральские казаки были замечательными моряками, а также стрелками, почти все понимали татарский язык, некоторые из них имели кое-какие познания о растениях и насекомых, приобретенные в прежних экспедициях с Карелиным, двое весьма хорошо набивали чучела птиц.
Прибыв на корабль, мы снялись с якоря, взяли курс на юг, оставив справа банку Тюленью, и вечером прибыли к северо-восточному побережью острова Огурчинского, по-туркменски Айдак, куда заранее направили наше разъездное судно "Василий". 27 мая мы сошли на берег. Жара была невыносимой, а сыпучий песок, большей частью покрывающий остров, жег, так сказать, сквозь подошвы сапог. Мы пересекли остров, который тянется с юга на север на 35 верст, а в ширину - на 2 версты. Разрыв песок на глубину в 1 1/2 аршина, мы нашли чистую пресную воду. Карелин собирал растения и жуков, казаки настреляли много маленьких куликов, которые были совсем не пугливы и десятками летали вперед и назад за волнами прибоя, склевывая выбрасываемых на песок насекомых и т. д. Жаркое из них получилось очень вкусное. После обеда мы искупались в море, дно которого состояло из мягкого мелкого песка. Затем мы разбили палатку и провели ночь на берегу острова. 28 мая, утром, казаки поймали четырех овец, стадо которых паслось здесь без присмотра, равно как верблюды и небольшой табун лошадей. Жителей мы не обнаружили. Подстрелив еще несколько уток, куликов и одного фламинго, мы покинули остров. Посыльное судно присоединилось к нам. Снявшись с якоря, мы направились далее на юг ори свежем северо-западном ветре со скоростью 7 1/2 узла.
29 мая низменное, северо-восточное побережье не просматривалось; виден был только Белый бугор, напротив которого из-за слабого ветра мы вынуждены были стать на якорь. Качка была настолько сильной, что невозможно было что-либо делать. Так продолжалось 48 часов, и лишь 31 мая, рано утром, мы смогли продолжить наш путь. Белый бугор имел форму продолговатой усеченной пирамиды. Берет - очень низменный и ровный, покрытый низким кустарником; мы смогли приблизиться к нему на нашем судне только на расстояние 8 верст. В 4 часа пополудни мы бросили якорь против бухты Гасан-Кули, куда впадала река Атрек. На рейде стояли три судна, принадлежавшие астраханскому купцу Герасимову и занимавшиеся здесь рыбной ловлей. Некоторое время спустя нас навестили сыновья вышеупомянутого туркменского старейшины Киат-бека Яхши-Мамед и Хадыр-Мамед. С ними пришли несколько старейшин, которые жили со своими семьями в войлочных хижинах, разбросанных вдоль берега бухты Гасан-Кули. Мы их приветствовали пушечными выстрелами, роздали им подарки, угостили чаем и конфетами, а вечером, перед их отъездом на берег, выпустили несколько ракет, что привело их в неописуемый восторг, потому что они ничего подобного не видели. Яхши-Мамед, старший сын Киат-бека, был воспитан в Тифлисе (куда его доставил полковник Муравьев после путешествия в Хиву). Он бегло говорил по-русски и имел некоторое образование.
1 июня, в 3 часа дня, мы снялись с якоря и взяли курс на северо-восток. Ветер был слабый. К вечеру в далекой дымке показалась горная цепь Эльбурс, которая тянется вдоль всего южного побережья Каспийского моря. Восточное побережье моря очень мелкое, к нему нельзя подойти на судне.
2 июня, на рассвете, во всем блеске перед нами предстали Астрабадские горы. Восходящее солнце осветило вершину горы Гёздаг, которую окутывали белые как снег клочья тумана, а также легкие облака. Над глубокими долинами и ущельями в лучах солнца клубился туман. Постепенно туман, окутывавший поросшие лесом склоны гор, стал рассеиваться, и нашим взорам начала открываться одна картина прекраснее другой. Вид этого великолепного ландшафта радовал нас еще и потому, что мы в течение 18 дней не видели ничего, кроме однообразной пустыни моря и низких песчаных берегов восточного берега, островов Челекен и Айдак.
Рано утром термометр показывал уже 18° в тени. Мы взяли направление на восток-юго-восток, чтобы войти в Астрабадский залив. Наш баркас шел впереди, чтобы делать промеры глубин, и в 2 часа пополудни мы бросили якорь в прекрасной просторной бухте между устьями речушек Багу и Карасу (Черная речка).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
На судне находился маленький зверинец из овец и кур, а также нескольких собак и кошек - последние для истребления крыс, которые водились в трюме, где были сложены мешки с мукой, и которые позже прогрызли даже отверстия в стенках корабля.
Для защиты от палящих лучей солнца днем над палубой натягивался тент. В штиль казаки купались в море, а мы - в опущенном в море парусе. Вообще, приняты были все меры для обеспечения здоровья людей и содержания корабля в чистоте. Экипаж ежедневно получал свежую баранину или рыбу, а также свежевыпеченный пшеничный хлеб. Казаки и матросы сохраняли бодрость и жизнерадостность и, если позволяло время, устраивали по вечерам игры и пели.
В 1836 г. на Каспийском море еще не было пароходов. Расстояние от Баку до восточного побережья моря, которое теперь на пароходе можно преодолеть за 12-15 часов, мы проделали при слабом ветре или почти в штиль за пять дней. Лишь 24 мая мы увидели восточное побережье, но из-за встречного ветра должны были весь день лавировать и медленно продвигались вперед. Вечером на верхней палубе появились комары - признак того, что земля близко.
25 мая, на рассвете, мы отчетливо увидели слева Красноводский залив, за ним вдали - Балханские горы, а справа - желтый песчаный берег Нефтяного острова (Челекен). С восходом солнца все исчезло в дымке и тумане, виден был лишь один Челекен. Из-за безветрия мы вынуждены были бросить якорь. После полудня подул сильный северо-западный ветер, и мы быстро поплыли вдоль вышеупомянутого острова. Термометр показывал +25° в тени. Вечером встали на якорь напротив западного берега полуострова Дервиш.
26 мая, рано утром, отправились в баркасе на берег. Прибой был таким сильным, что казаки вынуждены были спуститься в воду и поддерживать баркас с обеих сторон, чтобы его не опрокинули волны. На этом унылом, песчаном и бесплодном берегу мы встретили лишь нескольких кочевников, которые пасли тощих верблюдов. Мы расспросили их о местопребывании туркменского старейшины Киат-бека, который еще в 1819 г. сопровождал в Хиву капитана Муравьева, собрали несколько солончаковых растений и вернулись обратно на "Гавриил", невольно искупавшись в волнах прибоя. Здесь уместно сказать, что наши уральские казаки были замечательными моряками, а также стрелками, почти все понимали татарский язык, некоторые из них имели кое-какие познания о растениях и насекомых, приобретенные в прежних экспедициях с Карелиным, двое весьма хорошо набивали чучела птиц.
Прибыв на корабль, мы снялись с якоря, взяли курс на юг, оставив справа банку Тюленью, и вечером прибыли к северо-восточному побережью острова Огурчинского, по-туркменски Айдак, куда заранее направили наше разъездное судно "Василий". 27 мая мы сошли на берег. Жара была невыносимой, а сыпучий песок, большей частью покрывающий остров, жег, так сказать, сквозь подошвы сапог. Мы пересекли остров, который тянется с юга на север на 35 верст, а в ширину - на 2 версты. Разрыв песок на глубину в 1 1/2 аршина, мы нашли чистую пресную воду. Карелин собирал растения и жуков, казаки настреляли много маленьких куликов, которые были совсем не пугливы и десятками летали вперед и назад за волнами прибоя, склевывая выбрасываемых на песок насекомых и т. д. Жаркое из них получилось очень вкусное. После обеда мы искупались в море, дно которого состояло из мягкого мелкого песка. Затем мы разбили палатку и провели ночь на берегу острова. 28 мая, утром, казаки поймали четырех овец, стадо которых паслось здесь без присмотра, равно как верблюды и небольшой табун лошадей. Жителей мы не обнаружили. Подстрелив еще несколько уток, куликов и одного фламинго, мы покинули остров. Посыльное судно присоединилось к нам. Снявшись с якоря, мы направились далее на юг ори свежем северо-западном ветре со скоростью 7 1/2 узла.
29 мая низменное, северо-восточное побережье не просматривалось; виден был только Белый бугор, напротив которого из-за слабого ветра мы вынуждены были стать на якорь. Качка была настолько сильной, что невозможно было что-либо делать. Так продолжалось 48 часов, и лишь 31 мая, рано утром, мы смогли продолжить наш путь. Белый бугор имел форму продолговатой усеченной пирамиды. Берет - очень низменный и ровный, покрытый низким кустарником; мы смогли приблизиться к нему на нашем судне только на расстояние 8 верст. В 4 часа пополудни мы бросили якорь против бухты Гасан-Кули, куда впадала река Атрек. На рейде стояли три судна, принадлежавшие астраханскому купцу Герасимову и занимавшиеся здесь рыбной ловлей. Некоторое время спустя нас навестили сыновья вышеупомянутого туркменского старейшины Киат-бека Яхши-Мамед и Хадыр-Мамед. С ними пришли несколько старейшин, которые жили со своими семьями в войлочных хижинах, разбросанных вдоль берега бухты Гасан-Кули. Мы их приветствовали пушечными выстрелами, роздали им подарки, угостили чаем и конфетами, а вечером, перед их отъездом на берег, выпустили несколько ракет, что привело их в неописуемый восторг, потому что они ничего подобного не видели. Яхши-Мамед, старший сын Киат-бека, был воспитан в Тифлисе (куда его доставил полковник Муравьев после путешествия в Хиву). Он бегло говорил по-русски и имел некоторое образование.
1 июня, в 3 часа дня, мы снялись с якоря и взяли курс на северо-восток. Ветер был слабый. К вечеру в далекой дымке показалась горная цепь Эльбурс, которая тянется вдоль всего южного побережья Каспийского моря. Восточное побережье моря очень мелкое, к нему нельзя подойти на судне.
2 июня, на рассвете, во всем блеске перед нами предстали Астрабадские горы. Восходящее солнце осветило вершину горы Гёздаг, которую окутывали белые как снег клочья тумана, а также легкие облака. Над глубокими долинами и ущельями в лучах солнца клубился туман. Постепенно туман, окутывавший поросшие лесом склоны гор, стал рассеиваться, и нашим взорам начала открываться одна картина прекраснее другой. Вид этого великолепного ландшафта радовал нас еще и потому, что мы в течение 18 дней не видели ничего, кроме однообразной пустыни моря и низких песчаных берегов восточного берега, островов Челекен и Айдак.
Рано утром термометр показывал уже 18° в тени. Мы взяли направление на восток-юго-восток, чтобы войти в Астрабадский залив. Наш баркас шел впереди, чтобы делать промеры глубин, и в 2 часа пополудни мы бросили якорь в прекрасной просторной бухте между устьями речушек Багу и Карасу (Черная речка).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128