Я не вернусь сюда. Обещаю, что приду завтра.
– Мне все равно, как долго это будет. Можешь меня разбудить, когда все кончится. Будучи твоей любовницей, я могу проспать все утро, если мне захочется.
Морган посмотрела на него. Она уже несколько недель училась соблазнять своего капитана, отмечая то, что ему нравилось. Если она и не сумеет уговорить его остаться, то уж наверняка сможет убедить вернуться к ней после мероприятия.
Она лукаво улыбнулась и прикоснулась губами к его уху, сначала поцеловала, а потом начала покусывать мочку.
– Прекрати! – Уорд отдернул голову, досадливо улыбнувшись. – Я должен пойти на этот бал, и тебе меня не соблазнить!
– Попробуй мне помешать, – шепнула Морган прямо ему в губы и медленно провела по ним языком.
Он негромко рассмеялся и откинул голову назад.
– Не уверен, что у меня получится, но если ты будешь и дальше так себя вести, я уйду. И предупреждаю – в будущем перед подобным балом я к тебе просто не приду.
Морган замерла, широко распахнув обиженные глаза.
– Нет! Уорд, я ждала тебя весь день!
Он вскинул бровь.
– Тебе так не хватает развлечений?
– Даже если бы у меня был полон дом гостей, даже если бы я кружилась в водовороте званых вечеров, твои посещения все равно были бы для меня самым главным событием.
На лице Уорда появилось очаровательное выражение. Он провел большим пальцем по ее скуле.
– Правда?
В горле Морган встал комок. Она кивнула.
– Я буду ужасно скучать, – негромко произнесла она.
– Не больше, чем я, – отозвался Уорд и прильнул к ее губам долгим неторопливым поцелуем. Пульс у Морган участился. Она обвила шею капитана руками, упиваясь привкусом перца и нежными, ласкающими движениями его языка. Прервав поцелуй, Уорд, тяжело дыша, произнес:
– Это было не очень разумно. Тебе лучше вернуться на свое кресло.
Какое-то время Морган могла только смотреть в его глаза, сверкавшие желанием. Сердце ее подпрыгнуло, а потом словно расползлось в кашу. О, это правда! Она его действительно любит! И нечего удивляться. Большинство пришедших в отчаяние дамочек влюбляется в своих спасителей. Однако ее чувство далеко превосходило благодарность. Она была благодарна Уэдерли. И любила Барта. Но с капитаном оба эти чувства слились воедино и оказались очень сильными. Уорд поднялся и начал поправлять одежду.
Он кивнул на стопку книг на столе:
– Это что?
– Это? О! Поваренные книги. И книги по этикету.
Он вскинул бровь, подошел к столу и полистал книгу.
– Поваренные? По этикету? Господи милостивый, зачем?
– Я попросила. Ни Фиона, ни Мейв ничего не знают о кухне Новой Англии.
– А ты, надо полагать, хочешь попробовать ржаной хлеб. Я его не особенно люблю, – нахмурившись, сказал Уорд. – И где ты их взяла?
– У Роберта.
Уорд удивленно вскинул голову:
– У Роба? Когда?
– Сегодня утром. Он наблюдал, как меняют мебель.
– А, – произнес Уорд, оглядевшись. – Я и не заметил.
Морган озорно улыбнулась:
– Может быть, тебя отвлек мой пеньюар? Или Кабот, которого мы проклинали?
– Твой пеньюар отвлекает куда сильнее и выглядит значительно приятнее, чем Кабот, – с кривой усмешкой сказал Уорд, – Тебе нравится новая мебель, Морган? Как ты и просила, никакой готики.
– Нет. Это рококо, да? – спросила она, одобрительно проведя рукой по светло-голубой обивке и изящно изогнутому розовому дереву. – Она выглядит довольно… дорого.
Уорд улыбнулся и положил книгу на стол.
– Она сделана американцем по имени Белтер.
– О! – облегченно сказала Морган. – Тогда она мне нравится. Он из Бостона?
Заметив ее облегчение, Уорд с трудом сдержал усмешку. Работа Белтера шла нарасхват и стоила весьма дорого. Эта мебель была лучшим из всего, что он когда-либо покупал.
– Он из Нью-Йорка.
– Из Нью-Йорка? Разве не практичней было купить что-нибудь сделанное в Бостоне?
– Возможно, – ответил Уорд, усаживаясь на диван рядом с ней. – Но я предпочитаю эту.
– Тогда странно, что ты не поставил ее у себя дома и не заменил свою старую мебель.
Представив себе потрясенное изумление высшего общества, Уорд усмехнулся:
– Если бы я это сделал, меня бы вышвырнули из Бостона.
Морган недоуменно склонила голову набок:
– За покупку новой мебели? Какая нелепость!
– За то, что я сменил старую на новую, дорогая моя. Бостонцы лелеют свои традиции и с подозрением смотрят на новшества.
– Но у тебя есть газовое освещение и водопровод!
– Мы делаем исключения ради новых изобретений и чистоты. Впрочем, довольно об этом. Ты хочешь сказать, что вот эти-книги – единственное твое развлечение?
Морган весело рассмеялась, чувствуя, как расходятся во все стороны теплые волны восхищения.
– Ты не думаешь, что этикет может быть полезным? Стыдись, капитан!
– Я думаю, – сухо отозвался он, – что для тебя, любовница, это просто потеря времени. Будь благоразумной. Что до более веселых развлечений, так у меня есть очень неплохая библиотека. Принести тебе что-нибудь?
Она свела брови.
– Даже не знаю. Что ты понимаешь под «веселым»?
– Хоторн, например, или Диккенс.
– Да, конечно, следует признать, что они ревнители нравственности, но… я бы предпочла что-нибудь более пылкое.
– Пылкое? Может быть, роман? Сэра Вальтера Скотта или мисс Остен?
Ее щеки слегка порозовели.
– Я бы не назвала мисс Остен пылкой.
Уорд медленно произнес:
– Еще более пылкое?.. Ричардсон подойдет? «Памела»? Или «Кларисса»?
Ее глаза загорелись.
– О да! Отец решительно запрещал мне их читать. А может быть, у тебя есть что-нибудь еще менее нравоучительное?
– А, теперь я понимаю, – ответил Уорд, чувствуя себя неловко. Ему очень нравилось общество Морган, но ее все усиливающийся интерес к вульгарности тревожил, напоминая ему собственного отца. – У меня есть такие вещи, но подобные книги пишутся не для леди. Более того, они противозаконны.
– Я не леди, – вздернув подбородок, сказала Морган. – Я любовница, и мне кажется, что такие романы как раз и созданы для того, чтобы их читали любовницы.
– В Бостоне в двадцатые годы человека отправили в тюрьму за то, что он продал «Фанни Хилл».
– Надеюсь, не тебе? – расхохоталась она. – Я с наслаждением прочту «Фанни Хилл». А что до противозаконности, то какое это имеет значение? Я и сама вне закона.
– Хорошо, я завтра принесу. А сейчас, если я не ошибаюсь, Мейв собирается доложить, что обед подан. Черный бархат – до чего подходящий выбор, – сухо добавил он, помогая Морган одеться. – Ведьминский цвет. Господь свидетель, ты меня заколдовала. Если бы мы жили в старые времена в Салеме, тебя бы наверняка судили за ведьмовство.
– В Салеме? – спросила Морган, и ее глаза заблестели. – А где это?
Уорд чмокнул ее в лоб.
– Поговорим об этом за обедом. Я пришлю тебе книгу про Салем, чтобы среди всего этого бесчинства ты не утратила вкуса к образованию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Мне все равно, как долго это будет. Можешь меня разбудить, когда все кончится. Будучи твоей любовницей, я могу проспать все утро, если мне захочется.
Морган посмотрела на него. Она уже несколько недель училась соблазнять своего капитана, отмечая то, что ему нравилось. Если она и не сумеет уговорить его остаться, то уж наверняка сможет убедить вернуться к ней после мероприятия.
Она лукаво улыбнулась и прикоснулась губами к его уху, сначала поцеловала, а потом начала покусывать мочку.
– Прекрати! – Уорд отдернул голову, досадливо улыбнувшись. – Я должен пойти на этот бал, и тебе меня не соблазнить!
– Попробуй мне помешать, – шепнула Морган прямо ему в губы и медленно провела по ним языком.
Он негромко рассмеялся и откинул голову назад.
– Не уверен, что у меня получится, но если ты будешь и дальше так себя вести, я уйду. И предупреждаю – в будущем перед подобным балом я к тебе просто не приду.
Морган замерла, широко распахнув обиженные глаза.
– Нет! Уорд, я ждала тебя весь день!
Он вскинул бровь.
– Тебе так не хватает развлечений?
– Даже если бы у меня был полон дом гостей, даже если бы я кружилась в водовороте званых вечеров, твои посещения все равно были бы для меня самым главным событием.
На лице Уорда появилось очаровательное выражение. Он провел большим пальцем по ее скуле.
– Правда?
В горле Морган встал комок. Она кивнула.
– Я буду ужасно скучать, – негромко произнесла она.
– Не больше, чем я, – отозвался Уорд и прильнул к ее губам долгим неторопливым поцелуем. Пульс у Морган участился. Она обвила шею капитана руками, упиваясь привкусом перца и нежными, ласкающими движениями его языка. Прервав поцелуй, Уорд, тяжело дыша, произнес:
– Это было не очень разумно. Тебе лучше вернуться на свое кресло.
Какое-то время Морган могла только смотреть в его глаза, сверкавшие желанием. Сердце ее подпрыгнуло, а потом словно расползлось в кашу. О, это правда! Она его действительно любит! И нечего удивляться. Большинство пришедших в отчаяние дамочек влюбляется в своих спасителей. Однако ее чувство далеко превосходило благодарность. Она была благодарна Уэдерли. И любила Барта. Но с капитаном оба эти чувства слились воедино и оказались очень сильными. Уорд поднялся и начал поправлять одежду.
Он кивнул на стопку книг на столе:
– Это что?
– Это? О! Поваренные книги. И книги по этикету.
Он вскинул бровь, подошел к столу и полистал книгу.
– Поваренные? По этикету? Господи милостивый, зачем?
– Я попросила. Ни Фиона, ни Мейв ничего не знают о кухне Новой Англии.
– А ты, надо полагать, хочешь попробовать ржаной хлеб. Я его не особенно люблю, – нахмурившись, сказал Уорд. – И где ты их взяла?
– У Роберта.
Уорд удивленно вскинул голову:
– У Роба? Когда?
– Сегодня утром. Он наблюдал, как меняют мебель.
– А, – произнес Уорд, оглядевшись. – Я и не заметил.
Морган озорно улыбнулась:
– Может быть, тебя отвлек мой пеньюар? Или Кабот, которого мы проклинали?
– Твой пеньюар отвлекает куда сильнее и выглядит значительно приятнее, чем Кабот, – с кривой усмешкой сказал Уорд, – Тебе нравится новая мебель, Морган? Как ты и просила, никакой готики.
– Нет. Это рококо, да? – спросила она, одобрительно проведя рукой по светло-голубой обивке и изящно изогнутому розовому дереву. – Она выглядит довольно… дорого.
Уорд улыбнулся и положил книгу на стол.
– Она сделана американцем по имени Белтер.
– О! – облегченно сказала Морган. – Тогда она мне нравится. Он из Бостона?
Заметив ее облегчение, Уорд с трудом сдержал усмешку. Работа Белтера шла нарасхват и стоила весьма дорого. Эта мебель была лучшим из всего, что он когда-либо покупал.
– Он из Нью-Йорка.
– Из Нью-Йорка? Разве не практичней было купить что-нибудь сделанное в Бостоне?
– Возможно, – ответил Уорд, усаживаясь на диван рядом с ней. – Но я предпочитаю эту.
– Тогда странно, что ты не поставил ее у себя дома и не заменил свою старую мебель.
Представив себе потрясенное изумление высшего общества, Уорд усмехнулся:
– Если бы я это сделал, меня бы вышвырнули из Бостона.
Морган недоуменно склонила голову набок:
– За покупку новой мебели? Какая нелепость!
– За то, что я сменил старую на новую, дорогая моя. Бостонцы лелеют свои традиции и с подозрением смотрят на новшества.
– Но у тебя есть газовое освещение и водопровод!
– Мы делаем исключения ради новых изобретений и чистоты. Впрочем, довольно об этом. Ты хочешь сказать, что вот эти-книги – единственное твое развлечение?
Морган весело рассмеялась, чувствуя, как расходятся во все стороны теплые волны восхищения.
– Ты не думаешь, что этикет может быть полезным? Стыдись, капитан!
– Я думаю, – сухо отозвался он, – что для тебя, любовница, это просто потеря времени. Будь благоразумной. Что до более веселых развлечений, так у меня есть очень неплохая библиотека. Принести тебе что-нибудь?
Она свела брови.
– Даже не знаю. Что ты понимаешь под «веселым»?
– Хоторн, например, или Диккенс.
– Да, конечно, следует признать, что они ревнители нравственности, но… я бы предпочла что-нибудь более пылкое.
– Пылкое? Может быть, роман? Сэра Вальтера Скотта или мисс Остен?
Ее щеки слегка порозовели.
– Я бы не назвала мисс Остен пылкой.
Уорд медленно произнес:
– Еще более пылкое?.. Ричардсон подойдет? «Памела»? Или «Кларисса»?
Ее глаза загорелись.
– О да! Отец решительно запрещал мне их читать. А может быть, у тебя есть что-нибудь еще менее нравоучительное?
– А, теперь я понимаю, – ответил Уорд, чувствуя себя неловко. Ему очень нравилось общество Морган, но ее все усиливающийся интерес к вульгарности тревожил, напоминая ему собственного отца. – У меня есть такие вещи, но подобные книги пишутся не для леди. Более того, они противозаконны.
– Я не леди, – вздернув подбородок, сказала Морган. – Я любовница, и мне кажется, что такие романы как раз и созданы для того, чтобы их читали любовницы.
– В Бостоне в двадцатые годы человека отправили в тюрьму за то, что он продал «Фанни Хилл».
– Надеюсь, не тебе? – расхохоталась она. – Я с наслаждением прочту «Фанни Хилл». А что до противозаконности, то какое это имеет значение? Я и сама вне закона.
– Хорошо, я завтра принесу. А сейчас, если я не ошибаюсь, Мейв собирается доложить, что обед подан. Черный бархат – до чего подходящий выбор, – сухо добавил он, помогая Морган одеться. – Ведьминский цвет. Господь свидетель, ты меня заколдовала. Если бы мы жили в старые времена в Салеме, тебя бы наверняка судили за ведьмовство.
– В Салеме? – спросила Морган, и ее глаза заблестели. – А где это?
Уорд чмокнул ее в лоб.
– Поговорим об этом за обедом. Я пришлю тебе книгу про Салем, чтобы среди всего этого бесчинства ты не утратила вкуса к образованию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75