Нам этой баснею дано
Нравоученье не одно:
Во-первых, те, кто незнаком со светом,
Дивятся иногда ничтожнейшим предметам;
А во-вторых:
Кто сети ставит для других,
Сам попадает в них.
О. Чюмина.
Лафонтен переработал в этой басне сюжет, заимствованный из сборника Абстемия (прим. к б. 24).
152. Пустынник и Медведь
(L'Ours et l'Amateur des jardins)
Хотя услуга нам при нужде дорога,
Но за нее не всяк умеет взяться:
Не дай Бог с дураком связаться!
Услужливый дурак опаснее врага.
Жил некто человек безродный, одинокий,
Вдали от города, в глуши.
Про жизнь пустынную как сладко ни пиши,
А в одиночестве способен жить не всякий:
Утешно нам и грусть и радость разделить.
Мне скажут: "А лужок, а темная дуброва,
Пригорки, ручейки и мурава шелкова?"
"Прекрасны, что и говорить!
А все прискучится, как не с кем молвить слова".
Так и Пустыннику тому
Соскучилось быть вечно одному.
Идет он в лес толкнуться у соседей,
Чтоб с кем-нибудь знакомство свесть.
В лесу кого набресть,
Кроме волков или медведей?
И точно, встретился с большим Медведем он,
Но делать нечего: снимает шляпу,
И милому соседушке поклон.
Сосед ему протягивает лапу,
И, слово за слово, знакомятся они.
Потом дружатся,
Потом не могут уж расстаться
И целые проводят вместе дни.
О чем у них и что бывало разговору,
Иль присказок, иль шуточек каких,
И как беседа шла у них,
Я по сию не знаю пору.
Пустынник был неговорлив;
Мишук с природы молчалив:
Так из избы не вынесено сору.
Но как бы ни было, Пустынник очень рад,
Что дал ему Бог в друге клад.
Везде за Мишей он, без Мишеньки тошнится
И Мишенькой не может нахвалиться.
Однажды вздумалось друзьям
В день жаркий побродить по рощам, по лугам,
И по долам, и по горам;
А так как человек медведя послабее,
То и Пустынник наш скорее,
Чем Мишенька, устал
И отставать от друга стал.
То видя, говорит, как путный, Мишка другу:
"Приляг-ка, брат, и отдохни
Да коли хочешь, так сосни;
А я постерегу тебя здесь у досугу".
Пустынник был сговорчив: лег, зевнул
Да тотчас и заснул.
А Мишка на часах -да он и не без дела:
У друга на нос муха села.
Он друга обмахнул,
Взглянул,
А муха на щеке; согнал, а муха снова
У друга на носу,
И неотвязчивей час от часу.
Вот Мишенька, не говоря ни слова,
Увесистый булыжник в лапы сгреб,
Присел на корточки, не переводит духу,
Сам думает: "Молчи ж, уж я тебя, воструху!"
И, у друга на лбу подкарауля муху,
Что силы есть-хвать друга камнем в лоб!
Удар так ловок был, что череп врознь раздался,
И Мишин друг лежать надолго там остался!
И. Крылов.
Заимствовано из Бидпая (прим. к б. 140) и Локмана (прим, к б. 19). На русский язык, кроме Крылова, басня переведена Сумароковым ("Друг и Невежа") и Хвостовым ("Медведь и Огородник").
153. Два друга
(Les deux Amis)
Два друга некогда в Мономотапе жили,
Имущества, казны и в мыслях не делили.
Друзья, рассказывают, там
Не уступают в дружбе нам.
Однажды полночью, когда друзья объяты
Глубоким были сном и мрак скрывал палаты,
Один из них, дрожа, соскакивает вдруг
С постели, будит сонных слуг
(А все покоилось в объятиях Морфея).
Другой товарищ тут, от страха цепенея,
Хватает кошелек, и вмиг, вооружен,
К нему: "Чего ты прибегаешь,
Когда кругом покой?!. Ты, кажется, смышлен:
Ведь ночью спят, а ты плутаешь;
Иль проигрался в пух и прах?
Вот кошелек. Иль с кем повздорил? Тщетный
страх,
Кинжал при мне!" "О нет!-приятель отозвался,
Не это и не то, благодарю... Но мне
Ты нынче грустным показался
Во сне,
И я встревожился: а вдруг на самом деле
Так будет наяву. И я скорей с постели!
Проклятый сон вина тревог моих..."
Скажи, читатель, кто из них
Любил сильней? С задачею такою
Едва ль покончишь вдруг.
О, что за клад-сердечный друг!
Он в сердце вашем сам заботы открывает,
И вашу скромность он щадит.
Сон, мелочь всякая, пустяк его страшит,
Когда о друге он мечтает.
П. Порфиров.
Из Бидпая и Локмана, как и предыдущая басня.
154. Ягненок и Поросенок
(Le Cochon, la Chevre et le Mouton)
Мужик в телеге вез Ягненка
И Поросенка.
Куда же?.. в ряд мясной!
Вот Поросенок развизжался,
Как будто бы мясник с ножом за ним уж гнался,
Кричит: "Увы! увы!"-"Проклятый сын свиной!"
Сказал Мужик ему. -Когда ты перестанешь?
Ну, что Ягненок не кричит?
Смотри, как он умен-молчит".
"Нет, глуп! - прервал визгун. - Меня-то не
обманешь!
Он думает, что шерсть с него лишь состригут;
А я могу ли быть в покое?
Я знаю, с поросят щетины не берут,
Так верно уж меня убьют,
И на холодное пойду иль на жаркое.
Ах, не сносить мне головы!
Увы! увы!"
Полезно иногда для нас и заблуждаться,
Когда несчастия не можно отвратить.
К чему и дальновидным быть?
Что прежде времени нам сетовать и рваться?..
Измайлов.
Заимствована из басен Эзопа. Тот же сюжет у Афтония (прим. к б, 137) и Локмана (б. 19). Лафонтен говорит в басне, что действующих лиц ее везли, конечно, не Табарэна смотреть. Этот Табарэн был театральный шут некого Мондора, продавца бальзама и мазей, открывшего в начале XVII в. театр в Париже. Комические и неприличные фарсы, которые давались в этом театре, имели колоссальный успех, увеселяя двор и город. Табарэн сделался такой знаменитостью, что "шутки" его были напечатаны и выдержали шесть изданий ("Recueil general et fantaisies de Tabarin"). На русский язык басня переведена, кроме Измайлова, Сумароковым ("Свинья, Овца и Коза").
Ягненок и Поросенок
155. Тирсис и Амаранта
(Tirsis et Amarante)
Г-?е де Сильери
Эзопа бросив, я давно
Мечтал Боккачио отдаться;
Но снова божество одно
Желает наслаждаться
Стихами басенок моих.
Как отказать? - Судите сами,
Нет отговорок никаких:
Ведь вздорить с божествами,
С богинями нельзя ж,
Когда они красой пленяют
И волю, и рассудок наш.
Ну, словом, пусть теперь все знают:
То - Сильери! Ей стих мой мил;
И просит вновь она меня мольбой упорной,
Чтоб серый Волк и Ворон черный
Стихами вновь заговорил...
Кто скажет: "Сильери",-все скажет.
Едва ли кто из всех людей
Ей в предпочтении откажет,
И отказать возможно ль ей?
Но возвратимся к делу снова.
Порою темен ей смысл басенок моих:
Умы высокие иного
Подчас не понимают в них.
Попробуем создать два-три повествованья,
Понятных ей без толкованья.
В них пастухов введем и станем рифмовать,
Что Волки с Овцами поведают опять.
Раз с Амарантой речь юнец Тирсис заводит:
"Ах, если б некое, как я, ты знала зло,
Что в восхищенье нас приводит!
Ничто сравниться с ним доныне не могло.
Позволь же рассказать о нем; а ты, внимая,
Доверься мне душой своей:
Могу ль я обмануть тебя, к тебе пылая,
Из чувств нежнейших у людей?"
Тут Амаранта отвечала:
"Как называется то зло?"-"Любовь!.."
"О да, Словечко чудное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67