- Я известный специалист, - сказал Армстронг. - Сама мысль о том, что
я могу...
И снова судья манием руки остановил доктора, не дав ему закончить
фразы.
- Я и сам человек довольно известный, - сказал он тихо, но внуши-
тельно. - Однако это, мой дорогой, еще ничего не доказывает. Доктора
сходили с ума. Судьи сходили с ума. Да и полицейские тоже, - добавил он,
глядя на Блора.
Ломбард сказал:
- Я надеюсь, ваши подозрения не распространяются на женщин?
Судья поднял брови и сказал тем ехидным тоном, которого так боялась
защита:
- Значит, если я вас правильно понял, вы считаете, что среди женщин
маньяков не бывает?
- Вовсе нет, - раздраженно ответил Ломбард, - и все же, я не могу по-
верить... - он запнулся.
Судья все тем же проницательным злым голосом сказал:
- Я полагаю, доктор Армстронг, что женщине было бы вполне по силам
прикончить беднягу Макартура.
- Вполне, будь у нее подходящее орудие - резиновая дубинка, например,
или палка, - ответил доктор.
- Значит, она бы справилась с этим легко?
- Вот именно.
Судья повертел черепашьей шеей.
- Две другие смерти произошли в результате отравления, - сказал он. -
Я думаю, никто не станет отрицать, что отравителем может быть и слабый
человек.
- Вы с ума сошли! - взвилась Вера.
Судья медленно перевел взгляд на нее. Это был бесстрастный взгляд че-
ловека, привыкшего вершить судьбами людей.
"Он смотрит на меня, - подумала Вера, - как на любопытный экземпляр,
- и вдруг с удивлением поняла: А ведь я ему не очень-то нравлюсь".
- Моя милая барышня, я бы попросил вас быть сдержанней. Я совсем не
обвиняю вас. И надеюсь, мисс Брент, - он поклонился старой деве, - что
мое настойчивое требование не считать свободным от подозрений ни одного
из нас никого не обидело?
Мисс Брент не отрывалась от вязанья.
- Сама мысль, что я могу убить человека, и не одного, а троих, - хо-
лодно сказала она, не поднимая глаз, - покажется нелепой всякому, кто
меня знает. Но мы не знаем друг друга, и я понимаю, что при подобных
обстоятельствах никто не может быть освобожден от подозрений, пока не
будет доказана его невиновность. Я считаю, что в одного из нас вселился
дьявол.
- На том и порешим, - заключил судья. - Никто не освобождается от по-
дозрений, ни безупречная репутация, ни положение в обществе в расчет не
принимаются.
- А как же с Роджерсом? - спросил Ломбард. - По-моему, его можно с
чистой совестью вычеркнуть из списка.
- Это на каком же основании? - осведомился судья.
- Во-первых, у него на такую затею не хватило бы мозгов, а во-вторых,
одной из жертв была его жена.
- За мою бытность судьей, молодой человек, - поднял мохнатую бровь
судья, - мне пришлось разбирать несколько дел о женоубийстве - и суд,
знаете ли, признал мужей виновными.
- Что ж, не стану спорить. Женоубийство вещь вполне вероятная, чтобы
не сказать естественная. Но не такое. Предположим, Роджерс убил жену из
боязни, что она сорвется и выдаст его, или потому, что она ему опостыле-
ла, или, наконец, потому, что спутался с какой-нибудь крошкой помоложе,
- это я могу себе представить. Но представить его мистером Онимом, эта-
ким безумным вершителем правосудия, укокошившим жену за преступление,
которое они совершили совместно, я не могу.
- Вы принимаете па веру ничем не подтвержденные данные, - сказал
судья Уоргрейв. - Ведь нам неизвестно, действительно ли Роджерс и его
жена убили свою хозяйку. Не исключено, что Роджерса обвинили в этом
убийстве лишь для того, чтобы он оказался в одном с нами положении. Не
исключено, что вчера вечером миссис Роджерс перепугалась, поняв, что ее
муж сошел с ума.
- Будь по-вашему, - сказал Ломбард. - А. Н. Оним один из нас. Подоз-
реваются все без исключения.
А судья Уоргрейв продолжал:
- Мысль моя такова: ни хорошая репутация, ни положение в обществе,
ничто другое не освобождают от подозрений. Сейчас нам необходимо в пер-
вую голову выяснить, кого из нас можно освободить от подозрений на осно-
вании фактов. Говоря проще, есть ли среди нас один (а вероятно, и не
один) человек, который никак не мог подсыпать яду Марстону, дать снот-
ворное миссис Роджерс и прикончить генерала Макартура?
Грубоватое лицо Блора осветила улыбка.
- Теперь вы говорите дело, сэр, - сказал он. - Мы подошли к самой су-
ти. Давайте разберемся. Что касается Марстона, то тут уже ничего не вы-
яснишь. Высказывались подозрения, будто кто-то подбросил яд в его стакан
через окно перед тем, как он в последний раз налил себе виски. Замечу,
что подбросить яд из комнаты было бы куда проще. Не могу припомнить, на-
ходился в это время в комнате Роджерс, но все остальные запросто могли
это сделать. - Перевел дух и продолжал: - Теперь перейдем к миссис Род-
жерс. Здесь подозрения прежде всего падаю г на ее мужа и доктора. Любому
из них ничего не стоило это сделать.
Армстронг вскочил. Его трясло от злости.
- Я протестую... Это неслыханно! Клянусь, я дал ей совершенно обыч-
ную...
- Доктор Армстронг! - злой голосок судьи звучал повелительно. - Ваше
негодование вполне естественно. И тем не менее надо изучить все факты.
Проще всего было дать снотворное миссис Роджерс вам или Роджерсу. Теперь
разберемся с остальными. Какие возможности подсыпать яд были у меня,
инспектора Блора, мисс Брент, мисс Клейторн или мистера Ломбарда? Можно
ли коголибо из нас полностью освободить от подозрений? - Помолчал и ска-
зал: - По-моему, нет.
- Да я и близко к ней не подходила, - вскинулась Вера.
- Если память мне не изменяет, - снова взял слово судья, - дело обс-
тояло так. Прошу поправить меня, если я в чем-нибудь ошибусь: Антони
Марстон и мистер Ломбард подняли миссис Роджерс, перенесли ее на диван,
и тут к ней подошел доктор Армстронг. Он послал Роджерса за коньяком.
Поднялся спор, откуда шел голос. Все удалились в соседнюю комнату за
исключением мисс Брент, она осталась наедине с миссис Роджерс, которая,
напоминаю, была без сознания.
На щеках мисс Брент вспыхнули красные пятна. Спицы застыли в ее ру-
ках.
- Это возмутительно! - сказала она.
Безжалостный тихий голос продолжал:
- Когда мы вернулись в комнату, вы, мисс Брент, склонились над миссис
Роджерс.
- Неужели обыкновенная жалость - преступление? - спросила Эмили
Брент.
- Я хочу установить факты, и только факты, - продолжал судья. - Затем
в комнату вошел Роджерс - он нес коньяк, в который он, конечно, мог под-
сыпать снотворное до того, как вошел. Миссис Роджерс дали коньяку, и
вскоре после этого муж и доктор проводили ее в спальню, где Армстронг
дал ей успокоительное.
- Все так и было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45