– И его рука снова притянула к себе Айрис, покорно положившую голову ему на грудь и с восторгом слушавшую глухое, неровное биение его сердца.
Да, решила она, в этих словах весь Адам – погибнуть самому, но не допустить гибели животного. Слава Богу, мы оба остались все же живы. Спасибо, Господи, и за этот стук его сердца – если бы оно остановилось, я бы тоже не жила…
Стоп. Крепостная стена обороны вновь вставала между ней и Адамом. Но она не казалась больше необходимой. Похоже, эту конструкцию можно разрушить, разобрать, кирпич за кирпичом… Но за ней мне спокойнее…
Вслух она сказала:
– Ты действительно планируешь провести здесь остаток ночи?
– Возможно. По крайней мере, до первой машины. Вот только эта трасса не слишком-то перегружена, ты не находишь?
– Но здесь можно устроиться вполне удобно. Помоги-ка освободить вот это местечко от полыни.
– Я займусь этим. А ты слазай-ка за одеялами и водой, они под сиденьем. Но будь осторожна – машина все же лежит на боку.
Земля под зарослями полыни была совершенно сухой. Одеяла, брошенные в три слоя, оказались весьма удобной и мягкой постелью, а лежащая на боку «Эсмеральда» послужила отличной спинкой. Сбросив туфли и вытянувшись на одеялах, Айрис почувствовала себя наверху блаженства.
– Не так плохо, – пробормотала она. – Теперь главное – не пропустить следующую машину.
– Намек на то, – лениво протянул Адам, саркастически приподняв одну бровь, – что поцелуи под луной не входят в программу отдыха?
– Мы уже упустили одну машину из-за… потому то отвлеклись.
– И ты жалеешь?
– Ну… в общем, да.
– Здесь дорога совершенно прямая, и, как видишь, на десять миль не видно ни единой машины, так что, я думаю, мы вполне можем… отвлечься на минуту или две.
Откинув волосы со лба, он наклонился к Айрис. В ярком свете луны на его левом виске багровел огромный синяк, скрытый до этого волосами.
– Ты ударился головой! – воскликнула Айрис. – И как я не заметила раньше!
– Пустяки.
– Нет, не пустяки. – Она легко прикоснулась к синяку. Адам непроизвольно сморщился. При ближайшем рассмотрении была обнаружена еще и шишка. – Я должна была догадаться, – корила себя Айрис, с жалостью глядя на Адама. – Ты же был некоторое время без сознания.
– Не помню, – сказал он. – Я увидел черепаху посреди дороги, резко свернул, и «Эсмеральду» занесло. А потом – твой взволнованный голос, повторяющий мое имя.
– У тебя вполне может быть сотрясение мозга, – заявила Айрис. – Тебе надо будет обязательно показаться врачу.
– Считай, что я уже в больнице – на свежем воздухе в зарослях полыни, – рассмеялся он.
– Я не шучу, Адам.
– Терпеть не могу врачей, – скривился он.
– Понимаю. Но ты должен пройти обследование. Не только из-за аварии, но и из-за постоянных головных болей.
– Здесь врачи бессильны.
Айрис взяла его руку в свою и ласково сжала. Казалось, они совершенно одни в этом огромном мире – он и она.
– Расскажи мне о них, – тихо попросила она. – О головных болях. Тебе ведь и сегодня стало плохо, во время встречи. И ты сказал, что, кажется, что-то понял…
Вместо ответа он запустил руку в копну ее волос. Последние шпильки, чудом державшиеся в волосах, упали на одеяло, и волосы рассыпались по плечам.
– Они начались, когда мне было одиннадцать, – сказал он. – После того, как родители разошлись. Мать тогда увезла меня в Бостон, отец уехал на Аляску. Да, они постарались, чтобы между ними легли тысячи миль…
– И оспаривали свои права на тебя, – предположила Айрис.
– Оспаривали? Нет, – покачал он головой. – Они не хотели меня делить. Каждый тащил меня к себе… И после встречи в Карсон-Сити… Я был вынужден выбирать… И мне показалось, я понял…
– Значит, дело не в ссоре. Ты оказался между двух огней, – сказала Айрис. – Должен был выбирать одно из двух…
– Я любил обоих, – резко ответил он. – И все еще люблю. И не могу отдать предпочтение кому-то одному.
Айрис послышались в его голосе глухие, напряженные нотки, вестники нового приступа боли. Пододвинувшись ближе, она прижалась щекой к его теплому и такому надежному плечу.
– А когда ты стал старше, то вернулся в Фелисити, – тихо сказала она, – туда, где родился. Где был счастлив.
– Ммм, – закрыв глаза, протянул он.
– И ты был снова счастлив.
– В основном да. А если мне бывало плохо и хотелось подумать, я шел в прерию. Там простор. Тишина. Покой. Да, я был счастлив.
– Пока не появилась я.
Плечи его напряглись, а мышцы окаменели.
– Да, пока не появилась ты.
– Не понимаю, – сказала Айрис. – С одной стороны – благополучие Фелисити и Рейнбоу, которое может дать лишь золото, а с другой стороны – я и ожерелье. Но если головные боли появляются, лишь, когда тебя заставляют выбирать между двумя дорогими для тебя вещами, то…
Ее голос дрогнул.
– Между двумя дорогими для меня вещами, – внезапно охрипшим голосом подтвердил он. – Так оно и есть.
Адам гладил ее волосы с необычайной нежностью. Лишь он один умел так ее касаться – как будто кончики его пальцев впитывали цвет, мягкость и запах ее волос. Наверное, я сейчас похожа на кошку, думала Айрис, довольно урчащую от ласк хозяина.
– Ты же поклялся, что не станешь этого делать! – внезапно сказала она.
– О чем ты?
Девушка долго молчала, а затем сказала с тихим вздохом:
– Завтра мы уже будем в Фелисити, и все начнется сначала: ты займешься подготовкой к бурению, а я буду искать ожерелье. – В ее голосе зазвенела грусть.
– А что ты будешь делать, если найдешь его?
Потянувшись, Айрис некоторое время смотрела на небо. Темно-синий бархат с россыпью сверкающих звезд притягивал взгляд. В Миннеаполисе звезд гораздо меньше, внезапно подумалось ей.
– Останусь здесь, – ответила она, сама изумившись своим словам. – В Неваде. Здесь жила Айрис Мерлин, мне тоже здесь нравится. Напишу свою книгу о Женщине-Радуге и о поисках ожерелья. Если повезет, найду где-нибудь работу библиотекаря и – кто знает? – может, даже буду счастлива. А чем ты займешься, когда найдешь золото в Рейнбоу?
– Заплачу всем акционерам, – ответил Адам, и Айрис почувствовала, что он улыбается. – Джорджу, Томми и остальным.
– И возродишь Фелисити.
– По крайней мере, попытаюсь. Я хочу выстроить больницу, чтобы не приходилось ездить в Тонопу. А еще нам нужна школа, пожарная вышка и библиотека. Хочу также отреставрировать старые здания.
– И построить огромную игровую площадку для детей, – припомнила Айрис, – где было бы много-премного игрушек. Да, не забудь про гостиницу для Лены на восемьсот номеров – столько постояльцев у нее за всю жизнь не останавливалось!
Адам тихонько засмеялся.
– Да уж. А ты знаешь, одна мечта у нас совпадает.
– И какая же?
– Библиотека. Если я построю библиотеку в Фелисити, согласишься ты в ней работать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Да, решила она, в этих словах весь Адам – погибнуть самому, но не допустить гибели животного. Слава Богу, мы оба остались все же живы. Спасибо, Господи, и за этот стук его сердца – если бы оно остановилось, я бы тоже не жила…
Стоп. Крепостная стена обороны вновь вставала между ней и Адамом. Но она не казалась больше необходимой. Похоже, эту конструкцию можно разрушить, разобрать, кирпич за кирпичом… Но за ней мне спокойнее…
Вслух она сказала:
– Ты действительно планируешь провести здесь остаток ночи?
– Возможно. По крайней мере, до первой машины. Вот только эта трасса не слишком-то перегружена, ты не находишь?
– Но здесь можно устроиться вполне удобно. Помоги-ка освободить вот это местечко от полыни.
– Я займусь этим. А ты слазай-ка за одеялами и водой, они под сиденьем. Но будь осторожна – машина все же лежит на боку.
Земля под зарослями полыни была совершенно сухой. Одеяла, брошенные в три слоя, оказались весьма удобной и мягкой постелью, а лежащая на боку «Эсмеральда» послужила отличной спинкой. Сбросив туфли и вытянувшись на одеялах, Айрис почувствовала себя наверху блаженства.
– Не так плохо, – пробормотала она. – Теперь главное – не пропустить следующую машину.
– Намек на то, – лениво протянул Адам, саркастически приподняв одну бровь, – что поцелуи под луной не входят в программу отдыха?
– Мы уже упустили одну машину из-за… потому то отвлеклись.
– И ты жалеешь?
– Ну… в общем, да.
– Здесь дорога совершенно прямая, и, как видишь, на десять миль не видно ни единой машины, так что, я думаю, мы вполне можем… отвлечься на минуту или две.
Откинув волосы со лба, он наклонился к Айрис. В ярком свете луны на его левом виске багровел огромный синяк, скрытый до этого волосами.
– Ты ударился головой! – воскликнула Айрис. – И как я не заметила раньше!
– Пустяки.
– Нет, не пустяки. – Она легко прикоснулась к синяку. Адам непроизвольно сморщился. При ближайшем рассмотрении была обнаружена еще и шишка. – Я должна была догадаться, – корила себя Айрис, с жалостью глядя на Адама. – Ты же был некоторое время без сознания.
– Не помню, – сказал он. – Я увидел черепаху посреди дороги, резко свернул, и «Эсмеральду» занесло. А потом – твой взволнованный голос, повторяющий мое имя.
– У тебя вполне может быть сотрясение мозга, – заявила Айрис. – Тебе надо будет обязательно показаться врачу.
– Считай, что я уже в больнице – на свежем воздухе в зарослях полыни, – рассмеялся он.
– Я не шучу, Адам.
– Терпеть не могу врачей, – скривился он.
– Понимаю. Но ты должен пройти обследование. Не только из-за аварии, но и из-за постоянных головных болей.
– Здесь врачи бессильны.
Айрис взяла его руку в свою и ласково сжала. Казалось, они совершенно одни в этом огромном мире – он и она.
– Расскажи мне о них, – тихо попросила она. – О головных болях. Тебе ведь и сегодня стало плохо, во время встречи. И ты сказал, что, кажется, что-то понял…
Вместо ответа он запустил руку в копну ее волос. Последние шпильки, чудом державшиеся в волосах, упали на одеяло, и волосы рассыпались по плечам.
– Они начались, когда мне было одиннадцать, – сказал он. – После того, как родители разошлись. Мать тогда увезла меня в Бостон, отец уехал на Аляску. Да, они постарались, чтобы между ними легли тысячи миль…
– И оспаривали свои права на тебя, – предположила Айрис.
– Оспаривали? Нет, – покачал он головой. – Они не хотели меня делить. Каждый тащил меня к себе… И после встречи в Карсон-Сити… Я был вынужден выбирать… И мне показалось, я понял…
– Значит, дело не в ссоре. Ты оказался между двух огней, – сказала Айрис. – Должен был выбирать одно из двух…
– Я любил обоих, – резко ответил он. – И все еще люблю. И не могу отдать предпочтение кому-то одному.
Айрис послышались в его голосе глухие, напряженные нотки, вестники нового приступа боли. Пододвинувшись ближе, она прижалась щекой к его теплому и такому надежному плечу.
– А когда ты стал старше, то вернулся в Фелисити, – тихо сказала она, – туда, где родился. Где был счастлив.
– Ммм, – закрыв глаза, протянул он.
– И ты был снова счастлив.
– В основном да. А если мне бывало плохо и хотелось подумать, я шел в прерию. Там простор. Тишина. Покой. Да, я был счастлив.
– Пока не появилась я.
Плечи его напряглись, а мышцы окаменели.
– Да, пока не появилась ты.
– Не понимаю, – сказала Айрис. – С одной стороны – благополучие Фелисити и Рейнбоу, которое может дать лишь золото, а с другой стороны – я и ожерелье. Но если головные боли появляются, лишь, когда тебя заставляют выбирать между двумя дорогими для тебя вещами, то…
Ее голос дрогнул.
– Между двумя дорогими для меня вещами, – внезапно охрипшим голосом подтвердил он. – Так оно и есть.
Адам гладил ее волосы с необычайной нежностью. Лишь он один умел так ее касаться – как будто кончики его пальцев впитывали цвет, мягкость и запах ее волос. Наверное, я сейчас похожа на кошку, думала Айрис, довольно урчащую от ласк хозяина.
– Ты же поклялся, что не станешь этого делать! – внезапно сказала она.
– О чем ты?
Девушка долго молчала, а затем сказала с тихим вздохом:
– Завтра мы уже будем в Фелисити, и все начнется сначала: ты займешься подготовкой к бурению, а я буду искать ожерелье. – В ее голосе зазвенела грусть.
– А что ты будешь делать, если найдешь его?
Потянувшись, Айрис некоторое время смотрела на небо. Темно-синий бархат с россыпью сверкающих звезд притягивал взгляд. В Миннеаполисе звезд гораздо меньше, внезапно подумалось ей.
– Останусь здесь, – ответила она, сама изумившись своим словам. – В Неваде. Здесь жила Айрис Мерлин, мне тоже здесь нравится. Напишу свою книгу о Женщине-Радуге и о поисках ожерелья. Если повезет, найду где-нибудь работу библиотекаря и – кто знает? – может, даже буду счастлива. А чем ты займешься, когда найдешь золото в Рейнбоу?
– Заплачу всем акционерам, – ответил Адам, и Айрис почувствовала, что он улыбается. – Джорджу, Томми и остальным.
– И возродишь Фелисити.
– По крайней мере, попытаюсь. Я хочу выстроить больницу, чтобы не приходилось ездить в Тонопу. А еще нам нужна школа, пожарная вышка и библиотека. Хочу также отреставрировать старые здания.
– И построить огромную игровую площадку для детей, – припомнила Айрис, – где было бы много-премного игрушек. Да, не забудь про гостиницу для Лены на восемьсот номеров – столько постояльцев у нее за всю жизнь не останавливалось!
Адам тихонько засмеялся.
– Да уж. А ты знаешь, одна мечта у нас совпадает.
– И какая же?
– Библиотека. Если я построю библиотеку в Фелисити, согласишься ты в ней работать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37