Герасимов несколько успокоился и окунулся в неотложные дела.
12
Удобно устроившись в санях, Джуранский долго крепился, но не выдержал и наконец спросил, отчего такая срочность.
– Мечислав Николаевич, а вы помните того молодого человека, который как бы ошибся комнатой, когда вы проводили обыск в «Сан-Ремо»? - Ванзаров наклонился к ротмистру, чтобы ненароком извозчик не услышал ничего лишнего.
– Хорошо помню, - уверенно ответил тот.
– Прекрасно! Я думаю, молодым денди был Ричард Эбсворт, сын председателя правления «Калинкина». Понимаете? - Ванзаров ожидал, что его помощник на лету схватит простую мысль. Но Джуранский смущенно молчал.
Родион Георгиевич понял, что поставил ротмистра в неловкое положение.
– Как вы думаете, почему барышни Бронштейн и Валевска не напоили юного Эбсворта сомой и оставили в живых?
– Может, влюбились? - на полном серьезе пробормотал Джуранский.
– Если они не взяли его деньги, то, значит, им нужно было другое! - с легким раздражением на медленную сообразительность помощника сказал Ванзаров. - Им нужен был человек, который беспрепятственно может войти в пивные цеха и вылить в чаны сому! Сын председателя правления - вне подозрений. Это же очевидно!
– Ах ты! - вырвалось у Джуранского.
– Истина всегда перед вами! - убежденно сказал Ванзаров. - Надо только ее увидеть!
13
В восемь вечера Герасимов вспомнил, что от подчиненных нет ни слуху, ни духу. А между тем прошло уже больше пяти часов, как всерьез занялись Ланской.
Александр Васильевич потерял всякое терпение и сам спустился в тюремные подвалы, которые располагались прямо в здании «охранки», на Мойке, 12. Камеры были устроены для временного содержания арестованных и тех, кого часто вызывали на допросы по текущим делам.
Дежурный унтер-офицер тюремного блока открыл дверь камеры номер 5. Когда полковник переступил порог, ротмистр фон Котен вылил ведро ледяной воды на арестантку. Она охнула и застонала. Герасимов увидел, что помощники поработали от души.
На Ланской просто не осталось живого места. Ей связали руки, губы разбили в кровавое месиво. На полу валялась шахматная доска с обрывками кожи и кровавыми разводами. Видимо, ломали пальцы между створок. Платье с женщины сорвали до пояса. На груди горели пятна от прижигания сигаретами. Тело пересекали следы плеточных ударов.
Оба ротмистра сильно упарились. В холодном подвале они скинули мундиры, оставшись в одних сорочках с закатанными рукавами. Дукальский, примериваясь, помахивал кожаной грушей, наполненной песком. При виде начальника офицеры смутились и приняли стойку «смирно».
Герасимов молча подошел к столу, на котором стояла пишущая машинка с вставленным листом. За все это время на нем появились только заглавие проводимого допроса с датой и ответ на первый вопрос. Полковник с удивлением прочитал, что барышню зовут Хелена Валевска.
– И это все? - строго спросил Александр Васильевич, выдергивая лист из каретки. - За пять часов пристрастного допроса?
– Стараемся, господин полковник, - отрапортовал Дукальский.
– А результаты? - сдерживая бешенство, сказал Герасимов.
– Молчит, - Дукальский сокрушенно вздохнул.
– На любой вопрос она отвечала бранью и пела польские песни, - не смея взглянуть начальнику в глаза, доложил фон Котен.
– Прекрасно, господа. - Герасимов скомкал листок и бросил на пол. - Не смогли разговорить слабую женщину! Хороши, нечего сказать!
– Прикажете применить особые средства? - Дукальский отбросил в угол камеры грушу с песком.
Полковник подошел к арестованной и посмотрел ей в лицо.
Александру Васильевичу пришла на ум интересная мысль: госпожи Валевской на самом деле не существует! Она не имеет вида на жительство в столице, и вообще здесь никогда не появлялась. Значит, ему не надо сообщать прокурору про арест и объяснять, кто она такая и почему потребовалось задержание. А госпожа Ланская вполне может бесследно исчезнуть. Пусть сыскная полиция ищет. Что же касается агента Озириса, то, стоит уничтожить личное дело в сейфе, - агент просто перестанет существовать. Нигде, ни в одном докладе его имя не упоминалось. А строка в расходной ведомости перейдет другому агенту. Выпускать из камеры в таком виде Валевску невозможно. Она должна заговорить. И замолчать окончательно.
– Делайте что хотите, но к утру у меня должен быть подписанный ее рукой подробный протокол допроса! Вам ясно? Подробный! - Герасимов стукнул в дверь.
Охранник немедленно отпер, выпуская полковника. Дукальский открыл ящик стола и вытащил металлическую коробочку со шприцем.
– Миша, зажми-ка ей левую руку! - сказал он напарнику.
14
Управление Калинкинского завода располагалось в недавно перестроенном здании на Эстляндской улице. У ворот Ванзарова и Джуранского встретила непривычная тишина и пустота. Лишь один сотрудник компании дежурил у входа, дожидаясь господ из сыскной полиции. Он сильно продрог и с радостью проводил приехавших к кабинету председателя правления.
Эдуард Егорович Эбсворт, дородный господин с роскошными седыми усами и маленькой бородкой, радушно поздоровался с гостями. Ему было по-мальчишески интересно принимать настоящих сыщиков.
– Ну-с, господа, чем могу быть полезен? - Эбсворт обладал приятным, сочным баском хлебосольного барина и шутника. - А то, изволите видеть, наши сегодня решили побастовать. Так сказать, в знак солидарности! И ведь, что характерно, еще вчера все были довольны и зарплатой, и работой! Пролетарии - большие затейники, доложу вам!
Ванзаров понял, что господин любит пообщаться, и резко перешел к делу.
– У нас есть основания предполагать, что на вашем заводе будет предпринята попытка крупной диверсии, - заявил он официальным тоном.
– Что предпринято? Господа, я не ослышался?
– Опасность далеко не шуточная! - Ванзаров посмотрел прямо в глаза весельчаку. Мрачное спокойствие Джуранского добавило к словам сыщика особую основательность.
– Это что же, революционеры ручную бомбу в солодовый бак бросят? - Эбсворт отказывался верить такой новости.
– Если вас интересуют детали, это будет отравление. Массовое отравление пива. Может быть, даже сегодня.
Эбсворт схватил колокольчик, отчаянно позвонил и приказал вбежавшему секретарю немедленно вызвать директора завода.
Не прошло и минуты, как в кабинете появился гладкий и дородный господин, который представился Иваном Ромуальдовичем Малецким.
– Вот, господин директор, господа из сыскной полиции сообщают, что сегодня или завтра у нас планируют диверсию! - Эбсворт погладил ухоженную бородку. - У них есть данные, что некие лица хотят отравить наше пиво. Кстати, не знаете, какой сорт выбрали злоумышленники: «Баварское», «Пильзенское», «Столовое» или «Портер»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86