Серебряков отпустил извозчика, велел ему вернуться в 6-м часу и весь день пробыл в этом доме. По словам околоточного, дом является летней дачей Серебрякова. Но в декабре, недели две тому, он приезжал сюда с дамами. В квартиру профессор вернулся в 7-м часу и более не выходил.
В 9-м часу вечера дворник Пережигин в пьяном виде кричал на весь двор, что “он убивца выведет на чистую воду”. Дворник был уведен приживалкой и положен спать. Ворота на ночь остались незапертыми.
В 11-м часу из квартиры профессора опять были слышны кратковременные крики.
2 января профессор квартиру не покидал и к нему никто не приходил, о чем и имею честь Вам доложить.
Подпись: старший филер Ф. А. Курочкин».
4
Ванзаров отложил листок донесения лучшего филера полиции в стопку ненужных документов и откинулся на спинку кресла.
– Что вы, Мечислав Николаевич, так смотрите, как будто ожидаете медаль «За выслугу лет»? - жестко спросил он.
– Но ведь преступник изобличен! - удивился Джуранский.
– И каким же образом?
– Я поехал на Васильевский и поговорил с околоточным, - начал ротмистр. - Он доложил, что к Серебрякову довольно часто ходили молоденькие барышни. Но ранее скандалов или прочих безобразий замечено не было. В последнее время видели одних и тех же - три девицы. Дней десять тому Серебряков выгнал глухонемую кухарку. А после этого из квартиры, по ночам, стали раздаваться буйные крики. Причем вопли такие, что соседи пожаловались околоточному на ведьменский шабаш!
– И часто профессор устраивал ведьменский шабаш?
– За последние дни, по словам околоточного, соседи жаловались регулярно.
– Чем Серебряков объяснил такое поведение?
– В том-то и дело! Объяснения смехотворные: якобы он изучает вокальные данные! Околоточный хотел написать докладную записку участковому приставу, но не решился. Все-таки профессор, уважаемый человек…
– И что из этого?
– Так ведь крики-то были вечером накануне убийства! - торжественно произнес Джуранский. - А это значит…
– Ровным счетом - ничего! - закончил сыщик.
– Но почему? - изумился ротмистр.
– Да хоть потому, что, имей профессор привычку убивать девиц по вечерам под буйные крики, мы бы находили их тела уже дней десять кряду!
Джуранский задумался, сдвинув брови и нервно поигрывая усиками.
– Предлагаю немедленно арестовать Серебрякова и произвести допрос! - выпалил он.
Ванзаров с досады только махнул рукой. Он никак не мог привыкнуть к армейской прямолинейности своего помощника. При всем старании, Мечиславу Николаевичу была глубоко чужда рассудительность. Если б было можно, он сначала рубил бы подозреваемого шашкой, а только потом выяснял его вину.
Родион Георгиевич вынул помятую фотографию и положил перед Джуранским.
– Сейчас меня интересуют больше всего вот эти мадемуазели! Думаю, это они приходили к профессору. Кстати, вам не показалось странным, что дамы с такой завидной легкостью ушли от наблюдения филеров?
– Да, я тоже удивился… - признался ротмистр. - Люди Курочкина революционеров не упускают, а тут какие-то барышни в вуалях. Странно…
– Вот именно, странно! И мы не знаем о них ровным счетом ничего! - Ванзаров раздраженно стукнул ладонью по столу. - А профессор с его криками никуда не денется.
– Но улики… - попытался возразить ротмистр.
– Их нет! - довольно решительно заявил Родион Георгиевич. - Мы знаем, что Мария Ланге накануне смерти пила непонятную жидкость, которая не могла ее убить. Где она пила - неизвестно. Поил ли ее профессор или кто другой - неизвестно. Приходила ли к Серебрякову - неизвестно. На теле жертвы мы находим пентакль, непонятно к чему относящийся. Профессор зачем-то врет, что не был дома накануне убийства, но ревет как белуга при виде трупа. По вечерам он взял моду кричать как оглашенный. Затем какая-то неизвестная забирает негатив с портретом Серебрякова и тремя дамами. А когда мы хотим проследить дам, те благополучно исчезают. И вокруг - полный туман! Так что мы пока никого не изобличили!
– Что я должен делать, Родион Георгиевич? - растерянно спросил Джуранский.
– Передать Курочкину: если завтра гостьи опять появятся, пропускать их в квартиру профессора, а затем задерживать и доставлять в участок. Это - раз… - Ванзаров стукнул о край стола указательным пальцем.
– Понял! - сказал Джуранский с нескрываемым удовольствием.
– И два. Установить в ресторане «Медведь» постоянное наблюдение. Загадочные барышни, возможно, появятся там. Также сообщать о появлении в «Медведе» сотрудника английского посольства господина Дэниса Брауна.
Ротмистр удивленно поднял брови.
– Я уверен, что одна из них в компании с Брауном может появиться в «Медведе», - пояснил Ванзаров.
– Сделаем…
– Как увидят, сразу пусть берут.
– Прямо в зале?
– Можно и на улице, как выйдут. Но помните: к господину Брауну вы даже пальцем не имеете права прикоснуться. У него дипломатический иммунитет. И еще… - Ванзаров протянул Джуранскому снимок. - Покажите Курочкину и его людям. Пусть посмотрят, те ли барышни.
Дверь открылась, и в кабинет заглянул Лебедев.
– Так и думал, что вас застану! - крикнул он. - И в воскресенье на службе!
Не снимая шубы, эксперт опустил на приставной столик походный чемоданчик криминалиста. Он сообщил, что погода прекрасна для романтических знакомств: женщины тянутся к теплу и жмутся к первому встречному мужчине.
Родион Георгиевич терпеливо ждал, когда пыл любителя жизни иссякнет.
– Да, кстати! - Лебедев хлопнул себя по лбу. - Забыл сказать интересную деталь. Представьте, господа, пентакль нарисован на груди Ланге не чернилами! Я срезал слой кожи, провел анализы и могу сказать: это то же самое вещество, которое она употребляла внутрь.
– То есть как? - Ванзаров так удивился, что даже привстал с кресла.
– Да так! Внутрь она принимала его, смешивая с молоком и медом, очевидно чтобы не повредить желудок. А при наружном применении смесь вполне годится для татуировки!
– Ну, теперь понятно… - проговорил Ванзаров.
Он решительно отодвинул верхний ящик стола, схватил большую лупу и принялся внимательно рассматривать фотографию.
Джуранский и Лебедев молча наблюдали за неожиданной переменой.
Тщательно осмотрев карточку, сыщик отложил лупу:
– Господа, поздравляю! Теперь мы знаем, кто давал Ланге эту смесь. А следовательно, у нас есть факт, прямо указывающий на лицо, поившее ею девицу.
Ротмистр и криминалист невольно переглянулись.
– А откуда вы это узнали, Родион Георгиевич? - спросил несколько растерянный Лебедев.
– А вот отсюда! - Ванзаров торжественно поднял фотографию. - Здесь неопровержимая улика!
– Но, позвольте, нельзя же делать вывод о виновности только потому, что эти люди просто находятся рядом с жертвой?! - Лебедев старался осторожно подбирать слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
В 9-м часу вечера дворник Пережигин в пьяном виде кричал на весь двор, что “он убивца выведет на чистую воду”. Дворник был уведен приживалкой и положен спать. Ворота на ночь остались незапертыми.
В 11-м часу из квартиры профессора опять были слышны кратковременные крики.
2 января профессор квартиру не покидал и к нему никто не приходил, о чем и имею честь Вам доложить.
Подпись: старший филер Ф. А. Курочкин».
4
Ванзаров отложил листок донесения лучшего филера полиции в стопку ненужных документов и откинулся на спинку кресла.
– Что вы, Мечислав Николаевич, так смотрите, как будто ожидаете медаль «За выслугу лет»? - жестко спросил он.
– Но ведь преступник изобличен! - удивился Джуранский.
– И каким же образом?
– Я поехал на Васильевский и поговорил с околоточным, - начал ротмистр. - Он доложил, что к Серебрякову довольно часто ходили молоденькие барышни. Но ранее скандалов или прочих безобразий замечено не было. В последнее время видели одних и тех же - три девицы. Дней десять тому Серебряков выгнал глухонемую кухарку. А после этого из квартиры, по ночам, стали раздаваться буйные крики. Причем вопли такие, что соседи пожаловались околоточному на ведьменский шабаш!
– И часто профессор устраивал ведьменский шабаш?
– За последние дни, по словам околоточного, соседи жаловались регулярно.
– Чем Серебряков объяснил такое поведение?
– В том-то и дело! Объяснения смехотворные: якобы он изучает вокальные данные! Околоточный хотел написать докладную записку участковому приставу, но не решился. Все-таки профессор, уважаемый человек…
– И что из этого?
– Так ведь крики-то были вечером накануне убийства! - торжественно произнес Джуранский. - А это значит…
– Ровным счетом - ничего! - закончил сыщик.
– Но почему? - изумился ротмистр.
– Да хоть потому, что, имей профессор привычку убивать девиц по вечерам под буйные крики, мы бы находили их тела уже дней десять кряду!
Джуранский задумался, сдвинув брови и нервно поигрывая усиками.
– Предлагаю немедленно арестовать Серебрякова и произвести допрос! - выпалил он.
Ванзаров с досады только махнул рукой. Он никак не мог привыкнуть к армейской прямолинейности своего помощника. При всем старании, Мечиславу Николаевичу была глубоко чужда рассудительность. Если б было можно, он сначала рубил бы подозреваемого шашкой, а только потом выяснял его вину.
Родион Георгиевич вынул помятую фотографию и положил перед Джуранским.
– Сейчас меня интересуют больше всего вот эти мадемуазели! Думаю, это они приходили к профессору. Кстати, вам не показалось странным, что дамы с такой завидной легкостью ушли от наблюдения филеров?
– Да, я тоже удивился… - признался ротмистр. - Люди Курочкина революционеров не упускают, а тут какие-то барышни в вуалях. Странно…
– Вот именно, странно! И мы не знаем о них ровным счетом ничего! - Ванзаров раздраженно стукнул ладонью по столу. - А профессор с его криками никуда не денется.
– Но улики… - попытался возразить ротмистр.
– Их нет! - довольно решительно заявил Родион Георгиевич. - Мы знаем, что Мария Ланге накануне смерти пила непонятную жидкость, которая не могла ее убить. Где она пила - неизвестно. Поил ли ее профессор или кто другой - неизвестно. Приходила ли к Серебрякову - неизвестно. На теле жертвы мы находим пентакль, непонятно к чему относящийся. Профессор зачем-то врет, что не был дома накануне убийства, но ревет как белуга при виде трупа. По вечерам он взял моду кричать как оглашенный. Затем какая-то неизвестная забирает негатив с портретом Серебрякова и тремя дамами. А когда мы хотим проследить дам, те благополучно исчезают. И вокруг - полный туман! Так что мы пока никого не изобличили!
– Что я должен делать, Родион Георгиевич? - растерянно спросил Джуранский.
– Передать Курочкину: если завтра гостьи опять появятся, пропускать их в квартиру профессора, а затем задерживать и доставлять в участок. Это - раз… - Ванзаров стукнул о край стола указательным пальцем.
– Понял! - сказал Джуранский с нескрываемым удовольствием.
– И два. Установить в ресторане «Медведь» постоянное наблюдение. Загадочные барышни, возможно, появятся там. Также сообщать о появлении в «Медведе» сотрудника английского посольства господина Дэниса Брауна.
Ротмистр удивленно поднял брови.
– Я уверен, что одна из них в компании с Брауном может появиться в «Медведе», - пояснил Ванзаров.
– Сделаем…
– Как увидят, сразу пусть берут.
– Прямо в зале?
– Можно и на улице, как выйдут. Но помните: к господину Брауну вы даже пальцем не имеете права прикоснуться. У него дипломатический иммунитет. И еще… - Ванзаров протянул Джуранскому снимок. - Покажите Курочкину и его людям. Пусть посмотрят, те ли барышни.
Дверь открылась, и в кабинет заглянул Лебедев.
– Так и думал, что вас застану! - крикнул он. - И в воскресенье на службе!
Не снимая шубы, эксперт опустил на приставной столик походный чемоданчик криминалиста. Он сообщил, что погода прекрасна для романтических знакомств: женщины тянутся к теплу и жмутся к первому встречному мужчине.
Родион Георгиевич терпеливо ждал, когда пыл любителя жизни иссякнет.
– Да, кстати! - Лебедев хлопнул себя по лбу. - Забыл сказать интересную деталь. Представьте, господа, пентакль нарисован на груди Ланге не чернилами! Я срезал слой кожи, провел анализы и могу сказать: это то же самое вещество, которое она употребляла внутрь.
– То есть как? - Ванзаров так удивился, что даже привстал с кресла.
– Да так! Внутрь она принимала его, смешивая с молоком и медом, очевидно чтобы не повредить желудок. А при наружном применении смесь вполне годится для татуировки!
– Ну, теперь понятно… - проговорил Ванзаров.
Он решительно отодвинул верхний ящик стола, схватил большую лупу и принялся внимательно рассматривать фотографию.
Джуранский и Лебедев молча наблюдали за неожиданной переменой.
Тщательно осмотрев карточку, сыщик отложил лупу:
– Господа, поздравляю! Теперь мы знаем, кто давал Ланге эту смесь. А следовательно, у нас есть факт, прямо указывающий на лицо, поившее ею девицу.
Ротмистр и криминалист невольно переглянулись.
– А откуда вы это узнали, Родион Георгиевич? - спросил несколько растерянный Лебедев.
– А вот отсюда! - Ванзаров торжественно поднял фотографию. - Здесь неопровержимая улика!
– Но, позвольте, нельзя же делать вывод о виновности только потому, что эти люди просто находятся рядом с жертвой?! - Лебедев старался осторожно подбирать слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86