Город просыпался, умывался, завтракал, выходил из дома, спешил на остановки и далее - по делам.
Город просыпался и с ужасом замечал на спальном ложе новые почерневшие, обезображенные трупы. Слез давно не было. Он просто сглатывал сухой, шершавый ком в горле и шел хоронить умерших.
Город просыпался, с удовольствием потягивался, плотно завтракал, улыбался новому - прибыльному и сулившему развлечения дню. За золото он купил у чумы индульгенцию и теперь наслаждался, пируя и веселясь. Он пока не понял, что его безжалостно обманули, над ним жестоко и коварно посмеялись. Ибо нельзя заключить сделку с чумой. Она лишь дает отсрочку по выплате векселей.
Это все был один и тот же город - Белоярск.
В это утро в нем, у правившей здесь бал чумы, появился Конкурент.
Несколько дней подряд Он сидел в квартире на третьем этаже старого, добротного, сталинских времен, дома, окна которого выходили на широкую улицу. На другой ее стороне стояли такие же дома. Он знал, какие шикарные квартиры бывают в подобных домах. У Него была одна из них, только в другом городе, отстоящем от Белоярска на многие тысячи километров. Он всегда хотел иметь большую, просторную квартиру, потому что и детство, и юность Его прошли в заводском бараке.
Он помнил запах коммунальной кухни, сырого белья, плесневелых углов и общей, на двадцать семей, уборной. Помнил большой двор, ухоженные палисадники, беседку, где мужики после работы "забивали козла", с непременным "раздавливанием мерзавчика" или "чекушки", сдобренных хорошей порцией пива. Помнил праздники, свадьбы, похороны, целые "стада" кошек и собак, щедро подкармливаемых детворой. Он помнил это все, любил и... ненавидел. Помнил и любил потому, что это являлось частью его уже состоявшейся жизни. Ненавидел потому, что со временем понял: так жить было нельзя. Но Он родился, рос и жил, повторяя, как молитву: "Я вырасту и не буду жить в бараке. У Меня будет Мой дом, Моя квартира..."
Он вырос. Барак проводил Его в армию и больше Он туда не вернулся. Его родители погибли в один день с доброй половиной жильцов, когда однажды ночью в кухне по неизвестным причинам взорвался газовый баллон. Он остался один. С ремеслом, в котором был асом. Именно благодаря ему Он в скором времени обзавелся домом в Крыму и квартирой в престижном, старом доме.
Он приехал в Белоярск по "приглашению друзей", зная, что в городе свирепствует чума. Риск стоил больших денег. Тех, которые Ему и предложили. Сумма Его устраивала именно потому, что Он решил оставить ремесло и поселиться в домике на берегу залива, в городе, носившем в древности фантастическое, неземное и красивое имя - Каффа.
Теперь Он сидел у окна и ждал, внимательно и напряженно глядя через улицу на один из подъездов стоящего напротив дома. До назначенного срока оставалось чуть меньше десяти минут. Он чуть передвинулся, поочередно разминая затекшие конечности и неожиданно ощутил острую ломоту в суставах и ноющую головную боль. Накануне, перед поездкой в Белоярск, Он попал под проливной дождь и немного простыл. У Него в какой-то момент пронеслась мысль, что зря Он согласился на "предложение друзей", но тут же ее отбросил.
Почувствовав на лбу выступившие капли пота, осторожно отер их рукавом. В глазах появилась непривычная резь и какая-то сонная усталость. Он насторожился и замер. Время подходило к решающей отметке. Деловито и спокойно Он приник к окуляру, противоположный дом приблизился, четко явив мельчайшие подробности архитектурных линий.
К подъезду подъехала персональная машина. И буквально через секунд десять распахнулась дверь. На тротуар шагнул тот, кого Он решил сегодня похитить у чумы, присвоив себе ее исключительное в этом городе на настоящий момент право даровывать либо отнимать человеческую жизнь.
Он ступил на много раз хоженную тропу, вышел на охоту, выследил жертву и убил ее. Теперь с тропы следовало немедленно уходить. Потому что на нее, уже в погоню за Ним, вот-вот должны были выйти другие.
Он поднялся и внезапно покачнулся. Стало трудно дышать, словно в легкие вместо воздуха попала пригоршня жестких, острых металлических стружек. Комната поплыла перед глазами, на лбу вновь выступили крупные капли пота. Он попытался все-таки сделать несколько шагов в сторону входной двери, понимая, что не успеет, не сможет переступить порог и сойти с тропы. Но Ему очень надо было сделать этот шаг. Хотя бы на него, на один единственный, в своем нестерпимом, всепоглощающем желании Он хотел сейчас быть ближе к домику на берегу залива, в городе, носившем в древности фантастическое, неземное и красивое имя - Каффа.
В эту минуту Он не мог и представить - насколько близок к Каффе...
Лишь почудилось, будто в комнате на миг промелькнуло странное видение: мужчина на нетерпеливо гарцующем коне и трепещущее на ветру черное полотнище. Видение было настолько реальным и зримым, что Он невольно отшатнулся и, потеряв равновесие, нелепо взмахнув руками, тяжело завалился навзничь. Последним усилием воли Он постарался приподнять голову.
Прожигая насквозь время и пространство, на Него в упор смотрели горевшие испепеляющей жаждой золота глаза. Он прищурился и увидел, как в них отразились теплые, сапфировые воды, ласково льнущие к высоким крепостным стенам...
... Иволгин, со своей группой, примчался на место происшествия самый первый. Но буквально через несколько минут улицу с обеих сторон перегородило множество автомобилей. Съехались не только "конторские". Прибыли прокуроры, городской и областной, высшее милицейское начальство, представители военной прокуратуры и комендатуры, первый секретарь обкома Тишин. Одним словом, народу собралось столько, что это грозило в первые же минуты свести на нет всю работу криминалистов, экспертов и оперативников.
Петр Андреевич, со злобной гримасой, способной навести ужас и на бывалых рецедивистов, еле сдерживая ярость, подошел к Завьялову, горячо зашептав ему на ухо:
- Васильич, не уберем это стадо, можно смело дело "вешать".
- Не кипятись, Андреич, - попытался вразумить его Завьялов. - Дело наверняка КГБ себе заберет.
- Вот когда заберет, тогда и будем разговаривать, а пока...
Договорить он не успел, увидев быстрой походкой направляющегося к нему с противоположной стороны улицы Сашу Костикова, который вместе с Приходько, не теряя времени, начали поквартирный опрос.
Прибыв первым и едва взглянув на лежащего у машины Романа Ивановича Малышева, убитого двумя точными выстрелами в сердце и голову, Иволгин понял, что стреляли из соседнего дома. Он окинул быстрым взглядом фасад и "орлы" поняли его без слов.
Несмотря на строгие запреты эпидемиологов, несколько окон было приоткрыто. День обещал быть ясным и солнечным, потому люди, настрадавшиеся за зиму, спешили глотнуть живительного тепла, даже невзирая на то, что глоток запросто мог стать в их жизни последним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129