Для развития интриги в сюжет были вставлены намеки на другие совместные делишки главных героев повествования, а так же обещано продолжить журналистское расследование.
На телевидении сюжет о юбилее на теплоходе "Дагомыс" не демонстрировался, но было объявлено, что соответствующая пленка в медиа-холдинге имеется. Зато копия этой пленки попала в Москву к руководству Министерства внутренних дел. Ходили слухи, что ее отвез туда начальник УБОП, но существовала и версия, будто запись доставил лично мэр. Как бы там ни было, а Караваев запаниковал и срочно отправился в столицу. Зато Пахомов, напротив, спешно вернулся из первопрестольной, чтобы разобраться какая падла устроила кипиш по поводу того, что они с генералом закорешились. Ему сказали, что волну подняла никому неизвестная журналисточка. Причем, у жуликов сложилось устойчивое мнение - девочка выполняла заказ начальника УБОПа. Оценив ситуацию, Пахомов распорядился журналисточку не трогать, но припугнуть.
Несколько дней после опубликования своей сенсационной статьи Ольга купалась в лучах славы. Представители других средств массовой информации беспрестанно пытались выведать у нее дополнительную информацию, а потому оказывали всяческие знаки внимания. Однако уже через несколько дней ей пришлось столкнуться с оборотной стороной своей славы. Нет, то была не назойливая охота папарацци, на нее обратили внимание люди, от которых порядочным девочкам лучше держаться подальше. После первого звонка антипоклонников ее таланта у Ольги чуть не повяли уши. Кто-то неизвестный на смеси фени и мата пообещал отхарить ее в особо извращенной форме. Потом позвонил некий доброжелатель и предложил написать опровержение статье о караваевском юбилее, иначе с ней может произойти трагическая случайность. К примеру, выйдет она из 6-го номера трамвая и, о ужас, поскользнувшись, попадет под его колеса. Человек с елейным голоском звонил еще несколько раз, все напоминал про опровержение и трамвай, рисовал перед журналисткой страшные перспективы. Вот, мол, отрежет ей железными трамвайными колесами ножки, будет она ползти на культяшках по пыльной дорожке и умолять, мол, боженька, ласковый боженька, верни ножки бедной безноженьке.
После таких предупреждений Ольга перестала ездить на 6-м трамвае, стала плохо спать и озираться по сторонам на улице. А еще она приехала к нам и пожаловалась на анонимных телефонных доброжелателей. Вязов посмеялся над ее переживаниями, назвал их пустыми страхами, но понял, откуда ветер дует и решил провести ответную акцию устрашения.
Пока шли высокие политические игры и строились версии - усидит ли Караваев в своем кресле или нет, Вязов попытался использовать ситуацию для наведения порядка в сфере переработки изъятой алкогольной продукции. Чтобы конфискованная "паленка" действительно перерабатывалась, а не поступала снова в продажу, следовало разобраться с фирмой "Ландыш". А поскольку в этой фирме все было фальшивым, от юридического адреса, до директора, выполнявшего там примерно те же функции, что и гражданин Фунт в "Рогах и копытах", то сначала ее нужно было найти. Но Виталий не получил бы от нас с Зигельбаумом прозвище "Охотника за кидалами", если не щелкал такие задачки как орешки. Никакие ухищрения жуликов законспирировать свою деятельность не могли его остановить. Вот и в этот раз он неведомыми мне путями сумел получить информацию, когда представители "Ландыша" приедут на склад УМТ и ХО за очередной партией изъятой алкогольной продукции. И нам оставалось их только задержать.
Мы остановили машины "Ландыша" уже на выезде со склада. В одной из них, грузовой, размещалась продукция, а в другой, легковой, системы "Джип "Мицубиси"" - сопровождающие лица. Лиц было двое. Одно - простое, рабоче-крестьянское, принадлежало личности шофера, а другое, чем-то напоминающее бульдожью морду - экспедитора. Видимо в фирме "Ландыш" было так заведено, что экспедитора по протоколу должны возить на джипе. Трудно даже представить на чем тогда там транспортируют директора. На лимузине, не меньше.
Правда, о том, что человек с бульдожьей "мордой лица" - экспедитор, я и Виталий узнали не сразу. Поначалу он напрочь отказался разговаривать с нами и снисходительно объяснил, что мы можем отдыхать, поскольку наше милицейское руководство "в курсах". Однако Вязов настойчиво повторил свою просьбу предъявить документы на алкогольную продукцию.
- Братан, ну ты чо, в натуре, такой упертый?! Если у тебя есть вопросы, зайди на склад к Бруевичу, он тебе все популярно объяснит.
- Зачем беспокоить больного человека? - пожал плечами Виталий. - У Бруевича последнее время ноги стали сильно опухать. Еле ходит. Ему лечиться надо, а не на вопросы отвечать.
- Точняк, - кивнул экспедитор. - А я секу, он ковыляет как пингвин. Говорит, ботинки жмут, а у него, значит, ноги пухнут. Надо Бруевичу сказать, чтобы пива меньше пил.
- Так как на счет документов? - вернулся к основной теме Вязов. Добровольно предъявим или необходимо силу применять?
- Ну, рискни здоровьем, примени, - усмехнулся бульдожьемордый.
Виталий рискнул. Но прежде, вдруг вытаращил глаза, уставился куда-то за спину представителю "Ландышаа" и удивленно произнес:
- Опаньки! А Колчедан-то что здесь делает?!
Экспедитор машинально обернулся. А потому не сумел среагировать, когда Вязов неожиданно схватил его за правую руку и защелкнул на ней браслет наручников. В это время подскочил я и вцепился задерживаемому в левую руку. Виталий тут же пристегнул ее наручниками к правой.
Несмотря на скованные верхние конечности, экспедитор не собирался сдаваться. Грязно ругаясь, он отпихивал нас плечами и еще пытался лягаться. А поскольку вес его был за центнер, мы с Вязовым взмокли, пока доволокли мужика до своей автомашины и затолкали в нее. Но и там задержанный не угомонился и продолжал пихаться. Наша бедная "шестерка" жалобно скрипела и раскачивалась всю дорогу до райотдела. Выезжавший с нами на задержание Кузнецов обратный путь проделал с комфортом в "Мицубиси", в куда более в спокойной обстановке, хотя ему приходилось еще бдить, чтобы машина с "паленкой" не улизнул по дороге. Добравшись до райотдела, мы загнали грузовик во двор, а джип специально поставили под знаком "Стоянка запрещена", чтобы гибэдэдэшники обратили на него внимание.
Работа с задержанными - это почти всегда психологическое противостояние. Опер и человек, которого он считает преступником, находятся друг напротив друга, а между ними лежит чистый листок бумаги. Чья воля окажется сильнее, тот и будет диктовать какую версию записывать на этом листе. А видение ситуации, облеченное в бумажную форму, уже станет, если не истиной в последней инстанции, то, по крайней мере, официальной трактовкой событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
На телевидении сюжет о юбилее на теплоходе "Дагомыс" не демонстрировался, но было объявлено, что соответствующая пленка в медиа-холдинге имеется. Зато копия этой пленки попала в Москву к руководству Министерства внутренних дел. Ходили слухи, что ее отвез туда начальник УБОП, но существовала и версия, будто запись доставил лично мэр. Как бы там ни было, а Караваев запаниковал и срочно отправился в столицу. Зато Пахомов, напротив, спешно вернулся из первопрестольной, чтобы разобраться какая падла устроила кипиш по поводу того, что они с генералом закорешились. Ему сказали, что волну подняла никому неизвестная журналисточка. Причем, у жуликов сложилось устойчивое мнение - девочка выполняла заказ начальника УБОПа. Оценив ситуацию, Пахомов распорядился журналисточку не трогать, но припугнуть.
Несколько дней после опубликования своей сенсационной статьи Ольга купалась в лучах славы. Представители других средств массовой информации беспрестанно пытались выведать у нее дополнительную информацию, а потому оказывали всяческие знаки внимания. Однако уже через несколько дней ей пришлось столкнуться с оборотной стороной своей славы. Нет, то была не назойливая охота папарацци, на нее обратили внимание люди, от которых порядочным девочкам лучше держаться подальше. После первого звонка антипоклонников ее таланта у Ольги чуть не повяли уши. Кто-то неизвестный на смеси фени и мата пообещал отхарить ее в особо извращенной форме. Потом позвонил некий доброжелатель и предложил написать опровержение статье о караваевском юбилее, иначе с ней может произойти трагическая случайность. К примеру, выйдет она из 6-го номера трамвая и, о ужас, поскользнувшись, попадет под его колеса. Человек с елейным голоском звонил еще несколько раз, все напоминал про опровержение и трамвай, рисовал перед журналисткой страшные перспективы. Вот, мол, отрежет ей железными трамвайными колесами ножки, будет она ползти на культяшках по пыльной дорожке и умолять, мол, боженька, ласковый боженька, верни ножки бедной безноженьке.
После таких предупреждений Ольга перестала ездить на 6-м трамвае, стала плохо спать и озираться по сторонам на улице. А еще она приехала к нам и пожаловалась на анонимных телефонных доброжелателей. Вязов посмеялся над ее переживаниями, назвал их пустыми страхами, но понял, откуда ветер дует и решил провести ответную акцию устрашения.
Пока шли высокие политические игры и строились версии - усидит ли Караваев в своем кресле или нет, Вязов попытался использовать ситуацию для наведения порядка в сфере переработки изъятой алкогольной продукции. Чтобы конфискованная "паленка" действительно перерабатывалась, а не поступала снова в продажу, следовало разобраться с фирмой "Ландыш". А поскольку в этой фирме все было фальшивым, от юридического адреса, до директора, выполнявшего там примерно те же функции, что и гражданин Фунт в "Рогах и копытах", то сначала ее нужно было найти. Но Виталий не получил бы от нас с Зигельбаумом прозвище "Охотника за кидалами", если не щелкал такие задачки как орешки. Никакие ухищрения жуликов законспирировать свою деятельность не могли его остановить. Вот и в этот раз он неведомыми мне путями сумел получить информацию, когда представители "Ландыша" приедут на склад УМТ и ХО за очередной партией изъятой алкогольной продукции. И нам оставалось их только задержать.
Мы остановили машины "Ландыша" уже на выезде со склада. В одной из них, грузовой, размещалась продукция, а в другой, легковой, системы "Джип "Мицубиси"" - сопровождающие лица. Лиц было двое. Одно - простое, рабоче-крестьянское, принадлежало личности шофера, а другое, чем-то напоминающее бульдожью морду - экспедитора. Видимо в фирме "Ландыш" было так заведено, что экспедитора по протоколу должны возить на джипе. Трудно даже представить на чем тогда там транспортируют директора. На лимузине, не меньше.
Правда, о том, что человек с бульдожьей "мордой лица" - экспедитор, я и Виталий узнали не сразу. Поначалу он напрочь отказался разговаривать с нами и снисходительно объяснил, что мы можем отдыхать, поскольку наше милицейское руководство "в курсах". Однако Вязов настойчиво повторил свою просьбу предъявить документы на алкогольную продукцию.
- Братан, ну ты чо, в натуре, такой упертый?! Если у тебя есть вопросы, зайди на склад к Бруевичу, он тебе все популярно объяснит.
- Зачем беспокоить больного человека? - пожал плечами Виталий. - У Бруевича последнее время ноги стали сильно опухать. Еле ходит. Ему лечиться надо, а не на вопросы отвечать.
- Точняк, - кивнул экспедитор. - А я секу, он ковыляет как пингвин. Говорит, ботинки жмут, а у него, значит, ноги пухнут. Надо Бруевичу сказать, чтобы пива меньше пил.
- Так как на счет документов? - вернулся к основной теме Вязов. Добровольно предъявим или необходимо силу применять?
- Ну, рискни здоровьем, примени, - усмехнулся бульдожьемордый.
Виталий рискнул. Но прежде, вдруг вытаращил глаза, уставился куда-то за спину представителю "Ландышаа" и удивленно произнес:
- Опаньки! А Колчедан-то что здесь делает?!
Экспедитор машинально обернулся. А потому не сумел среагировать, когда Вязов неожиданно схватил его за правую руку и защелкнул на ней браслет наручников. В это время подскочил я и вцепился задерживаемому в левую руку. Виталий тут же пристегнул ее наручниками к правой.
Несмотря на скованные верхние конечности, экспедитор не собирался сдаваться. Грязно ругаясь, он отпихивал нас плечами и еще пытался лягаться. А поскольку вес его был за центнер, мы с Вязовым взмокли, пока доволокли мужика до своей автомашины и затолкали в нее. Но и там задержанный не угомонился и продолжал пихаться. Наша бедная "шестерка" жалобно скрипела и раскачивалась всю дорогу до райотдела. Выезжавший с нами на задержание Кузнецов обратный путь проделал с комфортом в "Мицубиси", в куда более в спокойной обстановке, хотя ему приходилось еще бдить, чтобы машина с "паленкой" не улизнул по дороге. Добравшись до райотдела, мы загнали грузовик во двор, а джип специально поставили под знаком "Стоянка запрещена", чтобы гибэдэдэшники обратили на него внимание.
Работа с задержанными - это почти всегда психологическое противостояние. Опер и человек, которого он считает преступником, находятся друг напротив друга, а между ними лежит чистый листок бумаги. Чья воля окажется сильнее, тот и будет диктовать какую версию записывать на этом листе. А видение ситуации, облеченное в бумажную форму, уже станет, если не истиной в последней инстанции, то, по крайней мере, официальной трактовкой событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98