Был у меня шанс, а я его просрал, ума не хватило.
- Ну, бля, до чего же жаден человек! Все у него есть, и даже работа любимая, а ему все мало! Это у тебя сплин от ихней сладкой жизни. Мы теперь с тобой такое откопаем!..
А в это же самое время в номер к Елене Сергеевне постучали.
Она быстро спрятала листок и разрешила: "войдите!"
Вошли три коротко стриженных человека, один из них, коротко сказал:
- Только не делайте лишних движений, мадам!
Двое других стали быстро обыскивать номер. Побросали кое-какие вещи в сумку, поковырялись в документах, общупали Елену Сергеевну, которая запоздало поняла, что совершила оплошность - не подумала себе обеспечить безопасность на российских просторах. Одно дело - зарубежное пространство, и другое - алогичная обособленная территория России.
В машине ей завязали глаза и везли около получаса. Она и не думала сопротивляться, она давно усвоила, что каждый наемный профессионал стремится четко выполнить чужую задачу. Но она все-таки изумилась, когда ей развязали глаза, и она увидела огромный зал с музейной мебелью - это была настоящая роскошь!
- Добрый день, прекрасная Елена! - встал из-за огромного стола улыбающийся молодой человек с длинными русыми волосами, - давненьно мы вас ожидаем, давненько...
Помимо костюма на нем была темно-синяя шелковая плащеница, и глаза у него - голубые-голубые, ясные-ясные.
- Присаживайтесь, прекрасная Елена. Что будете пить?
В зале были ещё двое - толстый седовласый субъект с презрительно сжатыми губами и мрачного вида бородатая личность, беспристанно перебиравшая бусинки четок.
- Спасибо, я выпью воды.
Толстый налил и подал:
- Вы оказались на редкость мудры, - с улыбкой презрения сказал он, но вы сделали ошибку, вернувшись сюда.
- Называйте его Царем, меня Отечеством, а господина с четками - Верой.
Господин с четками вскинул брови, мотнул головой и хмыкнул.
Голубоглазый улыбнулся:
- Так вам будет удобней понять нас.
- Удобней некуда, - кивнула Елена Сергеевна, - тогда зовите меня Вечной Женственностью.
- Вы очень волевая женщина и вы все прекрасно понимаете. Но вы не знаете одного - мы несколько раз спасали вас от обыкновенных бандитов, которые вряд ли бы стали с вами церемониться, - назвавшийся Отечеством присел рядом, и глаза его были наполнены почти поэтическим чувством.
- Вы выражали свою волю на словах, а нам приходилось исполнять её на деле. Вот так - пух! - названный Царем спародировал выстрел с помощью указательного пальца.
- Мы отсекли всех ваших преследователей, - кивнул Отечество, - но вы оказались хитрее. Вы отсекли нас.
- Да что вы с ней церемонитесь! Эта стерва присвоила себе то, что принадлежит целой нации! Пусть отдает бумаги к чертовой матери! А то устроила себе сладкую жизнь!
"Царь" смотрел на "Веру" с презрением, а "Отечество" вздохнул:
- По сути ты прав, но вот по форме...
- Нет, нет, - возразила Елена Сергвевна, - и форма меня устраивает. Он говорит яснее, чем вы.
Она уже поняла, что они знают почти все, разве что им не известно как пользоваться листом "память-желание", который в данный момент был у них в руках, но о котором они не ведали.
- И я, наверное, не ошибусь, если признаю в вас организаторов тайного общества?
- В вашем вопросе я уловил иронию. Но ваше положение очень серьезно. На каких-то этапах мы будем вынуждены использовать радикальные, жесткие меры, - голубые глаза Отечества смотрели добродушно-добродушно.
- Рано или поздно вы бы сделали промашку и оказались бы обречены, добавил Царь.
- А мы люди чести, нами движет не корысть, нами движет стремление возродить родину, сплотить народ ради идеи возрождения.
- Что ты перед ней прогибаешься? Хватит с нее, она уже озолотилась, тоже мне - художница! - с ненавистью выговорил Вера.
- Хорошо! - резко оборвала Елена. - Я передам вам бумаги, если вы действительно патриоты. Но я должна знать о вас все. Кто вы? Сколько вас? Какая программа? Чего вы хотите? А в первую очередь - откуда вам известно о бумагах?
Троица возбужденно переглянулась, бородатый перестал играть четками, а с лица толстяка сползло презрение.
- У нас везде люди, источники информации, - начал было Отечество.
- У службы безопасности имелся один информационный лист, - перебил его Царь.
- Да ещё при Сталине НКВД занималось поиском этих бумаг! - возразил Вера. - За ними охотились и немцы, и французы, и англичане с американцами.
- Бумаги переходили из рук в руки, - согласился Отечество, - и многие использовали их для осуществления примитивных желаний, как вы, например. Мы знаем, что вы выкрали их у Ямского, а он из-за них убил Потапенко, который в свое время ограбил коллекционера в Киеве. Кстати, у нас тоже имеется лист, на котором проявляются и исчезают знаки, слова и цифры.
- Это национальное достояние! - по-бабьи взвизгнул Вера.
- Где они находятся?! - навис над Еленой Царь.
Похитители страшно возбудились. Добыча, за которой охотились эти люди, была в двух шагах.
- Но вы же не государство, и вас никто не избирал представлять весь народ, - хладнокровно заметила Елена Сергеевна.
- Сука! Сука! - завопил Вера и бросился на Елену.
Его товарищам удалось оттащить его к дивану, но это не помогло.
- Дать ей по харе! Чего она из себя строит! Это же мразь!
Елена приготовилась к любому насилию.
Вошли двое короткостриженных и увели Веру.
- Может быть вам нужны деньги, много денег? - спросила пленница.
Теперь не выдержал Царь.
- Ты не понимаешь своего положения! Ты можешь не выйти отсюда никогда!
Но тут и Елена проявила себя:
- Ну что ты раздулся! Что ты распух, как жаба! Тебе, кажется, что ты крутой, всесильный? Тебе только с бабами воевать, моча лягушачья, урод!
Толстяк сделался багровым, от бессильной злобы у него прервало дыхание. Захлебываясь от ярости он не мог сообразить, что бы ответить этой "выскочке".
Отечество же явно забавлялся этой сценой, он был веселый-веселый. Он явно получал удовольствие от стычки.
- Угомонись, Кирилыч, - добродушно сказал он, - Елену Сергеевну пугать бесполезно, она сама кого хочешь напугает.
Багровый Царь как-то сразу обмяк, и кашляя отошел в дальний угол.
- Простите его, Елена Сергеевна, он просто взял не ту ноту, потому и сфальшивил. Вы хотели узнать нашу программу? Я вам предоставлю такую возможность. Я даже хочу предложить вам сотрудничество...
- Да знаю я вашу программу! Тоже мне - конспираторы! Грош - цена вашей программы.
Но глаза у Отечества оставались ясными-ясными, голубыми-голубыми.
- Давайте работать вместе, вносите свои предложения.
- Я обдумаю ваше предложение и дам ответ, - она встала.
- О, я понимаю! Вы возмущены насилием и хотите сказать, что вы свободны и независимы и что вы ничего никому не должны. Как хорошо иметь такое счастливое сознание!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
- Ну, бля, до чего же жаден человек! Все у него есть, и даже работа любимая, а ему все мало! Это у тебя сплин от ихней сладкой жизни. Мы теперь с тобой такое откопаем!..
А в это же самое время в номер к Елене Сергеевне постучали.
Она быстро спрятала листок и разрешила: "войдите!"
Вошли три коротко стриженных человека, один из них, коротко сказал:
- Только не делайте лишних движений, мадам!
Двое других стали быстро обыскивать номер. Побросали кое-какие вещи в сумку, поковырялись в документах, общупали Елену Сергеевну, которая запоздало поняла, что совершила оплошность - не подумала себе обеспечить безопасность на российских просторах. Одно дело - зарубежное пространство, и другое - алогичная обособленная территория России.
В машине ей завязали глаза и везли около получаса. Она и не думала сопротивляться, она давно усвоила, что каждый наемный профессионал стремится четко выполнить чужую задачу. Но она все-таки изумилась, когда ей развязали глаза, и она увидела огромный зал с музейной мебелью - это была настоящая роскошь!
- Добрый день, прекрасная Елена! - встал из-за огромного стола улыбающийся молодой человек с длинными русыми волосами, - давненьно мы вас ожидаем, давненько...
Помимо костюма на нем была темно-синяя шелковая плащеница, и глаза у него - голубые-голубые, ясные-ясные.
- Присаживайтесь, прекрасная Елена. Что будете пить?
В зале были ещё двое - толстый седовласый субъект с презрительно сжатыми губами и мрачного вида бородатая личность, беспристанно перебиравшая бусинки четок.
- Спасибо, я выпью воды.
Толстый налил и подал:
- Вы оказались на редкость мудры, - с улыбкой презрения сказал он, но вы сделали ошибку, вернувшись сюда.
- Называйте его Царем, меня Отечеством, а господина с четками - Верой.
Господин с четками вскинул брови, мотнул головой и хмыкнул.
Голубоглазый улыбнулся:
- Так вам будет удобней понять нас.
- Удобней некуда, - кивнула Елена Сергеевна, - тогда зовите меня Вечной Женственностью.
- Вы очень волевая женщина и вы все прекрасно понимаете. Но вы не знаете одного - мы несколько раз спасали вас от обыкновенных бандитов, которые вряд ли бы стали с вами церемониться, - назвавшийся Отечеством присел рядом, и глаза его были наполнены почти поэтическим чувством.
- Вы выражали свою волю на словах, а нам приходилось исполнять её на деле. Вот так - пух! - названный Царем спародировал выстрел с помощью указательного пальца.
- Мы отсекли всех ваших преследователей, - кивнул Отечество, - но вы оказались хитрее. Вы отсекли нас.
- Да что вы с ней церемонитесь! Эта стерва присвоила себе то, что принадлежит целой нации! Пусть отдает бумаги к чертовой матери! А то устроила себе сладкую жизнь!
"Царь" смотрел на "Веру" с презрением, а "Отечество" вздохнул:
- По сути ты прав, но вот по форме...
- Нет, нет, - возразила Елена Сергвевна, - и форма меня устраивает. Он говорит яснее, чем вы.
Она уже поняла, что они знают почти все, разве что им не известно как пользоваться листом "память-желание", который в данный момент был у них в руках, но о котором они не ведали.
- И я, наверное, не ошибусь, если признаю в вас организаторов тайного общества?
- В вашем вопросе я уловил иронию. Но ваше положение очень серьезно. На каких-то этапах мы будем вынуждены использовать радикальные, жесткие меры, - голубые глаза Отечества смотрели добродушно-добродушно.
- Рано или поздно вы бы сделали промашку и оказались бы обречены, добавил Царь.
- А мы люди чести, нами движет не корысть, нами движет стремление возродить родину, сплотить народ ради идеи возрождения.
- Что ты перед ней прогибаешься? Хватит с нее, она уже озолотилась, тоже мне - художница! - с ненавистью выговорил Вера.
- Хорошо! - резко оборвала Елена. - Я передам вам бумаги, если вы действительно патриоты. Но я должна знать о вас все. Кто вы? Сколько вас? Какая программа? Чего вы хотите? А в первую очередь - откуда вам известно о бумагах?
Троица возбужденно переглянулась, бородатый перестал играть четками, а с лица толстяка сползло презрение.
- У нас везде люди, источники информации, - начал было Отечество.
- У службы безопасности имелся один информационный лист, - перебил его Царь.
- Да ещё при Сталине НКВД занималось поиском этих бумаг! - возразил Вера. - За ними охотились и немцы, и французы, и англичане с американцами.
- Бумаги переходили из рук в руки, - согласился Отечество, - и многие использовали их для осуществления примитивных желаний, как вы, например. Мы знаем, что вы выкрали их у Ямского, а он из-за них убил Потапенко, который в свое время ограбил коллекционера в Киеве. Кстати, у нас тоже имеется лист, на котором проявляются и исчезают знаки, слова и цифры.
- Это национальное достояние! - по-бабьи взвизгнул Вера.
- Где они находятся?! - навис над Еленой Царь.
Похитители страшно возбудились. Добыча, за которой охотились эти люди, была в двух шагах.
- Но вы же не государство, и вас никто не избирал представлять весь народ, - хладнокровно заметила Елена Сергеевна.
- Сука! Сука! - завопил Вера и бросился на Елену.
Его товарищам удалось оттащить его к дивану, но это не помогло.
- Дать ей по харе! Чего она из себя строит! Это же мразь!
Елена приготовилась к любому насилию.
Вошли двое короткостриженных и увели Веру.
- Может быть вам нужны деньги, много денег? - спросила пленница.
Теперь не выдержал Царь.
- Ты не понимаешь своего положения! Ты можешь не выйти отсюда никогда!
Но тут и Елена проявила себя:
- Ну что ты раздулся! Что ты распух, как жаба! Тебе, кажется, что ты крутой, всесильный? Тебе только с бабами воевать, моча лягушачья, урод!
Толстяк сделался багровым, от бессильной злобы у него прервало дыхание. Захлебываясь от ярости он не мог сообразить, что бы ответить этой "выскочке".
Отечество же явно забавлялся этой сценой, он был веселый-веселый. Он явно получал удовольствие от стычки.
- Угомонись, Кирилыч, - добродушно сказал он, - Елену Сергеевну пугать бесполезно, она сама кого хочешь напугает.
Багровый Царь как-то сразу обмяк, и кашляя отошел в дальний угол.
- Простите его, Елена Сергеевна, он просто взял не ту ноту, потому и сфальшивил. Вы хотели узнать нашу программу? Я вам предоставлю такую возможность. Я даже хочу предложить вам сотрудничество...
- Да знаю я вашу программу! Тоже мне - конспираторы! Грош - цена вашей программы.
Но глаза у Отечества оставались ясными-ясными, голубыми-голубыми.
- Давайте работать вместе, вносите свои предложения.
- Я обдумаю ваше предложение и дам ответ, - она встала.
- О, я понимаю! Вы возмущены насилием и хотите сказать, что вы свободны и независимы и что вы ничего никому не должны. Как хорошо иметь такое счастливое сознание!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59