..
Он сидел в вагоне и смотрел на бомжа, что притулился у окна. Этот человек был предельно жалок - с замусоленными целофановыми пакетиками, содержимое коих составляло, по-видимому, все его имущество, с неизменными вспухшими синяками под глазами, выражающими никому ненужный мирок больного животного, с руками, покрытыми несмываемой каростой... Дыба отвернулся. В оконном отражении он увидел свое лицо. "Господи! Зачем я так запутался, господи?!"
- Ну что, бригадир, со свиданьицем, что ли? - шепнул ему знакомый голос.
Это был Вадим. В вагоне сидело человек десять и Дыба сразу попытался определить - нет ли ещё кого с Вадимом?
- Привет, - тихо ответил, не глядя в глаза.
Вадим сел напротив и не сводил глаз, непонятно - радуясь или злорадствуя.
- Ты здорово изменился, Сергей Яковлевич. Смотрю и не узнаю - не ты думаю. Говорить будешь?
- Да о чем, Вадим?
- Ну, спроси обо мне.
- Как ты?
- Я - вот! - и Вадим показал правую руку, на ней не хватало двух пальцев, и кожа на обрубках была нежно-розовая. - Кусачками отстегнули.
- Что так? - опустил голову Дыба.
- Инвалид я теперь, - с удовольствием проговорил Вадим, - почкам тоже хана. Память о тебе, золотом. Тебя же до сих пор ищут, наших всех изуродовали.
- Кто?
- У тебя хотел спросить, до сих пор не знаю - кто и за что. Один вопрос задавали: где ты можешь прятаться? А ты вот спокойно в электричках разъезжаешь, со вполне законопослушной физиономией.
- Ты что, сдать меня хочешь?
Вадим сплюнул, поиграл желваками, глаза его неприятно сузились.
- Они пальцы оттяпали, а я им тебя сдавать буду. Нет, Сергей Яковлевич, отошел я. И от злости на тебя и от дел наших, что ты мне в наследство оставил. Наши ребята после всех этих дел, - он снова показал обрубки, - разбежались. Я теперь мирным бизнесом на хлеб зарабатываю. Ты-то не больно дал заработать, за собой все утащил.
- Сам все потерял.
- Так уж и все! Небось, заначки-то делал!
- За границей заначки, на сметах, о которых все знают.
- Может и так, - хмыкнул Вадим, - ты вот что скажи - как оно ощущение - из князя да в грязь?
- Приятно, - улыбнулся Дыба.
- И мне приятно, а то я думал - сидишь на теплых островах да над нами ухохатываешься.
- Если бы...
- Вадим! - позвал женский голос.
- Иду! - отозвался он. - Это жена с дочкой. Старого знакомого, говорю, встретил... Что я хотел тебе сказать, та сволота, что нас пытала, просто наемники-беспредельщики, отморозки, а вот среди них были двое, очень культурные, крови боялись... Так вот, слышал я один разговор и понял, что из-за рубежа идет интерес к тебе. Намотай на ус, может пригодится.
- Вадим!
- Да иду! Ну, прощай, бригадир, больше уж точно не увидимся, если, конечно, на опознание не позовут.
- Спасибо тебе за все, - протянул руку Сергей Яковлевич.
И тут же получил резкий сильный удар в живот - задохнулся, скорчился.
- А это тебе - мое пожалуйста, - услышал.
А когда боль отпустила, и поднял голову - в вагоне уже не было ни Вадима, ни жены с дочкой. Только бомж смотрел прямо перед собой пустыми сонными глазами. Электричка подходила к Ярославскому вокзалу.
Глава девятая, повествующая о беседах
с дядей Осей, о знакомстве Афанасия
с модельером-моделистом-инспектором
Игорешей, о пьяном запое и об утомившей
всех российской болезни.
Жить в Переделкино не так уж скверно, а скорее даже - очень приятно. Особенно это известно тем, кто ещё при коммунистах отвоевал здесь кусочек престижной земли. Тысячи шустрых писателей поумерали, а их дачи каким-то чудом перешли к их праздным родственникам. Живого классика сегодня здесь редко встретишь, а завтра днем с огнем не найдешь.
- Недавно заходила в московский Союз писателей, так там стенд со списком писателей умерших за год - длиннющий, аж почему-то страшно стало, рассказывала Ольга.
Она и Афанасий сидели, пили чай и перебирали имена знаменитостей, что ещё существовали по соседству. А так как Афанасий имел дело со странными бумагами, то его стали интересовать писатели, а с некоторыми из них он даже познакомился у Сиплярского, к которому иногда захаживал. Вернее, даже не к нему, а к дяде Осе - всезнающему и всепомнящему старику.
С Ольгой они остались вдвоем и прожили вместе уже полтора месяца. Ирина с детьми обосновалась в Москве, в новой квартире, и была страшно довольна. Она беспрерывно что-то покупала, делала ремонты и строила планы. Дети ходили в частную школу. И Афанасий в общем и целом был спокоен и доволен создавшейся ситуацией, если бы...
Ему приходилось крутиться между тремя женщинами, и ни с одной из них он не мог порвать отношений. Сначала ему было гнусно, и он увиливал от свиданий, но потом он как-то не то, чтобы смирился, а просто перестал болезненно терзаться, решив, что тем самым приносит жертву ради своих бумажных опытов. Это звучит цинично, но в жизни всякое бывает, и в конце-концов - все люди разные.
И все-таки здорового спокойствия от создавшейся ситуации он не обрел. Нужно признать, что интимные отношения случались не часто - Ирина была поглощена новым образом жизни и хлопотами по дому, для Ольги главным было, что он рядом, вот разве Елена испытывала к нему какую-то непонятную страсть. Вначале он её боялся, и после той поездки к водоему избегал с ней встречаться, но потом у неё в бане купали детей, она как-то быстро сблизилась с Ольгой, которая, как казалось Афанасию, даже приветствовала их "дружеские отношения". Да и скоро страх отступил, ибо Афанасий понял, что Елена действительно стала другой, и если и зацикленной на смысле жизни, но вполне симпатичной и умной женщиной.
Она все добивалась, чтобы Афанасий посвятил её в свои исследования, и он постоянно пресекал её попытки подняться к нему в мансарду.
- Придет время, узнаешь.
- Ну как же так? Ты все обо мне знаешь, а сам скрытничаешь.
Но он-то знал, что и она ему не все рассказала.
А ещё Афанасий знал невероятно много. Он мог получить любую информацию о деятельности как отдельных личностей, так и любых организаций, какими бы тайными они не были. Вначале он с увлечением изучал всяческие сообщества и их сверхсекретные планы. И казалось, что весь мир только и занимается интригами, сговорами и заговорами: порой наивными, иногда злыми, а чаще всего просто сумасшедшими и утопичными. Ну и преступных планов хоть отбавляй. Словно адская паутина опутывала сознание людей. При желании он мог проникать в секретные правительственные архивы и программы. Что поначалу и делал, но вскоре это ему наскучило - конечно, факты иногда поражали, но оказывались банальными до идиотизма или же такими же глупыми по сути. Но зато он узнал, что против страны действительно работают мощные службы и организации, которые субсидируют как конкретных людей, так и партии и сообщества. И ему были смешны рассуждения всяческих телевизионных тусовщиков на темы заговоров - дескать, их нет и они выдуманы голодным обывателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59