.. Здоровье его расстроилось, дома разлад, все не в радость, карьера коту под хвост. Одно только держало на плаву Лугового непробиваемое упрямство. Если он один раз что-то увидел, усвоил, то никакой психотерапевт не заставит его назвать белое черным.
...Со злорадством он перечитывал послание Флавия Анатольевича, и когда тот вошел, встретил его подполковник, как отца родного.
Наговорил кучу приветствий, послушал притчи о болезнях и охранных заслугах, а потом не выдержал:
- Листик-то при вас?
- При мне, при мне, и улыбающийся пенсионер извлек конвертик из кармана.
- Да что же ты его, болван, так помял!
Лист действительно был потертый и замусоленный.
- Да боюсь я его, - признался пенсионер, - черт знает, что за машина!
Только развернул лист Луговой, только провел по нему ладонью, как тотчас появился рисунок - жирная нахальная фига.
- Последнее время только она, - пояснил Флавий, - да ещё какие-то циферки временами.
Появились и циферки, а потом снова фига.
- А до этого что было?
- А до этого целый год стихи, разговоры похабные, да описание каких-то местностей и городов зарубежных.
- Вы писали, что входили в осмысленный диалог, как это понимать?
- Да что-то карандашиком черканул, а в ответ гадость читаю: "не суйся, хуже будет". А потом вопрос: "кто такой?" Я написал свою фамилию, место проживания, а мне вопрос: "как там в Перово, в Москве? как погода?" Ну я все и описал, тепло, мол, и все прочее. Потом ещё вопрос: "откуда лист?" Я изложил про племяша. А мне матом: хватит, мол, врать, если, мол, буду трогать лист - не жилец буду.
- Так что же ты, гад, сразу лист не сдал? Неизвестно кому информацию выдавал, за это статья полагается!
Старик испугался, губы его задергались.
- Боялся - убьют! Каюсь, господин... това... гражданин полковник! Да и племяш мог вернуться, потребовать. А когда в тюрьме его...
- Знаю, убили его там.
- Ну вот, тогда я и решил вам передать, избавиться от...
- Иди, - махнул рукой подполковник.
- Чево?
- Свободен, говорю. Позову, если надо.
- Расписочку бы...
- Да тебя за это дело нужно за ноги подвесить, имел такую бумагу и сидел как подпольная крыса! - гаркнул Луговой, представив, что ещё год назад у него могло быть неоспоримое доказательство. "Если бы не этот старый пердун!"
Старик пулей вылетел за дверь и всю дорогу мелко-мелко трясся, пока дома не передал свою дрожь битому-перебитому коту, отмутузив его шваброй и приговаривая: "Вражина последняя! Срань американская" и т.д.
А подполковник ликовал, наступил его звездный час. Он смотрел на нарисованную фигу, и этот жалкий набросок казался ему непревзойденным шедевром, затмевающим картины Рембранта и Леонардо. Уж теперь-то все умоются! Будут звания, награды, почет и уважение! И кто бы не стоял за этими листами, они будут изобличены и повергнуты!
Дверь скрипнула, и вошел генерал-полковник Курехин. Он был лысый, небольшого, но плотного телосложения, с интеллигентным взглядом и пухлыми губами. Говорил он тихо и вкрадчиво.
- Чего не идешь с докладом? - внимательно посмотрел он на стол.
Как всегда он уже все знал, это вам не хухры - мухры, это Лубянка.
Луговой - красный и восторженный - кивнул на лист:
- Разрешите доложить, найден ещё один лист из серии "самовоспроизводящих информацию"!
- Ну-ка, ну-ка, - генерал взял лист, - что это тут?
- Фига.
- Ну-да, ну-да... А циферки где?
Луговой провел ладонью и явились циферки.
- Шифр?
- Нужно проверить.
- Скопируйте, и шифровальщикам. О листе никто не должен знать. Однако, - понюхал его генерал, - обычный лист, - и он ещё он провел ладонью. - А цифры-то изменились, вот даже знак доллара. Как думаешь, америкашки опять что-то затеяли? Их рук дело?
Лугового вновь принимали всерьез. Он выдержал паузу и ответил:
- Все возможно. Но если на простой бумаге появляется такое, то что можно вытворять с денежными знаками и ценными бумагами?
- Да, всю финансовую политику можно смести. В контакт не пробовал вступать?
- Старик сказал, что уже год лист бесконтактный.
- Зря ты его отпустил, погостил бы у нас, подкормился. А то болтать начнет.
- Будет сделано.
- Ну давай, к шифровальщикам и ко мне. С листа глаз на спускай.
- Слушаюсь!
"Сволочь, - подумал Луговой, - сейчас будет на себя заслуги перетягивать!"
- Да, - приоткрыл Курехин дверь, - проработай как следует все связи этого Тимофея Швальца. Нужно узнать, как и нему попал этот лист, нет ли еще, как использовался. Бери людей, сколько потребуется, я дам разрешение.
Подполковник знал, что его кабинет прослушивается, такое внимание ему даже льстило, стоило ему представить, что сам Курехин сидит и жадно ловит каждую фразу из его кабинета... И Луговой с утроенной энергией взялся за дело.
Он переписал цифры, отнес шифровальщикам вместе с перерисованной фигой. Отправил людей за Флавием и ещё одну группу с обыском на квартиру к племяшу. А сам занялся делом этого убиенного Швальца.
Шифровальщики долго не могли справиться с цифрами, пока один из них не высказал предположение, что это обычные бухгалтерские расчеты. По всей видимости, кем-то делались покупки, которые и фиксировались на листе. На этом предположении и остановились.
Обыск на квартире у Швальца ничего не дал. А вот его давние связи вновь вывели на Кандыбова Сергея Яковлевича, за которым целый год охотился Луговой. Но тот уже три года как в воду канул. Его и искать перестали. И теперь вновь Луговой бросил лучшие силы Лубянки на его поиски. Была поставлена задача - найти его даже мертвым.
В общем, этот "информационный лист" наделал переполоху, самое высокое начальство и члены правительства приходили поглазеть на него. И у всех оставалось какое-то двойственное впечатление - с одной стороны удивительная вещь, а с другой - ничего необычного - листик с информацией и фигой, как детская открытка-мигалка. Но вот только не было на этой бумаге никаких двойных слоев, никакой пленки или эмульсии. Хотели отрезать кусочек для более детальных лабораторных исследований, но Луговой убедил повременить, испугав возможностью исчезновения надписей.
- Ну для чего эти фокусы? Какие цели преследуются? Какие возможны последствия? Чья разработка? Где делались? - терзалось высшее руководство. - Может быть это просто трюкачество, а мы тут голову ломаем?
- Но вы только представьте, какие фальшивки и подделки можно производить этим трюкачеством! - вкрадчиво говорил Курехин. - Это обычная бумага, а если бы на ней были водяные знаки?
- Найти! Срочно! Докладывать ежедневно! Всех поднять на ноги! следовали указания, и на Лубянке до ночи горел свет.
Там же, во внутреннем дворике, сидел в отдельной камере пенсионер Трушкин. Он смотрел телевизор и ел, сколько хотел. А ещё он читал книжку "Железная маска" и чувствовал себя человеком, хотя и без маски, но таким же государственно важным и таинственным, как и его кот, которого ему разрешили взять с собой в камеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59