Выходя из подъезда, он почувствовал себя словно не в своей шкуре.
Ну конечно, он был чист и выбрит, Лариса привела в порядок его плащ и выстирала и высушила одежду. "Когда только она это сделала?"
Он зашел в подворотню и собрал в ладони пыль от штукатурки, помазал ею плащ, а кусочек от угля растер в ладонях.
На чердаке Цитруса не было, но скоро он пришел с бутылкой - уже хорошо накаченный.
Они выпили, и Цитрус съехидничал:
- У тебя рожа, как у киллера, ты случайно кого-нибудь не убивал?
- Заткнись! - впервые не удержался Дыба и добавил: - ты сам меня к ней привел.
- Больше туда никогда не ходи! Иначе я тебя приземлю на кладбище.
Больше они об этом не говорили.
Наступил октябрь, а они никак не могли найти подходящее теплое место. Две недели им удалось перекантоваться в кочегарке, но потом оттуда попросили. Вокзалы, бесхозные подвалы, чердаки домов с трубами отопления, жилые подъезды - где только они не находили пристанище на ночь, пока однажды им не подвернулся случай. Недалеко от станции "Яуза" они нашли бесхозную землянку-погреб. Таких здесь было несколько, в них хранили зимой картошку жители близлежащих многоэтажных домов. Здесь оказалась даже буржуйка. Соорудили два топчана и со стройки натаскали досок. Утеплились, как могли, приобрели замок, а хозяева остальных погребов надавали - кто матрас, кто одеяло, кто посуду, поставив условие присматривать за своими картофельными хранилищами и гаражами.
- Здесь у нас два года жили двое, старожилы, мы их не трогали, да вот куда-то пропали, - сообщили им. Теперь вы живите, если будете вести себя по-человечески.
И они жили по-человечески. "Буржуйка" к утру остывала, и холод гнал их на промысел. Возвращались к вечеру, топили, грели в банках еду, ужинали и ложились спать. Говорили мало. Да и пить стали меньше - у Цитруса болел желудок и вдобавок у него открылись язвы на ногах. Он вообще стал замкнутым и брюзгливым. Что бы Серый ни делал - все было не так. "Все я должен планировать, ты только и можешь, что хвосты заносить!"
А Сергей Яковлевич действительно попросту таскался за ним, как ниточка за иголочкой. Скажет Цитрус - "Стой здесь!", Серый встанет в переходе с коробкой - стоит часа два, блуждая безразличным взглядом по прохожим. Надвинет вязаную шапчонку на самые глаза, в свой плащ, как в панцирь, съежится и перебирает себе мысль за мыслью. Проносятся перед ним картины забытых сражений, скачут воины, стоны слышны и смертельные вопли, видит он сотни сцен поражений или побед, пребывает в таком состоянии, пока водка гуляет по венам. Или механически таскает ящики и мешки. Или деловито роется в кантейнерах в поисках бутылок. Или на свалке ковыряется, отыскивая все, что другим не нужно. И все это по указанию командира белоснежного лайнера, ведущего их экипаж к заветной цели.
Дыба и сам понимал свою несостоятельность в принятии решений, но и изменить себя не мог - он и так уже шагнул на самое дно и как мог сопротивлялся, чтобы его совсем уж не засосала эта биологическая жизнь. Он как бы растроился. Одна его часть сознания была отдана выживанию и сохранению себя, вторая предполагала возрождение и строила надежды на благополучную жизнь после прорыва к заграничным банковским деньгам, третья часть сознания была отдана непонятно откуда в него вселившимся грезам и суждениям об истории человечества. И может быть от этой растроенности он становился все более заторможенным.
Скоро они стали недоедать. Иногда им приносили картошку, они её запекали и заедали ею совсем дрянную водку. Тогда и случился у Цитруса приступ "белой горячки". Дыба чуть вместе с ним с ума не сошел. Два дня командир безумствовал в землянке и почти не спал, и все визжал, если Серый подходил к нему. Все кричал, забившись в угол: "Не убивай!" А потом вдруг наоборот: "Убью, задушу!" - бросался, последнюю энергию растрачивал. И Дыба не спал, светила лампа, в печи потрескивало, пахло плесенью, а он все выжидал момент, чтобы подсыпать успокоительного в кружку с водой.
Еще сутки спал, не выходя, Цитрус, а потом совсем сдал - ноги ослабели.
- Его нужно в больницу, - посоветовал один местный автолюбитель, заглянувший проведать сторожей. - Но кто там сейчас без денег с ним возиться будет. Хотя все-таки в тепле. Я могу подвезти, но вряд ли возьмут.
- Сделай, а? А то помрет же.
Цитрус согласился. И им повезло. У этого автолюбителя оказался знакомый, который знал одну благотворительную больницу, где принимали таких вот бомжей. Цитруса взяли на неделю, язвы совсем у него расползлись.
- Питание ему нужно хорошее, витамины, к тому же у него язва. Мы его, конечно, помажем, чуток поколем, но это будет временный эффект, - сказала равнодушная врачиха, - у нас средств и лекарств мало.
- Напишите, какие нужно. Пусть самые дорогие.
Она посмотрела на него с недоверием, но все-таки написала рецепт.
И тогда он решился съездить на свою дачу. Там у него была заначка. До этого он не рисковал туда соваться, но сейчас решил. Дача у него была по Ярославской дороге. Полчаса он добирался на электричке. Потом на автобусе. Но на дачу так и не проник. Его выручил прошедший утром снег. Участок был крайний, и дорога к нему вела в тупик, туда сроду никто не ездил, а тут он увидел следы недавно проехавшей машины. Правда, заначка была не в доме, а в заваленке у недостроенной бани, примыкавшей к лесу. Можно было бы обойти участок и перелезть через забор, но он решил сделать это ночью. Вряд ли здесь устроено круглосуточное дежурство, столько времени прошло.
"Дожился, - думал он, сидя на автобусной остановке. - Строил дачу, баню, а теперь все это не мое, как будто и никогда моим не было."
- Че ты тут расселся! - притормозила милицейская машина. - Вали отсюда! Ну, пошел, тебе говорят!
И он пошел, как пес. Здесь же были дачи крутых людей , и за ними власть присматривала. Он и сам когда-то давал не раз таким вот за то, чтобы таких вот, как он теперь, гоняли.
"Это не нравственный урок, - подумал он, - это не возмездие, это обычная возня под солнцем".
И тут его осенило - машина выехала от его дачи, они просто подъезжали посмотреть - не появлялся ли кто? Действительно, следы от машины удвоились. Он открыл калитку и не утерпел, заглянул в окно - все было на месте мебель ему делали по заказу, и на окнах специальные решетки - фиг оторвешь и фиг залезешь. А в доме у него ещё было 70 тысяч, если не нашли.
Заначка оказалась нетронутой. Он ещё специально последил, походил вокруг бани, чтобы было непонятно, что тут делали. Банку выбросил у остановки, а 50 тысяч зеленых сунул во внутренний карман. И поехал к Ларисе.
У неё оказалась пьяная компания. Она и сама была изрядно пьяна.
- Долго же ты себя ждать заставляешь. Я уж думала, что на том свете встретиться придется. Как Палыч-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59