И мало кто совмещал эти задачи в целое - с попыткой найти желаемое. И мало кто в начале пути самопрограммировал себя на творческое дерзновение, исходящее от ощущения бессмертия своего "я" и своего неповторимого величия.
"Неземное" не выказывает себя на Земле. Как не выказывает себя творческая энергия движущая жизнь муравейника и распределяющая каждого муравья на чёткое исполнение своей функции. Эта энергия есть воля и память об идее системы Муравейника и муравья. Проще говоря, "неземное" есть власть, достигнутая жертвенным желанием. И каждый Сочинитель приобретал ту или иную полноту власти, содержащей в себе своё своеволие, свою память и своё желание.
Человека восхищает красота природы и животного мира, но давно полагается знать, что мир был создан усилиями человеку подобных Авторов, их жертвенностью, их участием во всепоглощающем творческом процессе - и этот мир содержит в себе память о пра-авторах, со-авторах Сочинителя. И память о них перетекает из одной вселенной в другую, ибо и в "неземных" мирах достаточно места для земного, желанного и хотимого.
Хотение.
Если разобраться с хотениями человека, то здесь нет ничего проще - его хотения - удовлетворение всех известных человеко-животных инстинктов. В них вся человеческая "глубина": есть, спать, совокупляться, получать удовольствие от развлечений и ощущений, стремление к обогащению, элементарной власти и выживанию. Степень хотения здесь очевидна с появления первого животного на Земле. Единственное, что глубинно отличает человека от животного - это своевольное творчество. И когда Автор становится не-человеком, у него зарождаются помимо человеческих хотений не-человеческие. Конечно, они совсем малюсенькие и не стойкие, так что часто входят в человеческие и смешиваются с ними до такой степени, что и вычленить их невозможно во что-либо ясно выраженное. Но я попытаюсь.
Человечество совершало жертвоприношения, возвращаясь как бы формальным способом долг личностному "Я" Творческого Начала. Убивались люди и животные, но не сами жрецы, которые уже тогда были подлецы, но и умницы (в смысле, что инстинкт выживания у них работал на полную мощь). Умницы они были ещё и потому, что поддерживали творческое развитие и главное письменность.
Ведь "съедено" было не столько "тело", сколько "ум" и возвращать "долг" нужно было именно творчеством, памятью, самоосознанием, умом. Вот здесь и стало проявляться и формироваться в человечестве не-человеческое с хотением объяснить смысл своего существования и разобраться в этом мире самостоятельно, без ожиданий подсказок извне. Не-человек продолжил развитие инстинкта творчества, и появились такие хотения - как желания славы, бессмертия, вхождения в историю, всемирного господства, отразить в творчестве творения "бога", стать ему угодным, "святым" и так далее.
Как я уже говорил, здесь человеческие инстинкты смешиваются с неразвитыми желаниями и устремлениями первых авторов. Но появились и Авторы, которые методом самопожертвования отдавали "долг" умственно-художественный. Они уже объясняли: кто есть человек и что есть природа и мир. И они уже увидели в себе ту энергию и силу, которую человеки по прежнему называли "божественной", а не человеческой, не творческой. У них уже было новое хотение - указать на силы в человеке, способные дать ему Путь к свободной и вечной жизни. Некоторые из них возводили цель человеколюбие и улучшение жизни людей, и такие авторские хотения так или иначе проявлялись в социуме. Такие Авторы приносили жертву не Творческому Началу, а человечеству, которое быстро съедало эти материализованные хотения, не сказав и спасибо.
Разве что некоторые самоубийцы прямиком отдавали "долг" своим хотением не участвовать в земной круговерти (некоторые, но далеко не все). В таком своеволии и кроется разгадка истинных хотений. Ибо таковые можно обнаружить только в самом себе, в отдельно взятом человеческом организме, исходя из личного опыта, принося в жертву не соседей или соплеменников, не народ, со всей его культурой, не собственные произведения искусства, а свою самостоятельную волю, избравшую желаемое внутри себя.
Самоубийство, как вы понимаете, не цель творческого процесса, а лишь пример способа самостоятельной жертвенности и определения хотения личностного, как пример крайней степени своеволия в человеке, иногда и оправданной - как например в истории с Сократом и Эзопом. Эти Авторы не были фатальными Актёрами, как например Актёр Гитлер, оставшийся верным своей сценической роли - раб идеи, порождённой "тёмным" неосознанным творчеством (Важно понимать, что творчество не может быть тёмным, я употребляю эти эпитеты для упрощения, на самом же деле тёмен и безответственен Автор, использующий творческий процесс невежественно и дико).
Творчество в Эзопе развило своеволие, и, будучи рабом, он был свободнее своих хозяев и потому свобода была его абсолютным хотением. Он не стремился устроиться в обществе, он был уже выше обычных человеческих инстинктов, ибо творческий процесс уже сформировал в нём "неземное" хотение. И он принёс ему в жертву даже своё человеческое тело, чего, как известно, ни от человека, ни от не-человека и не требуется, а требуется лишь момент выбора, то есть сам Выбор.
Так обнаруживаются истинные хотения, своеволие, окрепшее в творческом процессе, осознающее своё значение.
Издревле у человека возникали как бы "неземные" хотения, которые он мечтал воплотить на Земле. Эти желания порождены Авторами, фантазирующими беспредельное "неземное" своеволие. Именно русские сказки формировали "загадочную русскую идею" и развитие Художественности в русском языке. В этих сказках и формировалась тяга "российской души" к "неземному", а не к раю на Земле. И дурак тот, кто высмеивает эту традиционную мечтательность русского Иванушки-дурочка, и тычет русским носом в еврейско-американскую действительность, в европейскую стерилизованность и фатальность.
"Вот привыкли в России мечтать, - слышу я проповеди западников, хотите, чтобы всё вам было принесено на блюдечке".
Но именно сказочность Пушкина была составной частью явления русской Художественности, и отсюда так мощно началось новое русское творчество. Именно сказки создали Пушкина, Гоголя, Лермонтова, а не плутовской роман, песни трубадуров или исторические хроники.
О чём же мечтали Иваны-дураки на Руси? Конечно о власти, о царствовании по щучьему велению и по моему ... хотению (Сам не ожидал, что появится "ключевое слово", но творческий процесс катится, как тот же клубок с нитками, только и успевай за ним). О скатерти-самобранке, то бишь об изобилии, о ковре-самолёте - где хочу, там и бываю. О шапке-невидимке незримом существовании и неуязвимости, о мече-кладенце, который всякую нечисть преодолевает и любые преграды ему нипочём.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
"Неземное" не выказывает себя на Земле. Как не выказывает себя творческая энергия движущая жизнь муравейника и распределяющая каждого муравья на чёткое исполнение своей функции. Эта энергия есть воля и память об идее системы Муравейника и муравья. Проще говоря, "неземное" есть власть, достигнутая жертвенным желанием. И каждый Сочинитель приобретал ту или иную полноту власти, содержащей в себе своё своеволие, свою память и своё желание.
Человека восхищает красота природы и животного мира, но давно полагается знать, что мир был создан усилиями человеку подобных Авторов, их жертвенностью, их участием во всепоглощающем творческом процессе - и этот мир содержит в себе память о пра-авторах, со-авторах Сочинителя. И память о них перетекает из одной вселенной в другую, ибо и в "неземных" мирах достаточно места для земного, желанного и хотимого.
Хотение.
Если разобраться с хотениями человека, то здесь нет ничего проще - его хотения - удовлетворение всех известных человеко-животных инстинктов. В них вся человеческая "глубина": есть, спать, совокупляться, получать удовольствие от развлечений и ощущений, стремление к обогащению, элементарной власти и выживанию. Степень хотения здесь очевидна с появления первого животного на Земле. Единственное, что глубинно отличает человека от животного - это своевольное творчество. И когда Автор становится не-человеком, у него зарождаются помимо человеческих хотений не-человеческие. Конечно, они совсем малюсенькие и не стойкие, так что часто входят в человеческие и смешиваются с ними до такой степени, что и вычленить их невозможно во что-либо ясно выраженное. Но я попытаюсь.
Человечество совершало жертвоприношения, возвращаясь как бы формальным способом долг личностному "Я" Творческого Начала. Убивались люди и животные, но не сами жрецы, которые уже тогда были подлецы, но и умницы (в смысле, что инстинкт выживания у них работал на полную мощь). Умницы они были ещё и потому, что поддерживали творческое развитие и главное письменность.
Ведь "съедено" было не столько "тело", сколько "ум" и возвращать "долг" нужно было именно творчеством, памятью, самоосознанием, умом. Вот здесь и стало проявляться и формироваться в человечестве не-человеческое с хотением объяснить смысл своего существования и разобраться в этом мире самостоятельно, без ожиданий подсказок извне. Не-человек продолжил развитие инстинкта творчества, и появились такие хотения - как желания славы, бессмертия, вхождения в историю, всемирного господства, отразить в творчестве творения "бога", стать ему угодным, "святым" и так далее.
Как я уже говорил, здесь человеческие инстинкты смешиваются с неразвитыми желаниями и устремлениями первых авторов. Но появились и Авторы, которые методом самопожертвования отдавали "долг" умственно-художественный. Они уже объясняли: кто есть человек и что есть природа и мир. И они уже увидели в себе ту энергию и силу, которую человеки по прежнему называли "божественной", а не человеческой, не творческой. У них уже было новое хотение - указать на силы в человеке, способные дать ему Путь к свободной и вечной жизни. Некоторые из них возводили цель человеколюбие и улучшение жизни людей, и такие авторские хотения так или иначе проявлялись в социуме. Такие Авторы приносили жертву не Творческому Началу, а человечеству, которое быстро съедало эти материализованные хотения, не сказав и спасибо.
Разве что некоторые самоубийцы прямиком отдавали "долг" своим хотением не участвовать в земной круговерти (некоторые, но далеко не все). В таком своеволии и кроется разгадка истинных хотений. Ибо таковые можно обнаружить только в самом себе, в отдельно взятом человеческом организме, исходя из личного опыта, принося в жертву не соседей или соплеменников, не народ, со всей его культурой, не собственные произведения искусства, а свою самостоятельную волю, избравшую желаемое внутри себя.
Самоубийство, как вы понимаете, не цель творческого процесса, а лишь пример способа самостоятельной жертвенности и определения хотения личностного, как пример крайней степени своеволия в человеке, иногда и оправданной - как например в истории с Сократом и Эзопом. Эти Авторы не были фатальными Актёрами, как например Актёр Гитлер, оставшийся верным своей сценической роли - раб идеи, порождённой "тёмным" неосознанным творчеством (Важно понимать, что творчество не может быть тёмным, я употребляю эти эпитеты для упрощения, на самом же деле тёмен и безответственен Автор, использующий творческий процесс невежественно и дико).
Творчество в Эзопе развило своеволие, и, будучи рабом, он был свободнее своих хозяев и потому свобода была его абсолютным хотением. Он не стремился устроиться в обществе, он был уже выше обычных человеческих инстинктов, ибо творческий процесс уже сформировал в нём "неземное" хотение. И он принёс ему в жертву даже своё человеческое тело, чего, как известно, ни от человека, ни от не-человека и не требуется, а требуется лишь момент выбора, то есть сам Выбор.
Так обнаруживаются истинные хотения, своеволие, окрепшее в творческом процессе, осознающее своё значение.
Издревле у человека возникали как бы "неземные" хотения, которые он мечтал воплотить на Земле. Эти желания порождены Авторами, фантазирующими беспредельное "неземное" своеволие. Именно русские сказки формировали "загадочную русскую идею" и развитие Художественности в русском языке. В этих сказках и формировалась тяга "российской души" к "неземному", а не к раю на Земле. И дурак тот, кто высмеивает эту традиционную мечтательность русского Иванушки-дурочка, и тычет русским носом в еврейско-американскую действительность, в европейскую стерилизованность и фатальность.
"Вот привыкли в России мечтать, - слышу я проповеди западников, хотите, чтобы всё вам было принесено на блюдечке".
Но именно сказочность Пушкина была составной частью явления русской Художественности, и отсюда так мощно началось новое русское творчество. Именно сказки создали Пушкина, Гоголя, Лермонтова, а не плутовской роман, песни трубадуров или исторические хроники.
О чём же мечтали Иваны-дураки на Руси? Конечно о власти, о царствовании по щучьему велению и по моему ... хотению (Сам не ожидал, что появится "ключевое слово", но творческий процесс катится, как тот же клубок с нитками, только и успевай за ним). О скатерти-самобранке, то бишь об изобилии, о ковре-самолёте - где хочу, там и бываю. О шапке-невидимке незримом существовании и неуязвимости, о мече-кладенце, который всякую нечисть преодолевает и любые преграды ему нипочём.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88