Ей было всего лишь несколько месяцев, когда мать увезла ее в Португалию, и она совсем не помнила Англию. Поэтому девочка поражалась и восхищалась здесь всем, так же, как и Елена, которая плохо говорила по-английски и мало что понимала. Для них обеих все было в новинку, все было в диковинку. Каролине же, наоборот, все казалось здесь знакомым, обыденным и привычным – и люди, и мебель, и язык, и традиции.
Весь день прошел за разговорами, пересудами, обменом новостями, и только вечером Каролина и Адам решились рассказать Уэлстонам обо всем, что произошло с ними в Испании и Португалии. Эмили в это время уже крепко спала в комнате наверху, а остальные разговаривали, усевшись в глубине гостиной возле камина.
Маргарет расположилась в кресле лицом к камину, держась, как всегда прямо, рядом с ней сидел Чарльз Уэлстон. Оба выглядели обеспокоенными, слушая рассказ Адама и Каролины.
Когда история, наконец, была поведана, в помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и потрескиванием дров к камине.
Первым заговорил мистер Уэлстон.
– Вы можете что-нибудь добавить, Хокинс? Тот глубоко вздохнул и выдохнул:
– Нет. – Потом добавил: – Все было именно так, как они вам рассказали. Мы все были страшно напуганы.
– Ваш испуг понятен, – сказала Маргарет, с сочувствием глядевшая на Каролину. – Ужасно даже подумать, что ты могла лишиться ребенка.
– Вы правы, – Елена смахнула слезу. – Я хоть и знала о происшедшем, но не все. – Он, – она указала на Хокинса, сидевшего рядом, – никогда ничего мне не рассказывает!
– Ну теперь ты все знаешь. И это неправда, что я тебе ничего не рассказывал.
– Да, конечно, ты говорил мне, что вы ходили туда, сюда, в одно место, в другое, но о чувствах, Матерь Божья, о них я услышала только сейчас. И даже сейчас вы мало говорили.
– Для этого существует воображение, – сказала Маргарет.
Елена посмотрела на нее так, словно, наконец, распознала в ней родственную душу.
– Да-да, именно так я и поступаю, когда чего-то не знаю. Как вы догадливы, миссис Уэлстон!
– Кое-что в моей голове еще имеется, – согласилась тетушка.
– Моя жена необыкновенно умна, – с любовью произнес Чарльз.
Адам поднялся и подбросил дров в камин.
– Это правда, моя тетя – замечательный человек. Но что вы нам посоветуете? Как следует поступить, чтобы обезопасить миссис Раули и ее ребенка?
– Быть может, стоит сделать какое-нибудь заявление в печати?
Адам отошел от камина и, садясь в свое кресло, обратился к тетиному мужу:
– Миссис Раули в опасности, но известно ей не очень много.
– Но если она заявит о том, что ей известно, то, возможно, опасность уменьшится.
Дьюард нахмурился.
– Возможно, и так.
– Я не вижу ничего другого. – Уэлстон уставился в огонь. – Будет лучше, если она снимет с себя тяжесть всего известного ей. Я убежден, что только это и может обезопасить ее. Миссис Раули, прошу прощения, но нет ли другой причины, вызвавшей всю эту опасную ситуацию, в которую вы попали? Вы уверены, что все произошло именно из-за сведений, известных вам?
Каролина кивнула, хотя сама на раз сомневалась в этом.
– Тогда ваш рассказ содержит много неясного, – продолжил Чарльз Уэлстон тоном, каким привык говорить в суде. – Выстрелы, скандал. Все это впечатляет, но… Видимо, причины похищения вашей дочери гораздо серьезнее, чем вы полагаете. Однако, что вам все-таки известно? И кто? Мужчина, которого вы видели ночью на темной аллее. Он же разговаривал с денщиком кузена вашего покойного мужа. Из чего вытекает, что главный обвиняемый – полковник Раули. Но это только предположение, не так ли? И показания Хокинса, выяснившего, что именно этот человек преследует вас. Немного. – Он поудобнее устроился в кресле. – Миссис Раули, Адам, и все же я вам скажу, что случай не безнадежен. Я сделаю все, что смогу. Но сведений у вас маловато, чтобы привлечь кого-либо к ответственности.
Каролина не думала, что все окажется настолько сложным, но она была полна решимости не останавливаться перед трудностями.
– Адам, я хочу поехать в Суссекс. Завтра, – сказала она. – Мистер Уэлстон, я забыла кое-какие вещи у сестры. Бумаги моего мужа, личные и деловые. После того, как он поступил на службу в армию, я все упаковала в коробки, но не могла заставить себя просмотреть содержание бумаг. Однако, мне кажется, это следует сделать сейчас. Быть может, именно в тех бумагах мы найдем ответ на интересующие нас вопросы. Думаю, тогда нам станет понятно, почему Тэлбот Раули считает меня опасной.
Каролина почувствовала облегчение. Она смогла разрядить обстановку, приняв свое решение. Но все же она понимала, что этого все равно недостаточно для разрешения всех проблем в целом. Однако же надо было что-то делать!
– Хокинс, вы поедете со мной?
Тот сказал, что она может полностью располагать его временем, а потом повернулся к Елене.
– Не хотите ли прокатиться с нами? Там такая замечательная природа!
– Если сестра Каролины не будет против… – засмущалась та.
– Ни в коем случае не будет против, – заверила ее Каролина. – Она, наоборот, будет очень рада познакомиться с вами обоими.
Вскоре Уэлстоны отправились наверх, а еще через несколько минут Елена, сопровождаемая Хокинсом, тоже удалилась в свою комнату. Только Адам и Каролина остались сидеть у камина.
Впервые после последней ссоры они остались наедине. В комнате воцарилась напряженная тишина.
– Я думаю, ничего страшного не произойдет, если я завтра увезу Хокинса с собой, – нарушила она молчание.
Дьюард удивленно произнес:
– Конечно, тебе не следует ехать одной. Я бы и сам вызвался сопровождать тебя, но мне нужно передать бумаги Стюарта в министерство иностранных дел, затем я хочу встретиться с Малгрейвом из артиллерийского ведомства.
– С Малгрейвом?
– Да. Он возглавляет это ведомство.
– Адам…
Он прислонился к стене возле камина и с интересом посмотрел ей в глаза.
– Это будет нелегко.
– Я знаю. – Но она хотела сказать совсем другое. Ей вовсе не хотелось говорить о Тэлботе с его интригами. Больше всего она испытывала необходимость говорить о них самих, об Эмили. Каролина вспомнила первый вечер их поездки из Аскуэры, когда они так же сидели вдвоем у огня, и Адам впервые задал ей вопрос об отце девочки. Но она утаила от него тогда правду, которую он имел полное право знать.
– Прости меня, – сказала она, осознавая беспомощность своих слов. – Я была неправа. И кажется, все бы отдала, чтобы повернуть время вспять, чтобы все изменить.
Он не стал возражать и не стал соглашаться. Ни разу со дня их ссоры они не говорили друг с другом без натянутости, стеснения и раздражения.
– Это не имеет значения, Каро. Ты поступила так, как сочла нужным. Не надо снова возвращаться к этому разговору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Весь день прошел за разговорами, пересудами, обменом новостями, и только вечером Каролина и Адам решились рассказать Уэлстонам обо всем, что произошло с ними в Испании и Португалии. Эмили в это время уже крепко спала в комнате наверху, а остальные разговаривали, усевшись в глубине гостиной возле камина.
Маргарет расположилась в кресле лицом к камину, держась, как всегда прямо, рядом с ней сидел Чарльз Уэлстон. Оба выглядели обеспокоенными, слушая рассказ Адама и Каролины.
Когда история, наконец, была поведана, в помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и потрескиванием дров к камине.
Первым заговорил мистер Уэлстон.
– Вы можете что-нибудь добавить, Хокинс? Тот глубоко вздохнул и выдохнул:
– Нет. – Потом добавил: – Все было именно так, как они вам рассказали. Мы все были страшно напуганы.
– Ваш испуг понятен, – сказала Маргарет, с сочувствием глядевшая на Каролину. – Ужасно даже подумать, что ты могла лишиться ребенка.
– Вы правы, – Елена смахнула слезу. – Я хоть и знала о происшедшем, но не все. – Он, – она указала на Хокинса, сидевшего рядом, – никогда ничего мне не рассказывает!
– Ну теперь ты все знаешь. И это неправда, что я тебе ничего не рассказывал.
– Да, конечно, ты говорил мне, что вы ходили туда, сюда, в одно место, в другое, но о чувствах, Матерь Божья, о них я услышала только сейчас. И даже сейчас вы мало говорили.
– Для этого существует воображение, – сказала Маргарет.
Елена посмотрела на нее так, словно, наконец, распознала в ней родственную душу.
– Да-да, именно так я и поступаю, когда чего-то не знаю. Как вы догадливы, миссис Уэлстон!
– Кое-что в моей голове еще имеется, – согласилась тетушка.
– Моя жена необыкновенно умна, – с любовью произнес Чарльз.
Адам поднялся и подбросил дров в камин.
– Это правда, моя тетя – замечательный человек. Но что вы нам посоветуете? Как следует поступить, чтобы обезопасить миссис Раули и ее ребенка?
– Быть может, стоит сделать какое-нибудь заявление в печати?
Адам отошел от камина и, садясь в свое кресло, обратился к тетиному мужу:
– Миссис Раули в опасности, но известно ей не очень много.
– Но если она заявит о том, что ей известно, то, возможно, опасность уменьшится.
Дьюард нахмурился.
– Возможно, и так.
– Я не вижу ничего другого. – Уэлстон уставился в огонь. – Будет лучше, если она снимет с себя тяжесть всего известного ей. Я убежден, что только это и может обезопасить ее. Миссис Раули, прошу прощения, но нет ли другой причины, вызвавшей всю эту опасную ситуацию, в которую вы попали? Вы уверены, что все произошло именно из-за сведений, известных вам?
Каролина кивнула, хотя сама на раз сомневалась в этом.
– Тогда ваш рассказ содержит много неясного, – продолжил Чарльз Уэлстон тоном, каким привык говорить в суде. – Выстрелы, скандал. Все это впечатляет, но… Видимо, причины похищения вашей дочери гораздо серьезнее, чем вы полагаете. Однако, что вам все-таки известно? И кто? Мужчина, которого вы видели ночью на темной аллее. Он же разговаривал с денщиком кузена вашего покойного мужа. Из чего вытекает, что главный обвиняемый – полковник Раули. Но это только предположение, не так ли? И показания Хокинса, выяснившего, что именно этот человек преследует вас. Немного. – Он поудобнее устроился в кресле. – Миссис Раули, Адам, и все же я вам скажу, что случай не безнадежен. Я сделаю все, что смогу. Но сведений у вас маловато, чтобы привлечь кого-либо к ответственности.
Каролина не думала, что все окажется настолько сложным, но она была полна решимости не останавливаться перед трудностями.
– Адам, я хочу поехать в Суссекс. Завтра, – сказала она. – Мистер Уэлстон, я забыла кое-какие вещи у сестры. Бумаги моего мужа, личные и деловые. После того, как он поступил на службу в армию, я все упаковала в коробки, но не могла заставить себя просмотреть содержание бумаг. Однако, мне кажется, это следует сделать сейчас. Быть может, именно в тех бумагах мы найдем ответ на интересующие нас вопросы. Думаю, тогда нам станет понятно, почему Тэлбот Раули считает меня опасной.
Каролина почувствовала облегчение. Она смогла разрядить обстановку, приняв свое решение. Но все же она понимала, что этого все равно недостаточно для разрешения всех проблем в целом. Однако же надо было что-то делать!
– Хокинс, вы поедете со мной?
Тот сказал, что она может полностью располагать его временем, а потом повернулся к Елене.
– Не хотите ли прокатиться с нами? Там такая замечательная природа!
– Если сестра Каролины не будет против… – засмущалась та.
– Ни в коем случае не будет против, – заверила ее Каролина. – Она, наоборот, будет очень рада познакомиться с вами обоими.
Вскоре Уэлстоны отправились наверх, а еще через несколько минут Елена, сопровождаемая Хокинсом, тоже удалилась в свою комнату. Только Адам и Каролина остались сидеть у камина.
Впервые после последней ссоры они остались наедине. В комнате воцарилась напряженная тишина.
– Я думаю, ничего страшного не произойдет, если я завтра увезу Хокинса с собой, – нарушила она молчание.
Дьюард удивленно произнес:
– Конечно, тебе не следует ехать одной. Я бы и сам вызвался сопровождать тебя, но мне нужно передать бумаги Стюарта в министерство иностранных дел, затем я хочу встретиться с Малгрейвом из артиллерийского ведомства.
– С Малгрейвом?
– Да. Он возглавляет это ведомство.
– Адам…
Он прислонился к стене возле камина и с интересом посмотрел ей в глаза.
– Это будет нелегко.
– Я знаю. – Но она хотела сказать совсем другое. Ей вовсе не хотелось говорить о Тэлботе с его интригами. Больше всего она испытывала необходимость говорить о них самих, об Эмили. Каролина вспомнила первый вечер их поездки из Аскуэры, когда они так же сидели вдвоем у огня, и Адам впервые задал ей вопрос об отце девочки. Но она утаила от него тогда правду, которую он имел полное право знать.
– Прости меня, – сказала она, осознавая беспомощность своих слов. – Я была неправа. И кажется, все бы отдала, чтобы повернуть время вспять, чтобы все изменить.
Он не стал возражать и не стал соглашаться. Ни разу со дня их ссоры они не говорили друг с другом без натянутости, стеснения и раздражения.
– Это не имеет значения, Каро. Ты поступила так, как сочла нужным. Не надо снова возвращаться к этому разговору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117