Только не это, подумала Порция и открыла глаза.
Нет, крыша не течет, со странным чувством непричастности к происходящему отметила Порция, глядя на силуэт мужчины: громадный, нависающий над ней. Крик застрял в горле. Подтянув одеяло к подбородку, она зарылась в мех, служивший ей постелью.
– Вставай, – прорычал мужчина.
– Хит?
– Поднимайся на ноги, – приказал он. Отчего-то она не могла не повиноваться этому властному голосу.
Подоткнув одеяло под мышки, она, краснея, встала перед ним. Она попробовала отступить, но он опередил ее, крепко схватив за предплечье.
Сделав глубокий вздох, дабы обрести дар речи, она сказала:
– Как вы…
– Это часть плана? – Он скользнул по ней взглядом, словно полоснул острым ножом. Серые глаза его сейчас были чернее ночи. И беспощадны, как жало гадюки. – Ждать меня нагой и теплой со сна?
Она опустила глаза на его руку, сжимавшую предплечье, на прикрытое одеялом тело и попробовала взглянуть на себя его глазами. И ей вполне это удалось. Женщина, лежащая в засаде. Хищница, искушенная в обольщении.
Стоя спиной к камину, Порция чувствовала, как сильно он нагревает тело. Пожалуй, слишком сильно. Нет сомнений, что кожа ее порозовела от жара. Глаза затуманены сном. Что касается волос – ей даже думать не хотелось о том, как они выглядели. Она провела рукой по встрепанной массе волос, заправила за уши выбившиеся пряди, чтобы хоть как-то привести в порядок прическу.
– О, вы прекрасны, – процедил он сквозь зубы и отпустил ее, отдернув руку так, словно она жгла его. – А я почти вам поверил. Поверил, что вы, как и я, стали жертвой махинаций бабушки. Но вы с самого начала вели свою игру, верно?
Порция отчаянно замотала головой:
– Нет. Неужели вы так думаете? Не ожидала, что вы настолько неумны. – Она отпрянула, не думая о том, что может обжечь спину. Взмахнув рукой, указала ему на дверь. – Вы думаете, я сама устроила бурю, из-за которой оказалась здесь?
Не обращая внимания на ее слова, он обвел глазами комнату. Увидев развешанную на стульях одежду, приказал:
– Одевайтесь.
Она посмотрела на свои вещи.
– Одежда все еще мокрая.
Он большим пальцем ткнул в сторону двери:
– Поскольку там проливной дождь, а мы все равно поедем домой, то одежда ваша промокнет так или иначе.
Порция поежилась.
– Мы не можем подождать, пока не кончится дождь?
Он усмехнулся, но ухмылка его больше напоминала волчий оскал.
– О, именно этого вам бы хотелось, не так ли? По больше времени провести наедине со мной. – Он медленно наступал на нее, словно тигр, преследующий добычу. Глаза его злобно блестели. – И как далеко вы готовы зайти, чтобы заманить меня в капкан? – Он опустил глаза, обжигая взглядом ее обнаженные плечи. – Кто сказал, что я не могу взять то, что вы предлагаете, и при этом так и не жениться на вас? – Он поднял руку, провел по плечу вниз, скользнув пальцами по груди.
Она затаила дыхание. Не от одного лишь страха. Она должна была ненавидеть его, этот похотливый блеск в его глазах должен бы вызвать у нее отвращение. Не меньшее, чем ход его грязных мыслей. Как могла она чувствовать что-то, кроме презрения, к человеку, поступавшему с ней так дурно? К тому, кто считал ее бесчестней интриганкой?
Она смотрела на его губы. Она видела, как они шевелились – он продолжал что-то говорить, – но она больше не слышала ничего из того, что он говорил, завороженная плавными движениями его губ. Словно в трансе, она смотрела, как губы его формируют слова, и губы его соблазняли, пусть даже слова, что слетали с них, были пропитаны ядом.
– Вы готовы рискнуть всем, поставив на то, что я не смогу поступиться чувством долга и все же женюсь на вас? – Он склонил голову. – Вы проиграете, но я готов принять вашу ставку. Я не откажусь отведать то, чем вы меня дразните.
С отвращением она вывернулась, стряхнув его блудливые пальцы. Ей вдруг почудилось, что по телу ее ползет мерзкое насекомое.
– Уберите руки! Я ничего вам не предлагаю.
Она заморгала, дивясь тому, откуда взялось это жжение в глазах и почему вдруг горло сжал спазм. Она не опустится до того, чтобы рыдать у него на глазах. Он не унизит ее, заставив плакать. Проглотив ком, она вскинула голову:
– Я не собираюсь дозволять вам волочить меня домой через всю округу лишь потому, что вы вбили себе в голову, будто я имею на вас виды. Когда же до вас, наконец, дойдет, что вы мне не нужны? – Он должен бы съежиться под ее взглядом.
Грудь его вздымалась и падала, словно он пытался почерпнуть силу из источника, таившегося где-то в глубине его существа. Словно это его подвергали сейчас жесточайшему испытанию.
– Мы не можем здесь оставаться. Дождь, вполне вероятно, будет идти всю ночь.
– Тогда уезжайте. – Она указала ему на дверь. – Вы не обязаны оставаться со мной. Видит Бог, со мной вам небезопасно. Почему? Я могу лишить вас невинности. – Закатив глаза, она решительной походкой направилась к столу. Выдвинула стул и, плотнее закутавшись в одеяло, уселась на него. Приподняв бровь, она с вызовом уставилась на Хита. Пусть попробует ее оттуда стащить.
Он может уходить. А она – она останется.
Он ответил не сразу. Переводя взгляд с нее на дверь, он, очевидно, прикидывал, не стащить ли ее со стула силой и не выволочь ли за дверь. Она, затаив дыхание, выжидала, взглядом заклиная его уйти и положить конец всей этой нелепице. Заклиная его поверить ей. Кончилось это тем, что он со вздохом признался:
– Я не могу оставить вас здесь одну.
– Ах уж эта честь истинного джентльмена! Обидно, что она проявляет себя в самый неподходящий момент.
Он склонил голову и пристально посмотрел на нее:
– Сарказм не идет вам, Порция.
– Нет, милорд, не сарказм – вы мне не подходите.
Он усмехнулся:
– Ах, мы оба знаем, что это неправда.
И тогда хлынули воспоминания. Вкус его поцелуя, бархатная шершавость его языка у нее во рту. Порция запретила себе вспоминать о том, о чем вспоминать не следует, и напомнила себе, что он составил о ней совершенно превратное представление. Как могла она страстно желать мужчину, который имел столь ложное о ней мнение? Где же ее гордость?
Ей хотелось рычать от досады. Но она сдерживалась.
– От того, что вы знаете, мне не холодно и не жарко.
– Видит Бог, у вас язык хуже змеиного жала. Неудивительно, что в Лондоне так и не нашлось желающих на вас жениться.
Укол попал в цель. Порция замерла, сжав кулаки. Спокойствие, только спокойствие, приказала она себе.
Он тоже взял передышку. Отвернулся, уставившись в единственное окно. За окном хлестал дождь и завывал ветер. Он вздохнул, и этот вздох вызвал странные вибрации в ее организме.
Порция призывала себя сохранять достоинство. Пусть думает, что ей все равно. Но все равно ей как раз не было. Перспектива провести ночь наедине с ним весьма ее тревожила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Нет, крыша не течет, со странным чувством непричастности к происходящему отметила Порция, глядя на силуэт мужчины: громадный, нависающий над ней. Крик застрял в горле. Подтянув одеяло к подбородку, она зарылась в мех, служивший ей постелью.
– Вставай, – прорычал мужчина.
– Хит?
– Поднимайся на ноги, – приказал он. Отчего-то она не могла не повиноваться этому властному голосу.
Подоткнув одеяло под мышки, она, краснея, встала перед ним. Она попробовала отступить, но он опередил ее, крепко схватив за предплечье.
Сделав глубокий вздох, дабы обрести дар речи, она сказала:
– Как вы…
– Это часть плана? – Он скользнул по ней взглядом, словно полоснул острым ножом. Серые глаза его сейчас были чернее ночи. И беспощадны, как жало гадюки. – Ждать меня нагой и теплой со сна?
Она опустила глаза на его руку, сжимавшую предплечье, на прикрытое одеялом тело и попробовала взглянуть на себя его глазами. И ей вполне это удалось. Женщина, лежащая в засаде. Хищница, искушенная в обольщении.
Стоя спиной к камину, Порция чувствовала, как сильно он нагревает тело. Пожалуй, слишком сильно. Нет сомнений, что кожа ее порозовела от жара. Глаза затуманены сном. Что касается волос – ей даже думать не хотелось о том, как они выглядели. Она провела рукой по встрепанной массе волос, заправила за уши выбившиеся пряди, чтобы хоть как-то привести в порядок прическу.
– О, вы прекрасны, – процедил он сквозь зубы и отпустил ее, отдернув руку так, словно она жгла его. – А я почти вам поверил. Поверил, что вы, как и я, стали жертвой махинаций бабушки. Но вы с самого начала вели свою игру, верно?
Порция отчаянно замотала головой:
– Нет. Неужели вы так думаете? Не ожидала, что вы настолько неумны. – Она отпрянула, не думая о том, что может обжечь спину. Взмахнув рукой, указала ему на дверь. – Вы думаете, я сама устроила бурю, из-за которой оказалась здесь?
Не обращая внимания на ее слова, он обвел глазами комнату. Увидев развешанную на стульях одежду, приказал:
– Одевайтесь.
Она посмотрела на свои вещи.
– Одежда все еще мокрая.
Он большим пальцем ткнул в сторону двери:
– Поскольку там проливной дождь, а мы все равно поедем домой, то одежда ваша промокнет так или иначе.
Порция поежилась.
– Мы не можем подождать, пока не кончится дождь?
Он усмехнулся, но ухмылка его больше напоминала волчий оскал.
– О, именно этого вам бы хотелось, не так ли? По больше времени провести наедине со мной. – Он медленно наступал на нее, словно тигр, преследующий добычу. Глаза его злобно блестели. – И как далеко вы готовы зайти, чтобы заманить меня в капкан? – Он опустил глаза, обжигая взглядом ее обнаженные плечи. – Кто сказал, что я не могу взять то, что вы предлагаете, и при этом так и не жениться на вас? – Он поднял руку, провел по плечу вниз, скользнув пальцами по груди.
Она затаила дыхание. Не от одного лишь страха. Она должна была ненавидеть его, этот похотливый блеск в его глазах должен бы вызвать у нее отвращение. Не меньшее, чем ход его грязных мыслей. Как могла она чувствовать что-то, кроме презрения, к человеку, поступавшему с ней так дурно? К тому, кто считал ее бесчестней интриганкой?
Она смотрела на его губы. Она видела, как они шевелились – он продолжал что-то говорить, – но она больше не слышала ничего из того, что он говорил, завороженная плавными движениями его губ. Словно в трансе, она смотрела, как губы его формируют слова, и губы его соблазняли, пусть даже слова, что слетали с них, были пропитаны ядом.
– Вы готовы рискнуть всем, поставив на то, что я не смогу поступиться чувством долга и все же женюсь на вас? – Он склонил голову. – Вы проиграете, но я готов принять вашу ставку. Я не откажусь отведать то, чем вы меня дразните.
С отвращением она вывернулась, стряхнув его блудливые пальцы. Ей вдруг почудилось, что по телу ее ползет мерзкое насекомое.
– Уберите руки! Я ничего вам не предлагаю.
Она заморгала, дивясь тому, откуда взялось это жжение в глазах и почему вдруг горло сжал спазм. Она не опустится до того, чтобы рыдать у него на глазах. Он не унизит ее, заставив плакать. Проглотив ком, она вскинула голову:
– Я не собираюсь дозволять вам волочить меня домой через всю округу лишь потому, что вы вбили себе в голову, будто я имею на вас виды. Когда же до вас, наконец, дойдет, что вы мне не нужны? – Он должен бы съежиться под ее взглядом.
Грудь его вздымалась и падала, словно он пытался почерпнуть силу из источника, таившегося где-то в глубине его существа. Словно это его подвергали сейчас жесточайшему испытанию.
– Мы не можем здесь оставаться. Дождь, вполне вероятно, будет идти всю ночь.
– Тогда уезжайте. – Она указала ему на дверь. – Вы не обязаны оставаться со мной. Видит Бог, со мной вам небезопасно. Почему? Я могу лишить вас невинности. – Закатив глаза, она решительной походкой направилась к столу. Выдвинула стул и, плотнее закутавшись в одеяло, уселась на него. Приподняв бровь, она с вызовом уставилась на Хита. Пусть попробует ее оттуда стащить.
Он может уходить. А она – она останется.
Он ответил не сразу. Переводя взгляд с нее на дверь, он, очевидно, прикидывал, не стащить ли ее со стула силой и не выволочь ли за дверь. Она, затаив дыхание, выжидала, взглядом заклиная его уйти и положить конец всей этой нелепице. Заклиная его поверить ей. Кончилось это тем, что он со вздохом признался:
– Я не могу оставить вас здесь одну.
– Ах уж эта честь истинного джентльмена! Обидно, что она проявляет себя в самый неподходящий момент.
Он склонил голову и пристально посмотрел на нее:
– Сарказм не идет вам, Порция.
– Нет, милорд, не сарказм – вы мне не подходите.
Он усмехнулся:
– Ах, мы оба знаем, что это неправда.
И тогда хлынули воспоминания. Вкус его поцелуя, бархатная шершавость его языка у нее во рту. Порция запретила себе вспоминать о том, о чем вспоминать не следует, и напомнила себе, что он составил о ней совершенно превратное представление. Как могла она страстно желать мужчину, который имел столь ложное о ней мнение? Где же ее гордость?
Ей хотелось рычать от досады. Но она сдерживалась.
– От того, что вы знаете, мне не холодно и не жарко.
– Видит Бог, у вас язык хуже змеиного жала. Неудивительно, что в Лондоне так и не нашлось желающих на вас жениться.
Укол попал в цель. Порция замерла, сжав кулаки. Спокойствие, только спокойствие, приказала она себе.
Он тоже взял передышку. Отвернулся, уставившись в единственное окно. За окном хлестал дождь и завывал ветер. Он вздохнул, и этот вздох вызвал странные вибрации в ее организме.
Порция призывала себя сохранять достоинство. Пусть думает, что ей все равно. Но все равно ей как раз не было. Перспектива провести ночь наедине с ним весьма ее тревожила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69