Одни пастухи живут в нашем селении. На царскую казну работаем, дань царскую выплачиваем. Пшеничную лепешку имеем только раз в году…
Старик рассказывал о тяжкой доле пастухов, а Габбу тем временем разбивал камни и ловко подгонял их под все дыры и щели, зияющие в стенах. Для него это была привычная работа, а для старика она казалась необычайно мудреной и трудной.
– А все же рубахи есть, – сказал старик, когда привык к мысли, что в доме его будет тепло и сухо. – Хромой пастух отдал мне рубаху своего старшего сына, – рассказывал старик, – а для друга твоего я выпросил рубаху у лошадника. Она хоть и старая, а все же лучше тех шкур… Старуха моя отработает, – поспешил он утешить Габбу. – Все равно прядет день и ночь.
Габбу горячо благодарил старика. К вечеру он закончил работу и собрался в дорогу. Но старик не пустил: сказал, что можно голову свернуть на крутой тропе в поздний час. Они остались на ночь в хижине пастуха, с тем чтобы на рассвете вернуться к ручью.
На рассвете старик привел Габбу к ручью, где их ждали пастухи и Рапаг. Беглецы тотчас же скинули свои звериные шкуры, умылись в ручье и причесали головы и бороды громадным костяным гребнем, сделанным для стрижки овец.
– А теперь ступайте, – сказал приветливо старый пастух. – Никто не обидит вас, никто не подумает, что вы беглецы.
– Никогда не забудем вашей доброты! – ответил растроганный Габбу. – Здесь, в этих угрюмых горах, я понял, что пришел на землю отцов. Да будет милостива к вам судьба!
– И мы будем тебя вспоминать. Ты добрую память оставил по себе: как сын, позаботился о стариках. Теперь до самой смерти не будем страшиться дождей и ветров.
Старик рассказал Габбу, каким путем скорее добраться до Тушпы, и, послав им благословение богов, пошел к своему стаду. Габбу и киммер направились к Тушпе.
Теперь уже дорога потянулась через множество горных селений. Габбу решил больше не рассказывать о своем бегстве, и когда его спрашивали, кто он, всегда отвечал, что идет из дальнего горного селения. Габбу придумал историю, которая всех занимала. Он рассказывал о том, что его спутник, молодой пастушок из дальних мест, искупавшись как-то в горном ручье, потерял дар речи. После молитвы Халду он решил пойти в Тушпу и принести жертву в храме бога Халда, недавно построенном царем Русой. «Халд пошлет ему исцеление», – говорил уверенно Габбу. И люди верили, что Халд принесет исцеление больному, они и сами так лечили своих больных. Рапаг шел молча, не принимая участия в разговорах. Он и в самом деле казался немым.
Вскоре друзья уже входили в восточные ворота Тушпы. Рапаг с удивлением рассматривал богатые дворцы, обширные храмы, просторные каменные дома и цветущие сады. Был полдень, и город гудел, как улей. На крышах домов, на улицах и за низкими оградами дворов – всюду были видны люди. Каждый занимался своим делом. Вот звенит медной посудой старый медник. Гончар расставляет на солнце сверкающие красной глиной высокие кувшины. У круглой печки стоит лепешечник. Мимо него гонит стадо горный пастух. Лениво погоняет своего верблюда купец в зеленой повязке и ярко-желтой рубахе. Тюки с заморскими товарами мерно покачиваются на костлявых боках тощего верблюда. Купец сидит между тюками, как в люльке, и жует привезенные издалека душистые травы. Веселая стайка полуголых ребят, звеня медными амулетами на шее, помчалась вслед за купцом. Кто-то сказал, что купец вернулся из далекого Хорезма; мальчики хотят увидеть, что привез купец из этой неведомой страны. Может, птицу дивную, а может быть, зверя редкого.
Габбу и Рапаг проходят мимо высокой ограды царского дворца, прямо к Ванской скале. У самого озера Ван стоит храм, памятный Габбу с детства. Лепные украшения этого храма и причудливая резьба на камне сделаны его отцом, Нарагу. Все ли сохранилось? С волнением переступает Габбу порог храма. Как странно: все на месте. Будто только вчера он побывал здесь. Вот и светильники из розового камня, подобные волшебным цветам. Вот и каменный жертвенник со сценами жертвоприношения. Мягкий трепетный свет льется из розовых чаш. Благоухают в курильницах ароматические травы. Габбу подходит к высокому светильнику, гладит его полированную чашу. Над ней трудился отец… Где он сейчас? Габбу опускается на колени у жертвенника и, касаясь губами холодной каменной плиты, думает об отце.
– Бедный раб! – шепчет Габбу. – Ты проклят богами… За что?
Выйдя из храма, Габбу с грустью говорит Рапагу:
– Я вернулся на родину отца, я переступил порог моего храма, а вот жертвы нет. Как горестно мне! Где же моя благодарность богам? Боги отвернутся от меня, и не будет мне больше удачи.
– Мы добудем ягненка, – утешает его киммер. – Мы добудем двух ягнят и принесем жертву благодарности нашим богам.
Друзья направляются во дворец. Но как решиться войти в него? Страшно! Ведь могут схватить и снова надеть колодку… После стольких лет рабства Габбу не может привыкнуть к мысли, что он такой же свободный человек, как и другие.
Габбу рассказывает Рапагу о своей нерешительности.
– Цари всюду злобны и жестоки, – говорит он киммеру. – Я для Русы такой же раб, только что без цепи.
– От царей никуда не уйдешь, – отвечает Рапаг словами своего отца. – Зайдем к доброму человеку, – предложил юноша. – Расскажем ему обо всем – пусть пойдет с нами во дворец.
Они зашли в первый попавшийся двор. Весь двор был уставлен глиняной посудой – сосудами для вина и масла, мисками и громадными горшками для зерна. Из дома вышел старый гончар. Он думает, что перед ним покупатели, и спешит показать им самую красивую посуду.
– Что вы предложите в обмен на эти горшки? – спрашивает гончар у Габбу.
– Нам не на что менять, – ответил каменотес. – Мы пришли за добрым советом. Не откажи в добром слове, – мы из дальних мест.
– Мой дом – для вас, мое сердце слушает вас, – ответил гончар, усаживая гостей на пороге дома.
– Мы доверим тебе нашу тайну, – сказал Габбу, садясь рядом с хозяином. – Мы бежали из Ассирии, мы были рабами Асархаддона. Меня увезли из Урарту еще при Саргоне.
Услышав такие слова, старый гончар вскочил и стал с удивлением рассматривать пришельцев.
– Со времен Саргона? – воскликнул он.
Габбу, усаживая старика, спокойно продолжал:
– Стране нашей снова угрожают враги. Недалек тот час, когда войска Асархаддона придут сюда. Они разграбят селения, сожгут наши жилища и уведут в рабство урартов. Я пришел, чтобы сообщить Русе о грозящей опасности. Пусть направит войско урартов навстречу ассирийцам.
– Великая честь выпала мне, – прошептал хозяин, потеряв от изумления и голос и мысли. – Конечно, пойдем во дворец. Я поведу тебя к военачальнику Улусуне, и ты все ему расскажешь. Но прежде узнайте мое гостеприимство…
Гончар тотчас же скрылся в доме, а Габбу, улыбаясь, рассматривал громадные карасы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Старик рассказывал о тяжкой доле пастухов, а Габбу тем временем разбивал камни и ловко подгонял их под все дыры и щели, зияющие в стенах. Для него это была привычная работа, а для старика она казалась необычайно мудреной и трудной.
– А все же рубахи есть, – сказал старик, когда привык к мысли, что в доме его будет тепло и сухо. – Хромой пастух отдал мне рубаху своего старшего сына, – рассказывал старик, – а для друга твоего я выпросил рубаху у лошадника. Она хоть и старая, а все же лучше тех шкур… Старуха моя отработает, – поспешил он утешить Габбу. – Все равно прядет день и ночь.
Габбу горячо благодарил старика. К вечеру он закончил работу и собрался в дорогу. Но старик не пустил: сказал, что можно голову свернуть на крутой тропе в поздний час. Они остались на ночь в хижине пастуха, с тем чтобы на рассвете вернуться к ручью.
На рассвете старик привел Габбу к ручью, где их ждали пастухи и Рапаг. Беглецы тотчас же скинули свои звериные шкуры, умылись в ручье и причесали головы и бороды громадным костяным гребнем, сделанным для стрижки овец.
– А теперь ступайте, – сказал приветливо старый пастух. – Никто не обидит вас, никто не подумает, что вы беглецы.
– Никогда не забудем вашей доброты! – ответил растроганный Габбу. – Здесь, в этих угрюмых горах, я понял, что пришел на землю отцов. Да будет милостива к вам судьба!
– И мы будем тебя вспоминать. Ты добрую память оставил по себе: как сын, позаботился о стариках. Теперь до самой смерти не будем страшиться дождей и ветров.
Старик рассказал Габбу, каким путем скорее добраться до Тушпы, и, послав им благословение богов, пошел к своему стаду. Габбу и киммер направились к Тушпе.
Теперь уже дорога потянулась через множество горных селений. Габбу решил больше не рассказывать о своем бегстве, и когда его спрашивали, кто он, всегда отвечал, что идет из дальнего горного селения. Габбу придумал историю, которая всех занимала. Он рассказывал о том, что его спутник, молодой пастушок из дальних мест, искупавшись как-то в горном ручье, потерял дар речи. После молитвы Халду он решил пойти в Тушпу и принести жертву в храме бога Халда, недавно построенном царем Русой. «Халд пошлет ему исцеление», – говорил уверенно Габбу. И люди верили, что Халд принесет исцеление больному, они и сами так лечили своих больных. Рапаг шел молча, не принимая участия в разговорах. Он и в самом деле казался немым.
Вскоре друзья уже входили в восточные ворота Тушпы. Рапаг с удивлением рассматривал богатые дворцы, обширные храмы, просторные каменные дома и цветущие сады. Был полдень, и город гудел, как улей. На крышах домов, на улицах и за низкими оградами дворов – всюду были видны люди. Каждый занимался своим делом. Вот звенит медной посудой старый медник. Гончар расставляет на солнце сверкающие красной глиной высокие кувшины. У круглой печки стоит лепешечник. Мимо него гонит стадо горный пастух. Лениво погоняет своего верблюда купец в зеленой повязке и ярко-желтой рубахе. Тюки с заморскими товарами мерно покачиваются на костлявых боках тощего верблюда. Купец сидит между тюками, как в люльке, и жует привезенные издалека душистые травы. Веселая стайка полуголых ребят, звеня медными амулетами на шее, помчалась вслед за купцом. Кто-то сказал, что купец вернулся из далекого Хорезма; мальчики хотят увидеть, что привез купец из этой неведомой страны. Может, птицу дивную, а может быть, зверя редкого.
Габбу и Рапаг проходят мимо высокой ограды царского дворца, прямо к Ванской скале. У самого озера Ван стоит храм, памятный Габбу с детства. Лепные украшения этого храма и причудливая резьба на камне сделаны его отцом, Нарагу. Все ли сохранилось? С волнением переступает Габбу порог храма. Как странно: все на месте. Будто только вчера он побывал здесь. Вот и светильники из розового камня, подобные волшебным цветам. Вот и каменный жертвенник со сценами жертвоприношения. Мягкий трепетный свет льется из розовых чаш. Благоухают в курильницах ароматические травы. Габбу подходит к высокому светильнику, гладит его полированную чашу. Над ней трудился отец… Где он сейчас? Габбу опускается на колени у жертвенника и, касаясь губами холодной каменной плиты, думает об отце.
– Бедный раб! – шепчет Габбу. – Ты проклят богами… За что?
Выйдя из храма, Габбу с грустью говорит Рапагу:
– Я вернулся на родину отца, я переступил порог моего храма, а вот жертвы нет. Как горестно мне! Где же моя благодарность богам? Боги отвернутся от меня, и не будет мне больше удачи.
– Мы добудем ягненка, – утешает его киммер. – Мы добудем двух ягнят и принесем жертву благодарности нашим богам.
Друзья направляются во дворец. Но как решиться войти в него? Страшно! Ведь могут схватить и снова надеть колодку… После стольких лет рабства Габбу не может привыкнуть к мысли, что он такой же свободный человек, как и другие.
Габбу рассказывает Рапагу о своей нерешительности.
– Цари всюду злобны и жестоки, – говорит он киммеру. – Я для Русы такой же раб, только что без цепи.
– От царей никуда не уйдешь, – отвечает Рапаг словами своего отца. – Зайдем к доброму человеку, – предложил юноша. – Расскажем ему обо всем – пусть пойдет с нами во дворец.
Они зашли в первый попавшийся двор. Весь двор был уставлен глиняной посудой – сосудами для вина и масла, мисками и громадными горшками для зерна. Из дома вышел старый гончар. Он думает, что перед ним покупатели, и спешит показать им самую красивую посуду.
– Что вы предложите в обмен на эти горшки? – спрашивает гончар у Габбу.
– Нам не на что менять, – ответил каменотес. – Мы пришли за добрым советом. Не откажи в добром слове, – мы из дальних мест.
– Мой дом – для вас, мое сердце слушает вас, – ответил гончар, усаживая гостей на пороге дома.
– Мы доверим тебе нашу тайну, – сказал Габбу, садясь рядом с хозяином. – Мы бежали из Ассирии, мы были рабами Асархаддона. Меня увезли из Урарту еще при Саргоне.
Услышав такие слова, старый гончар вскочил и стал с удивлением рассматривать пришельцев.
– Со времен Саргона? – воскликнул он.
Габбу, усаживая старика, спокойно продолжал:
– Стране нашей снова угрожают враги. Недалек тот час, когда войска Асархаддона придут сюда. Они разграбят селения, сожгут наши жилища и уведут в рабство урартов. Я пришел, чтобы сообщить Русе о грозящей опасности. Пусть направит войско урартов навстречу ассирийцам.
– Великая честь выпала мне, – прошептал хозяин, потеряв от изумления и голос и мысли. – Конечно, пойдем во дворец. Я поведу тебя к военачальнику Улусуне, и ты все ему расскажешь. Но прежде узнайте мое гостеприимство…
Гончар тотчас же скрылся в доме, а Габбу, улыбаясь, рассматривал громадные карасы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102