Впрочем, его быстро передали тюремщикам, а те, в отличие от деревенских парней, знали свое дело гораздо лучше. Кто-то ударил его по шейным позвонкам ребром ладони, отчего руки и ноги сразу обмякли и сделались ватными, кто-то скрутил руки за спиной, и дальше Есеня, подталкиваемый в спину, пошел сам, спотыкаясь и иногда падая на колени. Он еще огрызался и даже укусил тюремщика пару раз, но тот ухватил его за волосы и запрокинул голову назад, после чего Есеня мог только щелкать зубами.
- Раз сопротивляется - в кандалы и к стене, - крикнули вслед, - пусть поутихнет немного.
Его втолкнули в камеру без окон - настоящий каменный мешок - в углу которой на полу валялся пук соломы, и подвели к стенке, где в нее были прочно вмурованы два кольца. Есеня ждал, когда они отпустят ему руки, ну или хотя бы не будут заламывать их за спину так крепко. Холодное железо стиснуло запястья - тюремщики долго возились с клиньями, удерживающими кандалы закрытыми, а потом его руки потянули вперед. Конечно, удары тяжелыми цепями оказались страшными, один из тюремщиков закричал и отступил, закрывая лицо руками, но второй, увернувшись, немедленно ударил Есеню по пояснице чем-то плоским и тяжелым. Есеня рухнул на колени как подкошенный, они подхватили цепи и потянули вверх, пропустив их через кольца и соединив замком.
- Охолони, - ласково сказал тюремщик, ударивший его по спине, - не надо так.
Есеня рванулся, чтобы его укусить, но тот с улыбкой отстранился и похлопал его по плечу.
- Дурачок… На ноги встань, руки потянешь. И не рвись - только запястья раскровишь, потом гноиться будут.
Тюремщики посмотрели на него, удовлетворенно кивая, и вышли вон, закрыв тяжелую дверь, обитую железом.
- Совсем мальчик, - сочувственно сказал один из них, - какой из него государственный преступник? Просто шалопай, небось, как мой в точности.
Огнезар. Допросы
Когда начальник стражи вошел к Огнезару в спальню среди ночи, тот сразу понял: или самое худшее или… Он рывком поднялся с постели.
- Ну?
- Взяли Жмуренка. У него дома, сосед донес.
- Медальон?
- Нет. Он пустой. Серебра две монеты - и все.
- Дом обыскали?
- Пол сняли, стены простучали. Нету.
- Надеюсь, теперь он не убежит?
- В кандалах, в холодной.
- Что, сопротивлялся? - удивился Огнезар.
- Еще как! Звереныш, настоящий звереныш, - расхохотался начальник стражи, - мои ребята все покусаны и исцарапаны. У одного зубы выбиты, у пятерых фонари под глазами - пяткой засветил.
- Давно я хотел на него посмотреть. Подожди в приемной, я сейчас соберусь. И вели седлать лошадь.
Первое, что бросилось в глаза Огнезару - удивительное сходство с портретом. Избор действительно ловил сущность лица, его непередаваемую индивидуальность. Мальчишка молча упирался, извивался, его буквально втащили в застенок и швырнули в кресло, завернув руки за спинку. Огнезар с улыбкой наблюдал за его бесполезными попытками сопротивления и не мог понять их смысла. Такое бывает от страха, но этот пока непуганый, и непохоже, чтобы он чего-то боялся.
- Меня зовут благородный Огнезар, - начал он, когда парень понял тщетность своих усилий и немного успокоился, - ты слышал обо мне?
Тот посмотрел исподлобья и оскалил зубы. Звереныш… Избор подметил верно - он похож на соболя. Если соболя загнать в угол, он тоже скалится и поднимает шерсть на загривке. И выглядит это так же забавно.
- Я даю тебе слово благородного человека: если ты скажешь мне, где спрятал медальон, я тут же отпущу тебя домой, - Огнезар улыбнулся.
Мальчишка сощурил глаза и прошипел сквозь зубы:
- Этого я никогда не скажу!
Огнезар не хотел выдавать своего торжества, но не выдержал и расхохотался. Глупый ребенок! Значит, все-таки спрятал сам. Больше всего Огнезар боялся, что медальон ушел в лагерь вольных людей. Нет, не ушел. Интересно, мальчик один знает, где медальон, или кроме него это известно еще кому-нибудь?
- Можешь не говорить, - пожал плечами Огнезар, - тогда я спрошу об этом у твоих друзей.
Лицо Жмуренка расплылось в наглой и довольной улыбке.
- А никто больше не знает, где он!
Улыбка его была вполне искренней, он радовался своей находчивости. Огнезар кивнул. Что ж, для первого раза информации неожиданно много. Но поговорить с парнем надо, надо разобраться в нем, понять, чего он боится, что любит, чего добивается.
- А зачем тебе медальон? - как бы между прочим спросил Огнезар.
Улыбка исчезла с лица Жмуренка, он снова приподнял верхнюю губу и процедил:
- Что бы забрать у тебя то, что ты украл.
А! Так это - принципиальная позиция! Грабь награбленное. Ну что ж, принципиальные позиции сдавать легче, чем любые другие.
- Может быть, ты знаешь, как это сделать? - вкрадчиво спросил Огнезар, ожидая в ответ упоминания невольника по имени Харалуг.
- Я умею варить булат, - неожиданно ответил Жмуренок, - настоящий харалуг.
Он, наверное, не понял, что подписал себе смертный приговор. Он наслаждался секундной растерянностью Огнезара, он смаковал эту свою маленькую победу, и не догадывался, что обрекает себя на смерть. Он, конечно, расскажет, где спрятал медальон, но он никогда отсюда не выйдет.
- И какой же мудрец рассказал тебе об этом? Улич? Или Остромир?
- Никакой. Я сам догадался.
Может врет, а может - хвастает. Впрочем, мудрецы Урдии Огнезару не по зубам. Только отравить, больше ничего сделать нельзя.
- И все, конечно, так тебе и поверили, - скептически кивнул Огнезар.
- Какая разница? Может, и не поверили. Все равно это правильно, иначе бы ты так не испугался! - Жмуренок глянул на него торжествующе.
Он не понимал, что загнал себя в ловушку, из которой ему будет не выбраться. Он сам захлопнул дверь этой ловушки, отрезая себе пути к отступлению. Огнезар удовлетворенно кивнул.
Больше на контакт мальчишка не шел. Он не отвечал на вопросы, и единственное, что удалось выведать Огнезару, это то, что Полоз жив. Но для первого раза и этого было достаточно. Через сорок минут нелегкой беседы Огнезар кивнул тюремщикам:
- В холодную. В кандалы к стене. Не кормить, пить не давать. Я приду послезавтра утром. Вечером пусть его осмотрит лекарь, и если найдет что-нибудь серьезное, доложите мне. О каждом, кто будет про него спрашивать, докладывать начальнику стражи. И… если он умрет, или сбежит, или еще что-нибудь с ним случится, вы все окажетесь на его месте, понятно? Вы, и ваши дети. В кандалах в холодной.
Через сутки с небольшим спеси у мальчишки немного убавилось. Огнезар ненапрасно потратил этот день: он опросил всех, кто знал Жмуренка - соседей, друзей, завсегдатаев питейных заведений, где тот бывал - и, наверное, начал представлять его немного лучше.
Жмуренок уже не сопротивлялся - у него тряслись колени. Еще бы - на ногах больше суток! И когда его посадили в кресло, на лице его мелькнуло облегчение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
- Раз сопротивляется - в кандалы и к стене, - крикнули вслед, - пусть поутихнет немного.
Его втолкнули в камеру без окон - настоящий каменный мешок - в углу которой на полу валялся пук соломы, и подвели к стенке, где в нее были прочно вмурованы два кольца. Есеня ждал, когда они отпустят ему руки, ну или хотя бы не будут заламывать их за спину так крепко. Холодное железо стиснуло запястья - тюремщики долго возились с клиньями, удерживающими кандалы закрытыми, а потом его руки потянули вперед. Конечно, удары тяжелыми цепями оказались страшными, один из тюремщиков закричал и отступил, закрывая лицо руками, но второй, увернувшись, немедленно ударил Есеню по пояснице чем-то плоским и тяжелым. Есеня рухнул на колени как подкошенный, они подхватили цепи и потянули вверх, пропустив их через кольца и соединив замком.
- Охолони, - ласково сказал тюремщик, ударивший его по спине, - не надо так.
Есеня рванулся, чтобы его укусить, но тот с улыбкой отстранился и похлопал его по плечу.
- Дурачок… На ноги встань, руки потянешь. И не рвись - только запястья раскровишь, потом гноиться будут.
Тюремщики посмотрели на него, удовлетворенно кивая, и вышли вон, закрыв тяжелую дверь, обитую железом.
- Совсем мальчик, - сочувственно сказал один из них, - какой из него государственный преступник? Просто шалопай, небось, как мой в точности.
Огнезар. Допросы
Когда начальник стражи вошел к Огнезару в спальню среди ночи, тот сразу понял: или самое худшее или… Он рывком поднялся с постели.
- Ну?
- Взяли Жмуренка. У него дома, сосед донес.
- Медальон?
- Нет. Он пустой. Серебра две монеты - и все.
- Дом обыскали?
- Пол сняли, стены простучали. Нету.
- Надеюсь, теперь он не убежит?
- В кандалах, в холодной.
- Что, сопротивлялся? - удивился Огнезар.
- Еще как! Звереныш, настоящий звереныш, - расхохотался начальник стражи, - мои ребята все покусаны и исцарапаны. У одного зубы выбиты, у пятерых фонари под глазами - пяткой засветил.
- Давно я хотел на него посмотреть. Подожди в приемной, я сейчас соберусь. И вели седлать лошадь.
Первое, что бросилось в глаза Огнезару - удивительное сходство с портретом. Избор действительно ловил сущность лица, его непередаваемую индивидуальность. Мальчишка молча упирался, извивался, его буквально втащили в застенок и швырнули в кресло, завернув руки за спинку. Огнезар с улыбкой наблюдал за его бесполезными попытками сопротивления и не мог понять их смысла. Такое бывает от страха, но этот пока непуганый, и непохоже, чтобы он чего-то боялся.
- Меня зовут благородный Огнезар, - начал он, когда парень понял тщетность своих усилий и немного успокоился, - ты слышал обо мне?
Тот посмотрел исподлобья и оскалил зубы. Звереныш… Избор подметил верно - он похож на соболя. Если соболя загнать в угол, он тоже скалится и поднимает шерсть на загривке. И выглядит это так же забавно.
- Я даю тебе слово благородного человека: если ты скажешь мне, где спрятал медальон, я тут же отпущу тебя домой, - Огнезар улыбнулся.
Мальчишка сощурил глаза и прошипел сквозь зубы:
- Этого я никогда не скажу!
Огнезар не хотел выдавать своего торжества, но не выдержал и расхохотался. Глупый ребенок! Значит, все-таки спрятал сам. Больше всего Огнезар боялся, что медальон ушел в лагерь вольных людей. Нет, не ушел. Интересно, мальчик один знает, где медальон, или кроме него это известно еще кому-нибудь?
- Можешь не говорить, - пожал плечами Огнезар, - тогда я спрошу об этом у твоих друзей.
Лицо Жмуренка расплылось в наглой и довольной улыбке.
- А никто больше не знает, где он!
Улыбка его была вполне искренней, он радовался своей находчивости. Огнезар кивнул. Что ж, для первого раза информации неожиданно много. Но поговорить с парнем надо, надо разобраться в нем, понять, чего он боится, что любит, чего добивается.
- А зачем тебе медальон? - как бы между прочим спросил Огнезар.
Улыбка исчезла с лица Жмуренка, он снова приподнял верхнюю губу и процедил:
- Что бы забрать у тебя то, что ты украл.
А! Так это - принципиальная позиция! Грабь награбленное. Ну что ж, принципиальные позиции сдавать легче, чем любые другие.
- Может быть, ты знаешь, как это сделать? - вкрадчиво спросил Огнезар, ожидая в ответ упоминания невольника по имени Харалуг.
- Я умею варить булат, - неожиданно ответил Жмуренок, - настоящий харалуг.
Он, наверное, не понял, что подписал себе смертный приговор. Он наслаждался секундной растерянностью Огнезара, он смаковал эту свою маленькую победу, и не догадывался, что обрекает себя на смерть. Он, конечно, расскажет, где спрятал медальон, но он никогда отсюда не выйдет.
- И какой же мудрец рассказал тебе об этом? Улич? Или Остромир?
- Никакой. Я сам догадался.
Может врет, а может - хвастает. Впрочем, мудрецы Урдии Огнезару не по зубам. Только отравить, больше ничего сделать нельзя.
- И все, конечно, так тебе и поверили, - скептически кивнул Огнезар.
- Какая разница? Может, и не поверили. Все равно это правильно, иначе бы ты так не испугался! - Жмуренок глянул на него торжествующе.
Он не понимал, что загнал себя в ловушку, из которой ему будет не выбраться. Он сам захлопнул дверь этой ловушки, отрезая себе пути к отступлению. Огнезар удовлетворенно кивнул.
Больше на контакт мальчишка не шел. Он не отвечал на вопросы, и единственное, что удалось выведать Огнезару, это то, что Полоз жив. Но для первого раза и этого было достаточно. Через сорок минут нелегкой беседы Огнезар кивнул тюремщикам:
- В холодную. В кандалы к стене. Не кормить, пить не давать. Я приду послезавтра утром. Вечером пусть его осмотрит лекарь, и если найдет что-нибудь серьезное, доложите мне. О каждом, кто будет про него спрашивать, докладывать начальнику стражи. И… если он умрет, или сбежит, или еще что-нибудь с ним случится, вы все окажетесь на его месте, понятно? Вы, и ваши дети. В кандалах в холодной.
Через сутки с небольшим спеси у мальчишки немного убавилось. Огнезар ненапрасно потратил этот день: он опросил всех, кто знал Жмуренка - соседей, друзей, завсегдатаев питейных заведений, где тот бывал - и, наверное, начал представлять его немного лучше.
Жмуренок уже не сопротивлялся - у него тряслись колени. Еще бы - на ногах больше суток! И когда его посадили в кресло, на лице его мелькнуло облегчение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111