"Понял, что главное, кудрявый? - обра- тился он к Сергею и сам
ответил: - Главное не бздеть, в кабине и так душно".
С Юрой еще отдельно занимался радист, невысокий, складный майор в
модных очках. Металлическая оправа оставляла на тонком носу красные
вмятины, заметные, когда он, сняв очки и низко наклонившись, наблюдал
за Юриными руками. Однажды Юра, почувствовавший к этому
интеллигентному парню и блестящему профессионалу симпатию, пошутил: "У
них здесь связь - черта оседлости, да, майор?" И встретился с таким
неистово ненавидящим взглядом близоруких карих глаз, что осекся. "Из-
за таких, как ты, - тихо сказал майор, - меня в училище принимать не
хотели... Из-за предателей... Я к Арафату просился, понял? Я вас
ненавижу, всех..."
С Олейником стал заниматься азиат, не то киргиз, не то кореец,
работали в спортзале, в кимоно, но иногда и на воздухе, в полевой
армейской форме. Уровень восстанавливался быстро, однажды азиат
проиграл вчистую, и Олейник, к собственному удивлению, пришел в
хорошее настроение. Все нормально, подумал он, Галя жива, я жив,
значит, все еще можно сделать, поправить, я их сломаю, они еще ни разу
не одолели меня до конца, я всегда выползал... Он поклонился азиату и
пошел к казарме, повторяя про себя: "Галя жива... Галя жива..."
В казарме, в огромном зале, заставленном рядами пустых коек, из
которых застелены были только их три, да еще три, стоявшие с ними
вперемежку, - на этих спали трое человек явно не призывного возраста,
но обмундированных в обычное, солдатское - в казарме они почти не
разговаривали между собой. После занятий не было сил, при надзирателях
не имело смысла, да и без разговоров все было ясно. В субботу, после
обеда, шли в штабной двухэтажный кирпичный барак. Садились у стола,
неотрывно глядя на простой телефон с треснутым диском. Раздавался
звонок. Первым брал трубку Олейник, а соединяли первой почти всегда
Юльку. Лицо Сергея приобретало зеленоватый оттенок, как обычно бывает
у рыжих, когда они бледнеют. Двое выходили в коридор курить - до
короткого звонка отбоя. И снова звонил телефон, и снова...
Все были живы, сыты и здоровы. Юлька матом не ругалась, говорила
только по-английски и всегда об одном и том же: ей ничего не нужно,она
вполне легко терпит, пусть Сережа не волнуется, конечно, она кошка, но
даже кошка от испуга может забыть о своем естестве...Naturally, I
need... but not so extremely, You see? Honey, believe me, this true...
love - after. You see? I fuck such shit, like love, without you...
Ютта говорила спокойно, коротко, давала трубку Конни, парень
говорил, что у него все в порядке и он уже подтягивается на притолоке
двенадцать раз, потом Ютта брала трубку снова - только чтобы закончить
разговор: "Gott sei mit dir! Yurik..." Когда Сергей и Олейник входили
в комнату, лицо Юры было мокрое, все, сверху донизу, как будто он
умылся, не вытираясь. Он доставал платок и вытирал слезы, не
отворачиваясь.
Галя почти не плакала, только повторяла: "Володя... Володенька,
ты не болеешь? Не болей... Володя..." Однажды вместо нее он услышал
приятный женский голос с заметным южным выговором: "Владимир Алексеич?
Та вы не волнуйтесь, у Халы все в порядке, просто охрипла немножечко,
так просила позвонить, а через недельку она сама вам усе расскажет, и
еще просила поцеловать, так я вам и передаю же..." Потом Галя
выздоровела, но как раз в ту неделю у него звенело в ушах, и, когда
работал с азиатом, перед глазами плыли цветные круги.
...Теперь они шли по пустынной дороге - три человека, слишком
легко одетых для конца ноября. Первым шел Сергей. Его рыжие кудри
были скрыты туго натянутой вязаной шапкой, зеленая полувоенная
куртка застегнута до горла, джинсы заправлены в высоко зашнурованные
желтые ботинки. Слева куртка топорщилась - там под ней висел стволом
вниз "узи", он выбрал его, а не "калашников", и это был его последний
жест отвращения к стране. Старшина-оружейник хмыкнул и выдал автомат.
Карманы куртки были набиты магазинами - больше он не взял ничего.
Юра шел вторым. На нем была черная нейлоновая шапка с длинным
козырьком, широкая короткая кожаная куртка на меху, черные спортивные
штаны-шаровары и высокие кроссовки. В левой руке он нес длинную
спортивную сумку. Из-под шапки провод наушников незаметно тянулся под
куртку, да если бы кто и заметил, решил бы, что парень, по виду
обычный фарцовщик или качок, слушает на ходу вокмэн, наслаждается
Розенбаумом или Токаревым. Но провод тянулся к мощной рации, висящей
на Юриной груди, и в наушниках непрерывно повторялось: "Восемьсот
сорок один, семнадцать, девять... восемьсот сорок один, семнадцать,
девять..." Механический голос бубнил, и это означало, что все идет по
плану, что двигаться в том же направлении с той же скоростью и
готовность акции - получасовая.
Последним шел Олейник. Клетчатую английскую кепку он низко
надвинул на глаза, руки глубоко сунул в большие карманы бежевого
шерстяного пальто, легкие замшевые ботинки - любимая его модель, та
самая, что была испытана еще солдатами Монтгомери в пустыне, - он
ставил твердо, и при каждом шаге отмечал про себя, что лучшей обуви
для прыжка не найдешь - лучше работать только босиком. Но не в России
в ноябре...
Они шли примерно метрах в тридцати друг от друга, и в наушниках
Юры все бубнил тот же голос: "Восемьсот сорок один, семнадцать,
девять... Восемьсот сорок один, семнадцать, семь..." Готовность была
уже двадцать минут.
Сергей остановился, повернулся лицом назад - как бы от ветра -
прикурил. Подошел Юра. Чуть ускорив шаг, подтянулся Олейник.
- Владимир Алексеич, - Сергей затянулся, дал прикурить Юре, - как
все-таки думаете, неужели правда, что работа на уничтожение? Неужели
они своих подставят только для тренировки? Вы верите?
- Не то что верю. - Олейник сплюнул, бросил сигарету, задавил ее
подошвой, помолчал мгновение. - Не то что верю... Уверен. Знаю точно.
Своих? Да спорить могу, что именно своих они и подставят. Еще и
объяснят им: группа опаснейших преступников, вам непосредственно
командование поручило обезвредить... Вот другое дело, я удивляюсь,
почему они нас не жалеют? Ведь они серьезно пахали, чтобы нас на
родину приволочь. И здесь учили - будь здоров... Неужели ради
тренировки они нас под автоматы подставят? Сначала не верил, а теперь
понял: как раз логично. Если мы эту тренировку не пройдем, то мы им
вообще не годимся, и тогда все равно вся их работа насмарку. А если
пройдем - им за это никаких своих не жалко. Подумаешь, лейтенанта-
другого мы замочим..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41