После нее приходили и уходили другие девушки. Сэм обменял маленькую
квартиру на лучшую в соседнем квартале. Затем он закончил одну чрезвычайно
выгодную работу и оставил очередную девушку и квартиру ради элегантных
апартаментов высоко в центре башни над главным Путем. Он отыскал
хорошенькую синеглазую певицу, чтобы делить с ней эти апартаменты.
К началу этого рассказа у него были три квартиры в разных башнях,
одна исключительно дорогая, одна средняя и одна тщательно подобранная
квартира в портовом районе в самом темном углу башни Вирджиния. Жильцы
соответствовали этим квартирам. Сэм по-своему был эпикурейцем. Теперь он
мог позволить себе это.
В дорогой квартире у него были две комнаты, куда никто не смел
входить. В них находилась растущая библиотека и коллекция музыкальных
записей, а также тщательно подобранный набор напитков и наркотиков. Об
этом его коллеги по бизнесу не знали. Он приходил сюда под другим именем,
и все принимали его за богатого коммерсанта из отдаленной башни. Здесь Сэм
Рид наиболее приближался к той жизни, которую Сэм Харкер вел бы по
праву...
Королева Воздуха и Тьмы
начинает плакать и кричать:
- О юноша, о мой убийца,
завтра ты должен умереть...
В первый день ежегодного карнавала, который проводился в последний
год жизни Сэма Рида, он сидел за маленьким столиком и разговаривал о любви
и деньгах с девушкой в розовом бархате. Было, должно быть, около полудня,
потому что тусклый свет пробивался сквозь мелкое море и заполнял огромный
купол башни. Но все часы во время трехдневного карнавала останавливались,
чтобы никто никуда не спешил.
У того, кто не привык с детства к поворачивающимся кафе, движение
города вокруг Сэма вызвало бы болезненное ощущение. Вся комната под
негромкую музыку медленно поворачивалась внутри прозрачной круглой стены.
Столы тоже поворачивались вокруг своей оси вместе со стульями. За мелким
облаком волос девушки Сэм мог видеть всю башню, распростершуюся под ними и
проходящую в торжественном параде под их наблюдательным пунктом.
Облачко цветного душистого дыма проплыло мимо них длинной воздушной
лентой. Сэм ощутил на лице крошечные капли благоуханной жидкости. Он
отогнал туман нетерпеливым движением руки и посмотрел на девушку.
- Ну? - сказал он.
Девушка улыбнулась и склонилась к высокой узкой двурогой лире,
украшенной цветными лентами. У девушки были нежные голубые глаза,
затененные такими густыми и длинными ресницами, что казались черными.
- У меня выступление через минуту, - сказала она. - Я отвечу вам
позже.
- Ответите сейчас, - заявил Сэм, не грубо, как он обычно говорил с
женщинами, но кратко.
Дорогая квартира в респектабельной верхней части башни пустовала, и
Сэм считал, что девушка может стать там очередной жилицей. И, возможно,
постоянной. Что-то беспокойно шевелилось в нем, когда он думал о Розате.
Ему не нравилось, что женщина может так глубоко затронуть его.
Розата улыбнулась ему. У нее был маленький мягкий рот и облако темных
волос, коротко подстриженных и окружавших ее голову темной дымкой. И когда
на ее лице мелькала неожиданная улыбка, обнаруживавшая неожиданный
интеллект, а пела она голосом, подобным розовому бархату ее платья. Ее
голос приятной дрожью щекотал нервы.
Сэм побаивался ее. Но, будучи Сэмом Ридом, устремился именно в эту
западню. Он привык встречать опасность лицом к лицу, и если невозможно
изгнать из мыслей это бархатное создание, лучше попытаться пресытиться ею.
Он собирался пресытиться ею как можно скорее.
Розата задумчиво тронула одну струну лиры. Она сказала:
- Я слышала сегодня утором кое-что интересное. Джим Шеффилд больше
вас не любит. Это правда, Сэм?
Сэм бесстрастно сказал:
- Я задал вам вопрос.
- Я тоже.
- Хорошо. Это правда. Я оставлю вам в завещании годовой доход, если
Джим доберется до меня первым. Это вас беспокоило?
Она вспыхнула и так дернула струну, что та исчезла в яростной
вибрации.
- Я отшлепаю вас, Сэм Рид. Вы знаете, я и сама могу зарабатывать.
Он вздохнул. Могла, и это делало особенно трудным спор с ней. Розата
была популярной певицей. Если она придет к нему, то не из-за денег. И это
тоже делало ее опасной для его душевного спокойствия.
Медленная музыка, соответствовавшая медленным поворотам комнаты.
прекратилась. Мелодичный удар прозвенел в воздухе, все цветные облачка
зашевелились. Розата встала, прижав к бедру узкую высокую лиру.
- Это меня, - сказала она. - Я подумаю, Сэм. Дайте мне несколько
дней. Вам может быть очень плохо со мной.
- Я знаю, что мне будет плохо с вами. Идите пойте свою песню.
Увидимся после карнавала, но не из-за ответа. Я знаю ответ. Вы придете.
Она рассмеялась и отошла от него, на ходу трогая струны и напевая.
Сэм видел, как вслед оборачивались восхищенные лица.
Прежде чем ее песня кончилась, он встал и вышел из вращающейся
комнаты, слыша за собой бархатный голос, певший жалобу сказочной
Женевьевы. Ни одной фальшивой ноты. Она блестяще преодолевала трудные
бемоли, которые придавали старой, старой песне ее минорную плаксивость.
- О Женевьева, милая Женевьева, дни приходят, дни уходят... - плакала
Розата, глядя на уходящего Сэма. Кончив петь, она быстро прошла в свою
туалетную комнату и набрала на коммутаторе код Шеффилда.
- Слушай, Джим, - быстро заговорила она, когда его смуглое хмурое
лицо появилось на экране. - Я только что разговаривала с Сэмом, и...
Если бы Сэм слышал это, он, вероятно, тут же убил бы ее. Но он,
разумеется, не слышал. В момент этого разговора он столкнулся со
случайностью, которая стала поворотным пунктом его жизни.
Этой случайностью была другая женщина в голубом. Прогуливаясь по
движущемуся пути, и набросила угол своего тонкого, как паутинка, платья,
на голову, как вуаль. Глаз Сэма уловил движение и цвет, и он остановился
так внезапно, что с обеих сторон люди столкнулись с ним, и один повернулся
к нему с ворчанием, готовый затеять ссору. Но тут он увидел гранитное
лицо, с длинными челюстями, с напряженными складками, шедшими от носа ко
рту, и без явной причины отвернулся, отказавшись от своей мысли.
Поскольку образ Розаты был по-прежнему ярок в его сознании, Сэм
посмотрел на женщину с меньшим энтузиазмом, чем сделал бы это несколькими
днями ранее. Но глубоко в его сознании ожило воспоминание, и он стоял
неподвижно, глядя на женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56