Семьи ничего не делали.
Это беспокоило Сэма больше, чем любые возможные действия. Потому что
ему не с чем было бороться. В глубине души он не доверял этой тишине. Все
попытки проинтервьюировать кого-нибудь из бессмертных по этому вопросу,
занимавшему все умы, ни к чему не приводили. Они улыбались, кивали и
отказывались комментировать - пока.
Но планы осуществлялись с головокружительной скоростью. В конце
концов, говорил себе Сэм, что могут сделать Харкеры? Заявить во
всеуслышание, что великолепная новая игрушка может оказаться опасной?
Нельзя дать ребенку погремушку, а потом отобрать ее, не вызвал громкий
рев. Люди башни были гораздо опаснее детей, и они привыкли опираться на
уверенные руки. Уберите опору, и можно ждать неприятностей.
Сэм знал, что он выиграл лишь гамбит, а не игру. Однако у него было
слишком много дел, чтобы беспокоиться о будущем. Все это, конечно,
сплошное надувательство. Но он и не рассчитывал на большее.
Парадоксально, но Сэм рассчитывал на рассудительность Харкеров. Они
считают, что эта попытка не удастся. Сэм был уверен, что они правы.
Конечно, Логист считал, что колонизация удастся, и обычно Логист не
ошибался. Разве может ошибиться машина? Но машина ошиблась, и очень грубо,
в оценке самого Сэма, и поэтому неудивительно, что он вообще не доверял ее
заключениям.
Единственное, что оставалось Сэму, это застраховаться от неудачи. Сэм
охотился за большими деньгами. Публика хотела покупать, а Сэм продавал и
продавал.
Он продал 300 процентов акций.
После этого он должен был потерпеть крушение. Если он вложит деньги в
развитие поверхности, ничего не останется ему. Да и как он мог выплачивать
доходы по тремстам процентам акций?
Но на бумаге все выглядело прекрасно. В поисках новых источников
растущая культура поднималась из-под поверхности морей, стряхивая воду с
гигантских плеч, большими шагами устремляясь на берег. А следующая цель -
межпланетные и межзвездные путешествия. Аd astra - великолепный сон, и Сэм
выкачивал из него все возможное.
Прошло два месяца.
Розата, как и прочие плоды успеха, легко упала ему в руки. Сэм закрыл
все свои три квартиры и вместе с Розатой нашел новое место, полное
неслыханной роскоши. Его окна открывались на гидропонный сад, цветущий так
же щедро, хотя и не так опасно, как джунгли над головой. Из этих окон он
мог видеть огни всей башни, где под его дудку танцевал каждый человек. Это
гигантское маниакальное великолепие, полное параноидального блеска, было
подобно сну.
Сэм еще не осознавал этого, хотя, оглянись он назад, он понял бы. Но
он вертелся все быстрее и быстрее, следуя за событиями, выходившими из-под
его контроля. Если бы у него было время остановиться, подумать, подвести
итоги. Но времени у него не было...
Розата сидела у его ног на низкой скамеечке, наигрывая на арфе и
напевая, когда наступил момент прозрения.
Складки ее сине-фиолетового платья кружком лежали на полу, облачная
голова склонялась над лирой.
- О, - медленно, медленно встала она и медленно подошла к нему... -
Как сладко голос ее произносил слова! Голос ее поднимался и опускался со
строками старой баллады. - Но все она сказала, - сообщила Розата своим
льющимся голосом - и была остановлена музыкальным гудением телевизора.
Сэм знал, что сообщение важное, иначе он не получил бы его в этот
час. Неохотно он встал.
Розата не подняла головы. Она сидела совершенно неподвижно, как будто
звук вызова заморозил ее. Затем, не поднимая глаз, она тронула струны
лакированными ноготками и пропела последнюю строчку:
- Юноша, я думаю, ты умрешь...
Экран телевизора прояснился, когда Сэм нажал кнопку, и лицо,
появившееся на нем, чуть не заставило его отшатнуться. Это было лицо Кедры
Уолтон, и она была очень рассержена. Черные локоны развевались, как волосы
Медузы, когда она придвинулась к экрану. Она, должно быть разговаривала с
кем-то в глубине, ожидая, когда Сэм ответит на вызов, потому что гнев ее
был направлен не против Сэма. Он это понял. Ее слова выдали ее.
- Сэм Рид, вы болван! - ровно и без всякого вступления заявила она.
Египетское спокойствие исчезло с ее тонкого презрительного лица. Даже
презрение исчезло! - Неужели вы в самом деле думали, что вам это удастся?
- Обязательно удастся, - заверил ее Сэм. Он был уверен, очень уверен
в исполнимости своих планов.
- Бедный глупец, вы никогда раньше не имели дела с бессмертными. Наши
планы действуют медленно. Мы можем себе это позволить! Но вы, конечно, не
думали, что Захария Харкер позволит вам остаться в живых после того, что
вы сделали? Он...
Голос за ней произнес:
- Позвольте мне говорить самому, Кедра, дорогая, - и с экрана на Сэма
взглянуло гладкое, лишенное возраста лицо Захарии. Глаза его были
задумчивы. - В чем-то я должен быть благодарен вам, Рид, - продолжал голос
бессмертного. - Вы умны. У вас оказалось больше ресурсов, чем я ожидал. Вы
заставили меня поднапрячься, а это большое удовольствие. К тому же вы
сделали уязвимым Хейла и весь его честолюбивый проект. И за это я тоже
хочу вас поблагодарить. Я люблю воздавать должное.
Глаза его были глазами человека, глядящего на что-то такое безличное,
что Сэм ощутил холодную дрожь. Такая отдаленность во времени и
пространстве, как будто Сэма здесь вообще нет.
Или будто Харкер смотрел на мертвеца. Что-то безличное и отдаленное
отделяет живого от мертвеца. От Сэма Рида.
И в этот момент глубочайшего прозрения, потрясшего все его убеждения,
Сэм понял, что, видимо, Харкер с самого начала знал, что Сэм перехитрит
его в истории с Хейлом и перехитрит также и Хейла. Сэм был слабым звеном в
крестовом походе Хейла, единственным звеном, которое, будучи заподозрено,
приведет к крушению всего проекта. До сих пор Сэм думал, что никто не
заподозрит.
Но Захария Харкер знал.
- Прощайте, Рид, - сказал ровный голос. - Кедра, дорогая...
На экране снова появилось лицо Кедры. Она по-прежнему сердилась, но
гнев был поглощен другим чувством, когда ее глаза встретились с глазами
Сэма. Длинные ресницы наполовину скрывали их, на ресницах виднелись следы.
- Прощай, Сэм, - сказала она. - Прощай. - Взгляд ее голубых глаз
устремился куда-то за ее плечо.
Сэму хватило времени, чтобы повернуться и увидеть угрозу. Но не
хватило - чтобы остановить ее. Потому что Розата стояла рядом и тоже
смотрела на экран. И когда он повернулся, ее пальцы оторвались от струн
арфы, неся ему забвение.
Он ощутил сладкий ужасный запах порошка, ударивший ему в нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56