Но последнее — это так, к слову…
Историк Мельтюхов издает основательнейшую по фактографии книгу «Упущенный шанс Сталина», где библиография насчитывает 1709 (одну тысячу семьсот девять) источников…
И — в отличие от Бориса Натановича Стругацкого — он видит-таки альтернативу происшедшему в реальности. Она (по Мельтюхову) заключается в том, что у Сталина был единственный шанс исключить германское вторжение — месяцем ранее напасть самому… Этот тезис доказывается на полутысяче страниц с привлечением многих тысяч разнообразных цифровых данных…
Мельтюхов утверждает при этом, что обе стороны-де стремились к мировому господству (что вообще-то чепуха даже в отношении Германии) и что поэтому союз между ними был-де невозможен. А если бы Сталин на него пошел, то вынужден был бы воевать (по Мельтюхову) за интересы рейха, лишь усиливая Гитлера…
Мельтюхову, похоже, невдомек, что если бы СССР совместно с Германией в 1942 году разгромил Англию, то это была бы война «малой кровью, могучим ударом» на чужой территории. Что в этом случае все могучие комплексные достижения первых пятилеток были бы сохранены и приумножены… А уже это исключало бы любое нападение на СССР…
И вся дальнейшая история мира пошла бы не так идиотски, как она пошла — по пути губительной американизации, а иначе… После подрыва планов плутократической Золотой Элиты и подавления ее мощи история планеты Земля пошла бы по пути мира и творческого, достойного людей созидания…
К сожалению, работа разнородных темных сил в западном мире, в Германии, в СССР, а также ряд взаимных просчетов Гитлера и Сталина вели две державы и два народа к войне.
И привели…
Вильгельм Ассарсон, бывший шведский посланник в Москве с 1940 по 1944 год, оставил интересное свидетельство… Описывая дипломатический корпус в Москве начала 1941 года, он сообщает, что в апреле всеобщее внимание привлекло торжественное подписание советско-югославского пакта о дружбе.
По мнению автора этой книги, такой шаг Москвы был последней и трудно объяснимой ошибкой в цепи ошибок, которая вскоре приковала две страны к колеснице бессмысленной войны между ними. Но из воспоминаний Ассарсона я узнал, что знаменитый советник московского посольства Германии Хильгер, уроженец Москвы, наполовину русский и женатый на русской, тоже находил советско-югославское соглашение непонятный.
Можно, конечно, возразить, что Гитлеру, мол, пришлось вначале отвлечься на подавление Югославии, а это привело к переносу сроков вторжения в СССР на более позднее время и к последующему срыву блицкрига в целом.
Но, во-первых, Гитлер был вынужден решать «югославскую» проблему независимо от нашей позиции. Во-вторых же, разумная политика СССР, понятная с точки зрения примата принципа сохранения мира, могла бы исключить блицкриг против Советской России как таковой!
И признания этого факта стругацкие и мельтюховы боятся как черт ладана. Очень уж из этого факта вылезает черный цилиндр Дяди Сэма и ермолки финансистов, подготовивших и германо-советскую войну, и «ельцинские» путчи 1991 и 1993 годов…
В происшедшем есть, увы, и вина лично двух вождей… Если бы в конце 1940 года они встретились лично (а оба этой встречи желали и оба ее потенциальное значение понимали), то все могло пойти, повторяю, иначе…
Не вышло…
Почему? Почему уже в глубокой старости Молотов признался, что Гитлер хотел приехать к нам, но «его не пустили»…
Кто его не пустил?
Да как раз те, кому нужна была война русских и немцев во имя гегемонии Штатов в Европе и в мире! И речь тут не о неких прямых запретах фюреру, а о системном срыве возможности визита.
Чего стоили тут одни провокации Канариса — «агента влияния» англичан! И только ли Канариса! В книге автор лишь мельком касается работы прозападных «кротов» из «антигитлеровской оппозиции»… Но эта работа носила далеко не эпизодический и ограниченный характер…
Да и в Москве «кротов» хватало не только в 1991 году, но и в году 1940-м!
И им, и их «патронам» жизненно (или тут уместнее сказать — «смертельно»?) была необходима война России и Германии друг с другом. Ведь если бы русские и немцы избежали ее и объединились против Золотой Элиты мира, то Соединенные (кем-то) Штаты не поднялись бы по костям народов к мировым командным высотам, Англия отошла бы на свои законные, то есть четвертые позиции, а Германия укрепила бы себя как лидера новой Европы, дружественной СССР.
Если бы космополитическая «Англия» Черчилля была разгромлена, то — да, Англия вошла бы в орбиту германской «Новой Европы»… Но более точно было бы сказать, что в этом случае Англия вошла бы в орбиту подлинно английской, национальной политики.
Так же, как в США, лишенных возможности питаться кровью и слезами других народов мира, тогда могли бы взять верх здоровые национальные силы, способные в содружестве с остальным человечеством проводить политику, достойную великой индустриальной державы.
Советская Россия получала бы в этом случае то, о чем мечтал как об условии величия России еще Столыпин, — прочный внешний мир, дающий нам возможность мощного всестороннего внутреннего развития.
Вот чего лишил нас — по моему глубокому убеждению — несостоявшийся «кремлевский визит фюрера»…
А ТЕПЕРЬ хотелось бы сообщить читателю следующее…
Как и в предыдущих своих книгах, автор стремился в своей работе сочетать документальность, характерную для традиционных монографий, с формой, не характерной для традиционных монографий, зачастую далеких как от разумной доли публицистичности, так и от увлекательности… А ведь история человечества не только поучительна, но и захватывающе интересна!
Сказав это, автор подчеркивает, что все, описанное им по середину ноября 1940 года, строго документально в прямом смысле этого слова, то есть соответствует реальным документам реальной истории при минимальной опоре на такие сомнительные в смысле достоверности источники, как мемуары.
В основном я, ведя перекрестный анализ, старался использовать дипломатическую переписку. Будучи документами внутренними, закрытыми, не предназначенными для постороннего глаза, записи бесед, донесения послов, инструкции им из внешнеполитических ведомств и прочее обладают— на мой взгляд— весьма высоким уровнем соответствия правде.
Иными словами, в описаниях до ноября 40-го года, до главы «Август — октябрь, время московское…», не вымышлен (и даже не домыслен) ни один факт, не вымышлен (хотя в некоторых случаях и домыслен) ни один диалог— чаще всего я строил их на основе тех же дипломатических донесений или такого уникального источника, как «Служебный дневник» генерала Гальдера… Последний источник настолько ценен и информативен, что можно написать роман, используя лишь его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201