И турки вовремя поняли, что их участие означало бы их наступательную войну против СССР. А чем бы оно закончилось — ведомо было лишь Аллаху…
Шах Ирана колебался… Его германские друзья нынче дружили с русскими. Однако если бы на русских навалились всерьез со всех сторон, то может, фюрер и был бы не в обиде, если Иран поможет англосаксам свалить русского медведя?
В конце концов он все же отказал в разрешении на пролет английских бомбардировщиков через иранскую территорию.
3 февраля командование военно-воздушных сил Франции получило указание готовиться к бомбардировкам советских нефтепромыслов, а 20 марта 1940 года в сирийском Алеппо Вейган доложил Гамелену, что к июню будет готово двадцать аэродромов первой категории.
Пять эскадрилий бомбардировщиков «Мартин» с баз в северовосточной части Сирии должны были наносить удары по целям в Батуми и Грозном. Цели имели цветастые кодовые имена — Берлиоз, Сезар Франк и Дебюсси.
Королевские ВВС выделяли четыре группы бомбардировщиков «Бристоль Бленхейм»….
Еще в начале января 40-го года подкомитет по планированию комитета начальников штабов составил план с выразительным названием — «Военные последствия объявления войны России».
12-страничный план содержал главную мысль: «Германская политика заключается в получении максимальной экономической помощи России. Начав войну с Россией, мы наносим косвенный удар по Германии».
Идея, вполне достойная и самого «ангела мира» Уэллеса!
В обновленном виде проект вновь рассмотрели 1 марта. А 27 марта в Лондоне англо-французский высший генералитет обсудил вопросы возможной блокады Черного моря и, опять-таки, воздушных бомбардировок кавказских нефтепромыслов и нефтеочистительных заводов.
28 марта этот план в принципе одобрил уже Верховный союзный совет на шестом своем заседании. Собственно, на этом заседании Поль Рейно и сказал Чемберлену, что у немцев два слабых места — потребность в руде и нефти и что удар по Баку — это надежная, решающе важная и легкая операция.
— А турки? — спросил все же Чемберлен.
— Мне нет до них дела. Я готов игнорировать любые их возражения против операции, о которой их заранее не уведомили.
То есть Рейно был готов втащить турок в конфликт с нами даже без их ведома.
30 марта разведывательный вариант гражданского «Локхид 14 Супер-электра» из 224-й эскадрильи британских ВВС с пилотами, переодетыми в штатское и с фальшивыми документами, вылетел с военного аэродрома в Хаббани для фотосъемок Баку. Вылет был удачным.
Однако успеху второго вылета 5 апреля на Батуми помешал обстрел «Электры» нашими зенитчиками. Но частично Батумский порт на фотопленку попал…
И 17 апреля Вейган сообщил, что подготовка воздушного удара завершится к концу июня — началу июля. Впрочем, союзникам и хотелось, и кололось. Ведь играло свою роль и опасение ответных наших воздушных ударов по коммуникациям и объектам на Ближнем Востоке…
А ведь нефть для флота англичан поступала прежде всего оттуда. Да и только ли для флота!
Англичане и французы колебались, а до удара Гитлера по Франции через Бенилюкс в обход «линии Мажино» оставалось двадцать три дня… И после этого союзникам было не до Баку— у них уже скоро затрещат бока под Дюнкерком…
У НАС обо всех этих заманчивых для Золотой Элиты планах знали, хотя и не в той мере, в какой надо было бы… Правда, Гальдер еще 6 марта помечал: «Юго-Восток. Русским следует передать наши материалы о скоплении сил западных держав на Ближнем Востоке»…
В феврале 40-го года пришла информация от тассовца Пальгунова. Как-то, время завтрака — во Франции это между полуднем и двумя часами, — он случайно оказался в ресторане около военного министерства. Ресторан имел отличную рыбную кухню, и в его небольшом уютном зале можно было вполне полакомиться, чем Пальгунов и занимался…
Вскоре за соседний стол сели седоусый подполковник с видом фронтовика и два штабного вида майора. Подполковник спрашивал, майоры отвечали, но ничего существенного в разговоре не проскакивало.
И вдруг один из майоров понизил голос — что слышать Пальгунову не помешало, и сообщил:
— А вот Дюрану не повезло. Его назначили к Максиму.
— Как к Максиму, — испугался подполковник, — к Вейну?
— Да, в Дамаск. Там формируются части для операции против Баку.
— Тише! Могут услышать!
— И пусть слушают— это скоро перестанет быть тайной. Все совершится через две-три недели, к середине марта…
А через пару дней к Пальгунову зашел известный журналист-нейтрал и рассказал о планах нападения на Баку примерно то же, что Пальгунов слышал в ресторанчике…
Перехваты НКВД тоже давали схожую информацию. Так, эмигрант Саблин сообщал эмигранту Маклакову 19 марта о слухах насчет бомбардировок бакинских промыслов и движении союзных армий из Сирии и Мосула…
Но в целом сведения были разноречивы… Во время апрельского совещания высшего комсостава Сталин упрекнул начальника Разведуправления Проскурова:
— Вот у вас агент есть в Лондоне — Черний…
— Это не агент, а военно-воздушный атташе, — уточнил Проскуров.
— Хорошо… Он писал, что через несколько дней будет большой налет авиации на Баку. Прошло шесть дней. Прошло две, три недели, а ничего нет…
— Но он честный человек!
— Да я не спорю… Но вот он сообщает, что в Румынию союзники вводят 12 тысяч цветных войск. А я говорю, что этого не может быть! Он, может, и честный человек, но дурак!
— Товарищ Сталин, — взмолился Проскуров, — мы в сложных условиях…
А Сталин продолжал:
— Вы его послали, так пусть он докладывает, что, по некоторым данным, будет налет на Баку, подробности сообщу позднее, а эти данные предварительные и проверяются… А так ведь и под дезинформацию подставиться недолго…
Сталин вздохнул и прибавил:
— Боюсь, если ваши агенты будут и дальше так работать, то из их работы ничего не выйдет…
Да, данные были противоречивыми, а операция союзников против нас — авантюрной и на первый взгляд не очень-то обоснованной. Ведь мы тогда поставляли немцам нефти всего-то 9 тысяч тонн, а основную долю в общем германском нефтяном импорте в 523 тысячи тонн за три месяца войны имела Румыния — 227 тысяч тонн.
Шла нефть в рейх и из генерал-губернаторства и протектората, из Венгрии, Бельгии, Голландии и даже — из США…
То есть снабжали немцев нефтью не мы, но ударить под «немецким» предлогом по советской нефти было для Золотой Элиты все же соблазнительно. И это-то было понятно и без сумбурных донесений Черния.
В весеннем докладе комитета начальников штабов подчеркивалось, что в СССР 80 процентов добычи и 65 процентов мощностей по переработке сосредоточено именно на Кавказе. И удар по России в этом месте был так желателен, что секретные планы были и не очень-то секретными!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201