— Речь не о войне, а именно о мирном времени, и как раз в это время они представляют для нас интерес…
— Ну, в сказанном вами, господин Штейн, есть много интересных деталей, которых не было ранее, — согласился Таннер и как бы мимоходом спросил: — А о каких конкретно территориальных компенсациях может идти речь?
— Мы пока этого не конкретизировали, ожидая вашего принципиального ответа. Если вы согласны, то давайте ваши предложения и мы готовы в любой момент их обсудить.
На том они и расстались, а 15 марта Штейн вновь встретился с Эркко… Потом он опять беседовал с Таннером и еще кое с кем…
Однако итоговый результат этого вполне официального дипломатического зондажа (о «хельсинкском отпуске» полпреда и его полномочиях финнов официально уведомил Литвинов) был тем же, что и в случае Ярцева.
Финны упорствовали, и Штейн при прощании сказал Эркко:
— Ну что же… Финское правительство закрывает дверь для дружеских переговоров, и это, несомненно, отразится на всем комплексе отношений…
Оно и отражалось… 19 мая уже сам Молотов вызвал Ирие-Коскинена…
Речь шла о все тех же Аландах… И как раз тут автор более подробно сообщит читателю о том, что в январе 39-го года финны по согласованию со шведами направили странам — участницам Аландской конвенции 21-го года ноту, в которой ставился вопрос об изменении статей 6-й и 7-й Конвенции так, чтобы Финляндия и Швеция имели право вооружения островов. СССР не был участником Конвенции, но был членом Совета Лиги Наций, а для изменения Конвенции требовался консенсус в Совете.
Германия, к слову, уже не была членом Лиги, но была участницей Конвенции. Итак, запрошены были так или иначе все ведущие европейские державы. Но беспокойство мог испытывать лишь Советский Союз. Базы на Аландах не спасали ни шведов, ни финнов — недаром же Таннер понимал, что в случае войны СССР займет те острова, с которых могут ему угрожать. Но Аланды в случае войны занимать для нас было делом слишком сложным — хлопот много, эффект невелик. Проще было «оседлать» близкий Гогланд.
А вот для немцев или англофранцузов Аланды были бы отличной базой для операций против России. Особенно если бы в блоке с ними были финны и прибалты. И они могли легко занять их с согласия или без согласия финнов. И уже имели бы в своем распоряжении на островах какую-то готовую инфраструктуру…
Молотов 19 мая так и сказал:
— СССР заинтересован в этом вопросе не менее, а более, чем Швеция. У нас есть основание считать, что вооружения на Аландских островах могут быть использованы в первую очередь против СССР.
Коскинен пытался возражать, но Молотов спросил:
— А, собственно, каковы характер и размеры этих сооружений?
— С деталями я не знаком, господин премьер-министр, но запрошу… Хотя, — финн заколебался, — не уверен, даст ли мое правительство ответ на вопросы, имеющие чисто военный характер…
В этом ответе уже вообще-то содержался ответ. Финны могли спокойно предоставить нам подробнейшие данные по Аландам, поскольку они с них нам угрожать не могли, а нам Аланды против финнов были полезны еще менее, чем им против нас. И ответ Коскинена косвенно подтверждал — Аланды вполне могут стать угрозой именно для Советского Союза.
Беседа Молотова с финским посланником 23 мая ничего не прояснила, кроме того, что финн уже официально отказал нам в получении информации об укреплениях на Аландах…
Но некоторая проясняющая информация пришла 25 мая из Осло. Наш полпред Никонов на обеде у норвежского министра иностранных дел Кута беседовал с командующим морскими силами Норвегии Дисеном, и тот ничего скрывать не стал:
— О, этот вопрос был предрешен Лондоном в апреле 38-го года во время визита туда шведского министра иностранных дел Сандлера…
— Он был неофициальным!
— Но Дорогой герре Никонов, как раз во время неофициальных визитов такие малые страны, как наша, и узнают о важных для них решениях больших стран…
Последняя фраза, правда, остается на совести автора — в донесении Никонова ее не было. Однако именно этот момент присутствовал в политической реальности, хотя об этом чаще всего не говорили вслух…
Ситуацию вокруг Аландов Молотов не обошел вниманием в своем докладе 31 мая на сессии Верховного Совета СССР, где он напомнил о том, что эти острова более ста лет принадлежали России, и подробно разъяснил наше недоумение относительно финских ссылок на «военную тайну»…
Между прочим, норвежский адмирал за неделю до речи советского Предсовнаркома признавался Никонову в Осло, что против укрепления Аландов выступают сами шведские военные, потому что это «дает возможность Германии угрожать непосредственно столице Швеции и… держать ее все время под угрозой»…
А вот Лондон, как мы помним, этого не боялся…
Почему? Был слеп? Нет, конечно! Просто и этот вроде бы далекий от основных событий район был потенциально важен для планов Золотой Элиты…
Использует Аланды Германия —да не против шведов, а против, конечно же, русских — хорошо!
А может— базы на Аландах пригодятся самой Англии… Может — против Германии, а может — и против России…
Да, и «финская» карта была в «колоде» Золотой Элиты не лишней…
НЕ БОЛЕЕ умно вела себя и троица наших прибалтийских «соседок»… Ближайшая к Финляндии Эстония склонялась к немцам вполне определенно. 5 июля 1938 года германский посланник в Таллине Фровайн после беседы с начальником штаба эстонской армии доносил в Берлин: «Генерал Рэк признал, что было бы очень важно, чтобы в случае войны Германия осуществляла контроль над Балтийским морем. Он заявил далее, что Эстония может оказать содействие в этом деле. Например, Финский залив мог бы быть очень легко заминирован против советских военных кораблей, ни привлекая никакого внимания. Имеются также и другие возможности…»
А 21 марта 39-го года уже наш полпред в Эстонии Никитин сообщал в Москву: «В нарвские русские семейства помещают немецкую молодежь для изучения русского языка… Летом ожидается заход в Эстонию трех океанских пароходов с германской молодежью… Японский майор из миссии в Риге был в Нарве, осматривал пограничную полосу… Немецкая колония в Таллине осмелела…
Ситуация очень сложная, разрыв между правительством и народом большой».
4 мая Никитин направил еще одну шифровку: «3 мая состоялось секретное закрытое совещание по международному положению эстонской государственной думы. Главнокомандующий Лайдонер в самой резкой форме заявил: „Никогда Эстония не будет выступать вместе с СССР против Германии“…
Конечно, нейтралитет — дело для суверенной державы вполне допустимое, но, во-первых, вспомним, что говорил о прибалтийских «державах» генерал Карбышев. А во-вторых…
Во-вторых, и нейтралитета-то не было… Никитин далее писал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201