«Номер на двоих, это должен быть номер на двоих. А у вас есть такая ванна, в которую спускаются по ступенькам? А кровать с балдахином? Ах, Мэтт, мы должны выпить шампанского... пусть нам пришлют в номер шампанское». И все время хихикала.
Дэвид размышлял о том, что ему нравится Электра. Стоило той опустить щит цинизма, за ним оказывался приятный и душевный человек. Он вообразил себе ее: иссиня-черные волосы, крупный нос, почти египетская смуглость. Интересно, может, стоит... черт.
Единственная в этом гробу лампочка погасла, и кабина лифта погрузилась во тьму.
Лифт со скрежетом застонал.
И остановился.
О черт.
Великолепно.
Теперь придется стучать по двери и кричать, а кончится все тем, что когда тебя на лебедке вытащит пожарная команда, выглядеть ты будешь последней задницей.
Oн поглядел вверх. Хотя в этом и не было особого смысла. Темнота была полной. Воображение нарисовало ему тросы, уходящие вверх от крыши лифта к мотору. Дымился мотор подъемника, крысы грызли тормозные канаты, и психопат орудовал ножовкой, кромсая трос, держащий на высоте трех этажей этот маленький сосновый гробик.
Ладно-ладно, сказал он разыгравшемуся воображению, не забудь еще волков-оборотней и зомби.
Он пошарил по стене приблизительно там, где, по его представлениям, находилась панель с кнопками, — нет, Дэвид, чуть левее. Сперва появился край двери, потом его пальцы нащупали край приподнятой стальной пластины. Затем последовали сами кнопки, которые на ощупь в темноте показались странно похожими на холодные соски.
Холодные соски. Вот так-то, Дэвид, внезапно усмехнувшись, подумал он, что доказывает или не доказывает, что у тебя давно не было женщины? Сравнивать кнопки лифта с сосками?
Тебе нужна любовь хорошей женщины (ну ладно, дурная женщина будет более чем приемлема). Он снова улыбнулся. Хорошенький способ провести субботний вечер. Тиская кнопки лифта в темноте.
На ощупь он нашел самую нижнюю кнопку на панели, решив, что она должна быть кнопкой вызова мастера.
Ладно, попробуем. Он нажал на кнопку. Прислушался, ожидая услышать, как звук отдаленного колокольчика разносит вверх-вниз по шахте привычное «эй, слушайте все, тут придурок в лифте застрял».
Ничего.
Он прислушался.
Полная тишина.
Он снова нажал на кнопку. Раз, другой, третий.
Ага!
Внезапно загорелся свет. И тут же лифт завибрировал; где-то над ним, зажужжав, ожил привод электромотора.
Только лифт пошел вниз. Не вверх.
Дэвид пожал плечами. Ну и черт с ним, остается только расслабиться и насладиться поездкой.
Лифт прошел с жужжанием этаж, другой. Зевнув, Дэвид прислонился спиной к сосновой обшивке лифта, ожидая, когда кабина остановится. Тогда он сможет нажать кнопку с цифрой "5" и попытаться вернуться на свой этаж. Он готов был уже рухнуть в постель, где можно будет глядеть в потолок и лениво планировать, чем занять остаток дня.
Лифт с глухим стуком остановился. Двери разъехались.
Дэвид изумленно уставился перед собой.
Он ожидал увидеть вестибюль гостиницы со стойкой-портье под лестницей, откуда ему улыбнулась бы Электра.
Вместо этого перед ним была лишь тьма.
Он сморгнул. Потом проверил, на какую кнопку нажал. На кнопке внизу панели красовалась буква "П".
О черт, ты же нажал «подвал», идиот.
Он нажал кнопку "5".
И слегка покачивая сумкой в руке, стал ждать, чтобы двери закрылись.
Древний механизм лифта явно никуда не торопился.
Дэвид поймал себя на том, что всматривается в полутемный подвал со штабелем черных пластмассовых ящиков у дальней побеленной стены. Во мраке за ящиками маячили какие-то неопределенные силуэты. И эти силуэты горбились, наводя на мысль о том, что неизвестные стоят и наблюдают за ним.
— Давай же, лифт.
Его голос прозвучал довольно беспечно.
И все же было что-то не слишком приятное в этом плотном коме тьмы за краем небольшого полукруга света, отбрасываемого лампочкой в лифте. Темнота казалась почти вещественной. Проникший в кабину сквозняк ужалил холодом. И пахнуло от него чем-то неприятным: вместе с ним в кабину просочился влажный органический запах с намеком на тление.
Вернулось странное беспокойство. Это было то же самое ощущение тревоги, которое он испытал, когда заглядывал утром в водосток посреди улицы, и вспомнил, как в шесть лет увидел, чтo там внизу качаются белые футбольные мячи. И это ощущение тревоги, спасибо дяде с его прогулкой в пещеру за домом, только усилилось.
— Давай же, хватит с меня темных подземелий, — нарочито весело пробормотал он себе под нос, но, по правде говоря, ему не нравилось в подвале. Слишком легко что-то или кто-то могло выскочить из темноты и забежать в лифт.
Но что, скажи на милость, тут может быть, раздраженно спросил он свое разыгравшееся дурацкое воображение. Это же подвал гостиницы, а не замка Франкенштейн. Там у стены — пустые ящики, бочки из-под пива, сломанная мебель, а не саблезубые монстры или жадные до кишок вурдалаки. Передернув плечами, он попытался стряхнуть холодный страх, забравшийся к нему на спину; и все равно принялся раз за разом вдавливать кнопку лифта.
— Давай же. Пора отвезти папочку домой, малыш.
Наконец двери закрылись.
Облегчение, какое он испытал, было абсурдно огромным. Секунду спустя лифт с лязгом начал подниматься назад на пятый этаж.
Вот вам. Не достали меня на сей раз, ублюдки.
Он улыбнулся про себя. И попытался позабыть о дрожи, пробежавшей у него по хребту.
2
В кузове ныли придурки: им хотелось в Йорк, им хотелось своей доли денег, им хотелось надраться, им хотелось потрахаться... того-сего, того-сего... одна и та же ерунда.
Джек Блэк отключился. Теперь, когда они открывали рты, он не слышал голосов, но тем не менее улавливал гул недовольства в их головах. Всю свою жизнь он слышал не только то, что люди говорят вслух, но и то, что они произносят про себя.
И все это была херня.
Человечество. Он ненавидел его от начала до конца.
Так же как человечество ненавидело его. Он ждал, что завтра будет похоже на вчера. А следующий год станет таким же, как предыдущий. Он не ждал, что его жизнь станет лучше или хуже. Когда-то, когда он осознал, что он единственный, кто слышит голоса в чужих головах — называется «чтение мыслей», он задумался, нельзя ли это будет как-нибудь использовать, но психиатры, посещавшие приюты, ему не верили. А когда он запугивал детишек до побега из детдома, его просто выпирали в другой детдом или сбагривали в муниципальный приют. Теперь он держал варежку на замке.
Дорога бежала из-под колес через покрытые вереском холмы. Штормовые облака запачкали небо черным, пурпурным и зеленым, будто кто-то устроил хорошую взбучку самому Всевышнему.
Когда фургон начал взбираться на бугор, Джек Блэк переключил передачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Дэвид размышлял о том, что ему нравится Электра. Стоило той опустить щит цинизма, за ним оказывался приятный и душевный человек. Он вообразил себе ее: иссиня-черные волосы, крупный нос, почти египетская смуглость. Интересно, может, стоит... черт.
Единственная в этом гробу лампочка погасла, и кабина лифта погрузилась во тьму.
Лифт со скрежетом застонал.
И остановился.
О черт.
Великолепно.
Теперь придется стучать по двери и кричать, а кончится все тем, что когда тебя на лебедке вытащит пожарная команда, выглядеть ты будешь последней задницей.
Oн поглядел вверх. Хотя в этом и не было особого смысла. Темнота была полной. Воображение нарисовало ему тросы, уходящие вверх от крыши лифта к мотору. Дымился мотор подъемника, крысы грызли тормозные канаты, и психопат орудовал ножовкой, кромсая трос, держащий на высоте трех этажей этот маленький сосновый гробик.
Ладно-ладно, сказал он разыгравшемуся воображению, не забудь еще волков-оборотней и зомби.
Он пошарил по стене приблизительно там, где, по его представлениям, находилась панель с кнопками, — нет, Дэвид, чуть левее. Сперва появился край двери, потом его пальцы нащупали край приподнятой стальной пластины. Затем последовали сами кнопки, которые на ощупь в темноте показались странно похожими на холодные соски.
Холодные соски. Вот так-то, Дэвид, внезапно усмехнувшись, подумал он, что доказывает или не доказывает, что у тебя давно не было женщины? Сравнивать кнопки лифта с сосками?
Тебе нужна любовь хорошей женщины (ну ладно, дурная женщина будет более чем приемлема). Он снова улыбнулся. Хорошенький способ провести субботний вечер. Тиская кнопки лифта в темноте.
На ощупь он нашел самую нижнюю кнопку на панели, решив, что она должна быть кнопкой вызова мастера.
Ладно, попробуем. Он нажал на кнопку. Прислушался, ожидая услышать, как звук отдаленного колокольчика разносит вверх-вниз по шахте привычное «эй, слушайте все, тут придурок в лифте застрял».
Ничего.
Он прислушался.
Полная тишина.
Он снова нажал на кнопку. Раз, другой, третий.
Ага!
Внезапно загорелся свет. И тут же лифт завибрировал; где-то над ним, зажужжав, ожил привод электромотора.
Только лифт пошел вниз. Не вверх.
Дэвид пожал плечами. Ну и черт с ним, остается только расслабиться и насладиться поездкой.
Лифт прошел с жужжанием этаж, другой. Зевнув, Дэвид прислонился спиной к сосновой обшивке лифта, ожидая, когда кабина остановится. Тогда он сможет нажать кнопку с цифрой "5" и попытаться вернуться на свой этаж. Он готов был уже рухнуть в постель, где можно будет глядеть в потолок и лениво планировать, чем занять остаток дня.
Лифт с глухим стуком остановился. Двери разъехались.
Дэвид изумленно уставился перед собой.
Он ожидал увидеть вестибюль гостиницы со стойкой-портье под лестницей, откуда ему улыбнулась бы Электра.
Вместо этого перед ним была лишь тьма.
Он сморгнул. Потом проверил, на какую кнопку нажал. На кнопке внизу панели красовалась буква "П".
О черт, ты же нажал «подвал», идиот.
Он нажал кнопку "5".
И слегка покачивая сумкой в руке, стал ждать, чтобы двери закрылись.
Древний механизм лифта явно никуда не торопился.
Дэвид поймал себя на том, что всматривается в полутемный подвал со штабелем черных пластмассовых ящиков у дальней побеленной стены. Во мраке за ящиками маячили какие-то неопределенные силуэты. И эти силуэты горбились, наводя на мысль о том, что неизвестные стоят и наблюдают за ним.
— Давай же, лифт.
Его голос прозвучал довольно беспечно.
И все же было что-то не слишком приятное в этом плотном коме тьмы за краем небольшого полукруга света, отбрасываемого лампочкой в лифте. Темнота казалась почти вещественной. Проникший в кабину сквозняк ужалил холодом. И пахнуло от него чем-то неприятным: вместе с ним в кабину просочился влажный органический запах с намеком на тление.
Вернулось странное беспокойство. Это было то же самое ощущение тревоги, которое он испытал, когда заглядывал утром в водосток посреди улицы, и вспомнил, как в шесть лет увидел, чтo там внизу качаются белые футбольные мячи. И это ощущение тревоги, спасибо дяде с его прогулкой в пещеру за домом, только усилилось.
— Давай же, хватит с меня темных подземелий, — нарочито весело пробормотал он себе под нос, но, по правде говоря, ему не нравилось в подвале. Слишком легко что-то или кто-то могло выскочить из темноты и забежать в лифт.
Но что, скажи на милость, тут может быть, раздраженно спросил он свое разыгравшееся дурацкое воображение. Это же подвал гостиницы, а не замка Франкенштейн. Там у стены — пустые ящики, бочки из-под пива, сломанная мебель, а не саблезубые монстры или жадные до кишок вурдалаки. Передернув плечами, он попытался стряхнуть холодный страх, забравшийся к нему на спину; и все равно принялся раз за разом вдавливать кнопку лифта.
— Давай же. Пора отвезти папочку домой, малыш.
Наконец двери закрылись.
Облегчение, какое он испытал, было абсурдно огромным. Секунду спустя лифт с лязгом начал подниматься назад на пятый этаж.
Вот вам. Не достали меня на сей раз, ублюдки.
Он улыбнулся про себя. И попытался позабыть о дрожи, пробежавшей у него по хребту.
2
В кузове ныли придурки: им хотелось в Йорк, им хотелось своей доли денег, им хотелось надраться, им хотелось потрахаться... того-сего, того-сего... одна и та же ерунда.
Джек Блэк отключился. Теперь, когда они открывали рты, он не слышал голосов, но тем не менее улавливал гул недовольства в их головах. Всю свою жизнь он слышал не только то, что люди говорят вслух, но и то, что они произносят про себя.
И все это была херня.
Человечество. Он ненавидел его от начала до конца.
Так же как человечество ненавидело его. Он ждал, что завтра будет похоже на вчера. А следующий год станет таким же, как предыдущий. Он не ждал, что его жизнь станет лучше или хуже. Когда-то, когда он осознал, что он единственный, кто слышит голоса в чужих головах — называется «чтение мыслей», он задумался, нельзя ли это будет как-нибудь использовать, но психиатры, посещавшие приюты, ему не верили. А когда он запугивал детишек до побега из детдома, его просто выпирали в другой детдом или сбагривали в муниципальный приют. Теперь он держал варежку на замке.
Дорога бежала из-под колес через покрытые вереском холмы. Штормовые облака запачкали небо черным, пурпурным и зеленым, будто кто-то устроил хорошую взбучку самому Всевышнему.
Когда фургон начал взбираться на бугор, Джек Блэк переключил передачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126