— Джордж Леппингтон?
Старик кивнул, потом повернулся и исчез в дверном проеме.
На какое-то мгновение Дэвид так и остался стоять на дорожке. В конце концов, может быть, старик не желает его видеть? Прошло лет двадцать с тех пор, как они виделись в последний раз.
В последнее время Дэвид неоднократно спрашивал себя, не было ли какой-то вражды между его отцом и Джорджем Леппингтоном. Его родители посылали старику открытки к Рождеству и дню рождения, но никогда не получали ничего в ответ.
М-да, большая ошибка, Дэвид, подумал он. Возможно, тебе стоит просто выскользнуть из сада и вернуться в город. И поискать утешения в огромной булке.
Тут из недр постройки послышался на удивление звучный низкий голос:
— Знаешь, Дэвид, здесь намного суше, чем на улице.
Поскольку это хотя бы отдаленно напоминало приглашение, Дэвид вошел внутрь.
3
Дядя стоял в самом центре самой что ни на есть заправской кузницы. Здесь были наковальня, кожаные мехи и светящийся от углей желтым кузнечный горн — полыхавший в нем огонь отбрасывал стену жара, в которую Дэвид уперся всем телом, будто она была вполне материальна. Огромный железный колпак над горном служил для вытяжки дыма. По стенам висели всевозможные инструменты, которых Дэвид ни за что на свете не сумел бы назвать. Знакомыми выглядели только с дюжину или побольше молотков и молотов различного размера: от крохотного молоточка, пригодного на первый взгляд разве что колоть леденцы, до громадного молота, способного раздробить ворота самого ада.
Старик поднял меч, над которым трудился, и с сосредоточенным видом принялся рассматривать его острие.
— Ну вот, упрямец начинает приобретать форму, хотя поработать придется еще немало.
Прислонив оружие к верстаку, он снял кожаный передник.
— Ты, похоже, замерз, внучатый племянник. Садись поближе к огню.
Чуть ближе — и я вспыхну, подумал Дэвид, лицо которого покалывало от жара. Тем не менее он присед на табурет, который его дядя подтащил по земляному полу.
Дэвид молча смотрел, как дядя вешает передник на гвоздь в стене. Джордж Леппингтон был огромного роста, и в восемьдесят четыре года в нем не было ни следа старческой дряблости. Рукам в этом возрасте положено быть хрупкими, думал Дэвид, возможно, со следами артрита, и уж конечно — в коричневых пятнах пигментации; а перед ним были руки человека вполовину возраста дяди. Энергия и жизненная сила просто били в дяде ключом. Лицо у него было морщинистое и обветренное, но голубые глаза под косматыми белыми бровями бодро поблескивали. И на лоб ему падала густая челка тех же совершенно белых волос. Если и существовал эликсир жизни, то этот человек по утрам отхлебывал его основательный глоток.
— Да, выглядишь ты как Леппингтон. Так что в старых генах осталась еще жизнь. Как родители?
— Хорошо. На этой неделе отправляются на яхте в Грецию.
— Под парусом?
Дэвид кивнул.
— Зиму она простояла в сухом доке. Отцу не терпелось спустить ее на воду.
— А, это северная кровь в его жилах. Она есть и в моих, и в твоих тоже. Добрая красная кровь викингов. Чаю?
— Да, пожалуйста.
Отыскав тяжелый закопченный чайник, старик поставил его на тлеющие угли. Пока они ждали, когда закипит вода, старик задавал вопросы — безлико-вежливые, какие задают отдаленному родственнику. Он не улыбался и говорил с грубовато-добродушной деловитостью.
Дэвид обнаружил, что сам он отвечает довольно сдержанно.
— Сахар? Молоко? — осведомился старик.
— Только молоко.
— Не хочешь кусочек лимона?
— Нет, спасибо.
— Хорошо. Если бы ты сказал «да», я схватил бы вон тот меч и разом снес бы тебе голову.
Дэвид подобрался и бросил взгляд на дверь. Тут старик впервые улыбнулся.
— Прости мое чувство юмора, внучатый племянник. Но я ожидал, что ты появишься в розовом галстуке, никчемных кожаных туфлях и воняя одеколоном. — Он бросил на Дэвида проницательный взгляд. — Так они тебя не испортили, забрав в большой город?
— В Ливерпуль? Ну, мы жили на окраине. И в конце концов, Ливерпуль — это не Париж или Сан-Франциско.
— Рад слышать, внучатый племянник, рад слышать. — Он Бросил в чайник несколько ложек заварки. — Кстати, не могу же я все время звать тебя внучатым племянником? Как тебя величать? Доктор Леппингтон?
Дэвид улыбнулся.
— Просто Дэвид.
— Тогда никаких, черт побери, «дядя Джордж», или я снова возьмусь за меч, — сурово отозвался старик. — Ты теперь взрослый. Зови меня Джордж.
В два шага он оказался возле Дэвида, и тот пожал протянутую руку. Кожа старика была жесткой, а хватка — железной.
— Хорошо, Джордж, — с улыбкой кивнул он.
— Я начал делать такие, — его дядя (Джордж, поправил себя Дэвид, зови его Джордж) кивнул в сторону меча, — когда пару лет назад продал дело. Нужно было чем-то себя занять. Не хотелось начать гнить до времени. Каковы твои профессиональные рекомендации?
Господи боже, он ушел на покой два года назад, когда ему было сколько... восемьдесят два? Дэвид почувствовал симпатию к старику.
— С виду ты вполне здоров, и если это тебе в радость, продолжай в том же духе.
— В точности мое мнение, — сердечно отозвался Джордж. — Нельзя было позволить, чтобы меня хватил удар до твоего приезда.
— До моего приезда? — Дэвид посмотрел на него озадаченно.
— Ты же собираешься здесь жить?
— Ну, я здесь в отпуске.
— Да, да. Но ты получил письмо от доктора Пэт Фермен?
— Да. Он приглашал подумать о том, чтобы перенять его практику.
— Кстати, это она.
— Прости?
— Доктор Фермен — женщина. Но опять же большинство профессиональных званий ничего ведь не говорят о поле.
— Нет... но...
Дэвид почувствовал, что упустил какую-то важную нить разговора. Его дядя вел себя так, как будто Дэвид должен был получить новое длинное письмо, которое бы все объясняло. Только это письмо так и не дошло.
— Ты примешь практику? Ты собираешься сюда переехать?
Голубые глаза старика впились Дэвиду в лицо. Напряженность во взгляде Джорджа была едва ли не шокирующей.
— Об этом пока еще рано говорить, — несколько опешил Дэвид.
Старик смотрел на Дэвида в упор. Дул ветер, гудело пламя. От жара, бьющего Дэвиду в лицо, саднило кожу.
Вздохнув, старик отвел взгляд и повернулся к племяннику спиной, чтобы залить кипяток в заварочный чайник.
— Мне следовало бы знать, — вполголоса проговорил Джордж. — Твой отец был не из тех, кто прямо и недвусмысленно заявляет, с кем он.
— Прошу прощения? — Дэвиду казалось, что он должен встать на защиту отца. Но от чего?
— Твоему отцу никогда не следовало увозить тебя из Леппингтона.
— Но он...
— Да, да. Отправился туда, где есть работа. Я знаю причины. Или, во всяком случае, слышал все отговорки.
— Послушай, Джордж. Я не понимаю, о чем ты, я просто потерял твою мысль.
— Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126