Но большинство моих знакомых мужчин ищут женщин, обладающих либо необыкновенной красотой, либо необыкновенным состоянием. Увы, у меня нет ни того, ни другого. Но я вовсе не несчастлива. Я с удовольствием остаюсь дома и работаю над своим… — сообразив, что едва не проговорилась, она прикусила язык, но Джейк заметил румянец смущения и понимающе улыбнулся.
— Я как раз подумал, что это вы прячете за спиной. Ну же, Аманда. Разве вы не хотите поделиться со мной? Я думал, мы друзья.
— Мы друзья, но вдруг вы не поймете.
Отложив томик стихов Теннисона, Джейк поднялся и подошел к столу, не сводя глаз с взволнованной девушки.
— Там, откуда я родом, дружба значит, что вы можете поделиться с другом всем, не опасаясь, что вас высмеют, разбранят или осудят. Для этого существуют братья.
— И другие родственники, — добавила она улыбаясь. «Что это за брат, которого Джейк так не любит, верно, какой-нибудь малосимпатичный субъект», — решила она.
— Правильно. Ну так что же это за тайна? Она протянула ему бумажные листки и, закусив губу, стала ждать, пока он прочтет. Когда у него от удивления брови полезли на лоб, она поняла, что сделала какую-то ужасную ошибку.
— Я еще не закончила, — поторопилась она объяснить. — Это только черновик. Три главы. Но когда-нибудь я непременно закончу.
Джейк не ответил и продолжал читать. Несколько раз он улыбнулся и кивнул, наконец поднял голову.
— Вы знаете, это совсем неплохо. Я мог бы кое-что подсказать насчет того, как обращаться с оружием. И никто в здравом уме не полезет на гремучую змею. Но, по-моему, вы очень хорошо начали. В один прекрасный день вы обставите мистера Билла.
Аманда просто расцвела от похвалы.
— Вы правда так думаете? — Она стиснула руки на груди. — Я так счастлива, что готова сплясать на дядином столе. Я не была уверена, что из меня может получиться писатель.
Он протянул ей рукопись.
— Я не берусь судить о писательстве вообще, Аманда, но, по-моему, у вас есть талант. Почему вы храните свою работу в такой тайне? Ведь ясно, она для вас свет в окошке. Я уверен, ваша семья вас поддержит.
Улыбка сошла с лица Аманды, в глазах мелькнул неподдельный ужас.
— Обещайте, что никому не скажете. Даже Касси не знает, чем я занимаюсь. Я не вынесу, если осудят то, что мне так дорого.
— Аманда, я не думаю…
— Вы должны обещать, Джейк. Друзья не выдают друг друга. Ведь так велит кодекс чести Запада или как?
Он усмехнулся.
— Или как. Ладно, даю слово. Ни одна живая душа не узнает. А если вам понадобятся мои советы, буду счастлив их дать. Не хотелось бы, чтобы ваш герой садился в седло не с той стороны.
— Вы хотите сказать, это важно?
Джейк понял, что она спрашивает совершенно серьезно, и вздохнул. Горожане!
— Дайте-ка еще раз взглянуть на ваши листочки, Аманда. Кажется, сегодня вечером вам придется кое-что переписать.
Экипаж Темплтона катился по неровной брусчатке. Джейк сидел рядом с Кассандрой на бордовых бархатных подушках и мечтал только об одном: запустить руку в глубокий вырез черного бархатного платья жены. И он так бы и сделал, не сиди напротив тесть с тещей.
Проклятье, Кассандра его замучила. Сегодня вечером несомненно повторится то же, что и вчера:
смотреть, но не дотрагиваться. Утром он все-таки дотронулся и с тех пор не мог думать ни о чем другом. От чего болезненно набухала плоть. И непохоже, чтобы в ближайшее время могло наступить облегчение.
Черт! Из-за Кассандры он чувствовал себя мерином, что толку от его отличной формы.
— Что-нибудь случилось, Стил? У вас сегодня озабоченный вид. — Саймон вопросительно смотрел на него, и Кассандра беспокойно пошевелилась. Нельзя, чтобы отец узнал истинную причину его скверного настроения.
Джейк взял ее руку и нежно пожал. Стоило бы сказать старику, в чем загвоздка. Поделом будет Кассандре, если ее отец узнает, что он аж дымится, так она его завела.
— Меня не слишком воодушевляет опера, Саймон, — ответил он, и рука жены расслабилась в его ладони. — Я не привык так развлекаться. Мне подавай добрую партию в покер, сигару да горячую бабенку…
Кассандра застыла, но Саймон хмыкнул:
— Твоя правда, парень. Ничего нет лучше…
— Право, Саймон! — возмутилась Летиция, искоса глянув на мужа. — Я знаю, ты не очень любишь оперу, но мы с Кассандрой жаждем послушать «Севильского цирюльника».
Джейк усмехнулся, а Саймон сделал нечто, доставившее тому невероятное удовольствие: он ему подмигнул.
Кассандра же была совершенно обескуражена небывалым поведением отца. Саймон обычно был чрезвычайно сдержан. Она в жизни не слышала от него ни одной шокирующей фразы; интересно, что бы он сказал, если б знал, что едва они уселись в экипаж, Джейк стал подсовывать руку под нее. Ей пришлось схватить его за руку, чтобы не осрамиться обоим перед родителями.
Срам. Вот оно, верное слово. После чудовищного утреннего происшествия она умирала от стыда всякий раз, когда оказывалась рядом с Джейком. Он дразнил ее весь день, дотрагиваясь, когда представлялся случай. А случай представлялся довольно часто. Он шептал ей на ухо возмутительнейшие, гнуснейшие вещи, описывая, что будет делать с ней губами и языком, когда подвернется возможность.
При воспоминании о том, что он творил с ней сегодня, она беспокойно заерзала. Плотно сдвинув ноги, она пыталась унять пульсирующую ломоту, возникавшую всякий раз, когда она думала о том, как Джейк дотрагивается до нее.
Господи, что с ней происходит?
И когда кончится эта несчастная дорога!
«И когда кончится эта несчастная опера, — думал Джейк. — Скучища! « Он чудовищно, безнадежно скучал. Если это и есть культура в лучших своих проявлениях, ему она не нужна.
На сцене необъятных размеров тетка истошным голосом вопила какую-то жуткую арию, смысла Джейк не понимал. За весь спектакль никто слова не сказал по-английски. Ничего более гнусного он в жизни не видел.
— Тебе нравится опера? — шепнула Кассандра, кладя ладонь в перчатке на его руку. Свет был приглушен, и в ложе, где сидели они с родителями, царил интимный полумрак.
— Черт! Нет, мне не нравится этот мюзикл. Да я ни слова не разберу!
Из-за спины Кассандра услышала тихий смешок отца и обернулась, сверкнув на него глазами. Тот мгновенно принял серьезный вид.
— Это опера на итальянском. Оперы почти всегда исполняются на иностранных языках.
— Не много толка сидеть тут и слушать то, чего не понимаешь. — Он пожал плечами — Зачем это нужно?
Саймон наклонился вперед и, несмотря на попытки Летиции удержать его, просунул голову между дочерью и зятем.
— Да, Кассандра. Объясни, зачем это нужно. Я совершенно согласен со Стилом, лишь пустая трата времени.
Джейк громко хмыкнул, и люди в зале стали оборачиваться на их ложу и шептаться, прикрываясь ладонями и веерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Я как раз подумал, что это вы прячете за спиной. Ну же, Аманда. Разве вы не хотите поделиться со мной? Я думал, мы друзья.
— Мы друзья, но вдруг вы не поймете.
Отложив томик стихов Теннисона, Джейк поднялся и подошел к столу, не сводя глаз с взволнованной девушки.
— Там, откуда я родом, дружба значит, что вы можете поделиться с другом всем, не опасаясь, что вас высмеют, разбранят или осудят. Для этого существуют братья.
— И другие родственники, — добавила она улыбаясь. «Что это за брат, которого Джейк так не любит, верно, какой-нибудь малосимпатичный субъект», — решила она.
— Правильно. Ну так что же это за тайна? Она протянула ему бумажные листки и, закусив губу, стала ждать, пока он прочтет. Когда у него от удивления брови полезли на лоб, она поняла, что сделала какую-то ужасную ошибку.
— Я еще не закончила, — поторопилась она объяснить. — Это только черновик. Три главы. Но когда-нибудь я непременно закончу.
Джейк не ответил и продолжал читать. Несколько раз он улыбнулся и кивнул, наконец поднял голову.
— Вы знаете, это совсем неплохо. Я мог бы кое-что подсказать насчет того, как обращаться с оружием. И никто в здравом уме не полезет на гремучую змею. Но, по-моему, вы очень хорошо начали. В один прекрасный день вы обставите мистера Билла.
Аманда просто расцвела от похвалы.
— Вы правда так думаете? — Она стиснула руки на груди. — Я так счастлива, что готова сплясать на дядином столе. Я не была уверена, что из меня может получиться писатель.
Он протянул ей рукопись.
— Я не берусь судить о писательстве вообще, Аманда, но, по-моему, у вас есть талант. Почему вы храните свою работу в такой тайне? Ведь ясно, она для вас свет в окошке. Я уверен, ваша семья вас поддержит.
Улыбка сошла с лица Аманды, в глазах мелькнул неподдельный ужас.
— Обещайте, что никому не скажете. Даже Касси не знает, чем я занимаюсь. Я не вынесу, если осудят то, что мне так дорого.
— Аманда, я не думаю…
— Вы должны обещать, Джейк. Друзья не выдают друг друга. Ведь так велит кодекс чести Запада или как?
Он усмехнулся.
— Или как. Ладно, даю слово. Ни одна живая душа не узнает. А если вам понадобятся мои советы, буду счастлив их дать. Не хотелось бы, чтобы ваш герой садился в седло не с той стороны.
— Вы хотите сказать, это важно?
Джейк понял, что она спрашивает совершенно серьезно, и вздохнул. Горожане!
— Дайте-ка еще раз взглянуть на ваши листочки, Аманда. Кажется, сегодня вечером вам придется кое-что переписать.
Экипаж Темплтона катился по неровной брусчатке. Джейк сидел рядом с Кассандрой на бордовых бархатных подушках и мечтал только об одном: запустить руку в глубокий вырез черного бархатного платья жены. И он так бы и сделал, не сиди напротив тесть с тещей.
Проклятье, Кассандра его замучила. Сегодня вечером несомненно повторится то же, что и вчера:
смотреть, но не дотрагиваться. Утром он все-таки дотронулся и с тех пор не мог думать ни о чем другом. От чего болезненно набухала плоть. И непохоже, чтобы в ближайшее время могло наступить облегчение.
Черт! Из-за Кассандры он чувствовал себя мерином, что толку от его отличной формы.
— Что-нибудь случилось, Стил? У вас сегодня озабоченный вид. — Саймон вопросительно смотрел на него, и Кассандра беспокойно пошевелилась. Нельзя, чтобы отец узнал истинную причину его скверного настроения.
Джейк взял ее руку и нежно пожал. Стоило бы сказать старику, в чем загвоздка. Поделом будет Кассандре, если ее отец узнает, что он аж дымится, так она его завела.
— Меня не слишком воодушевляет опера, Саймон, — ответил он, и рука жены расслабилась в его ладони. — Я не привык так развлекаться. Мне подавай добрую партию в покер, сигару да горячую бабенку…
Кассандра застыла, но Саймон хмыкнул:
— Твоя правда, парень. Ничего нет лучше…
— Право, Саймон! — возмутилась Летиция, искоса глянув на мужа. — Я знаю, ты не очень любишь оперу, но мы с Кассандрой жаждем послушать «Севильского цирюльника».
Джейк усмехнулся, а Саймон сделал нечто, доставившее тому невероятное удовольствие: он ему подмигнул.
Кассандра же была совершенно обескуражена небывалым поведением отца. Саймон обычно был чрезвычайно сдержан. Она в жизни не слышала от него ни одной шокирующей фразы; интересно, что бы он сказал, если б знал, что едва они уселись в экипаж, Джейк стал подсовывать руку под нее. Ей пришлось схватить его за руку, чтобы не осрамиться обоим перед родителями.
Срам. Вот оно, верное слово. После чудовищного утреннего происшествия она умирала от стыда всякий раз, когда оказывалась рядом с Джейком. Он дразнил ее весь день, дотрагиваясь, когда представлялся случай. А случай представлялся довольно часто. Он шептал ей на ухо возмутительнейшие, гнуснейшие вещи, описывая, что будет делать с ней губами и языком, когда подвернется возможность.
При воспоминании о том, что он творил с ней сегодня, она беспокойно заерзала. Плотно сдвинув ноги, она пыталась унять пульсирующую ломоту, возникавшую всякий раз, когда она думала о том, как Джейк дотрагивается до нее.
Господи, что с ней происходит?
И когда кончится эта несчастная дорога!
«И когда кончится эта несчастная опера, — думал Джейк. — Скучища! « Он чудовищно, безнадежно скучал. Если это и есть культура в лучших своих проявлениях, ему она не нужна.
На сцене необъятных размеров тетка истошным голосом вопила какую-то жуткую арию, смысла Джейк не понимал. За весь спектакль никто слова не сказал по-английски. Ничего более гнусного он в жизни не видел.
— Тебе нравится опера? — шепнула Кассандра, кладя ладонь в перчатке на его руку. Свет был приглушен, и в ложе, где сидели они с родителями, царил интимный полумрак.
— Черт! Нет, мне не нравится этот мюзикл. Да я ни слова не разберу!
Из-за спины Кассандра услышала тихий смешок отца и обернулась, сверкнув на него глазами. Тот мгновенно принял серьезный вид.
— Это опера на итальянском. Оперы почти всегда исполняются на иностранных языках.
— Не много толка сидеть тут и слушать то, чего не понимаешь. — Он пожал плечами — Зачем это нужно?
Саймон наклонился вперед и, несмотря на попытки Летиции удержать его, просунул голову между дочерью и зятем.
— Да, Кассандра. Объясни, зачем это нужно. Я совершенно согласен со Стилом, лишь пустая трата времени.
Джейк громко хмыкнул, и люди в зале стали оборачиваться на их ложу и шептаться, прикрываясь ладонями и веерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75