Он дает милостыню, потому что сострадание, которое он испытывает, мучает его, и ему проще расстаться с деньгами, чем переживать муки сострадания. В этом случае любовь к себе, подкрепленная тщеславным желанием прослыть человеком милосердным, вполне возможно, получает настоящее внутреннее удовлетворение, стремление к которому и двигает поступками этого человека. Все поступки, которые мы совершаем, подчиняются двум принципам: "в меру возможностей получать удовольствия", "в меру возможностой избегать огорчений".
Однажды вы узнали о нескольких уроках, полученных мною у аббата Т... "Он научил вас, — сказали вы мне, — что мы не являемся хозяевами наших мыслей и не можем совершать выбор, точно так же, как не от нас зависит: заболеть нам лихорадкой или нет. На самом деле, — добавили вы, — мы видим, благодаря простым и ясным наблюдениям, что душа не решает ничего, что ее проявления лишь следствие чувств и возможностей тела; что те вещи, которые могут нанести вред работе внутренних органов, волнуют душу, портят настроение. Ничтожный капилляр или поврежденный нерв в мозгу могут превратить умного, воспитанного человека в полного дурака. Мы знаем, что природа следует простым и незыблемым принципам. А так как ясно, что мы не свободны в конкретных действиях, то мы не свободны ни в чем. Добавим к этому, что если бы люди жили исключительно духовными заботами, они все были бы одинаковы. Словно отлитые в одной форме, они избегали бы самостоятельности и мыслили бы в одном направлении и чувствовали бы одно и то же. Однако на деле это все совсем не так. Поведение людей определяют причины более земные, имеющие чисто материальное происхождение, и об этом не подозревают те, кто строит свои легковесные теории, выбирая между сознанием и материей".
Но давайте спросим доверчивых людей: что такое сознание? Как Оно так может: существовать и одновременно нигде не быть? Если оно где-то есть, то оно должно занимать какое-то место; если оно занимает место, то ясно, что оно из чего-то состоит, а если оно из чего-то состоит, то это и есть материя.
Значит, дух, сознание есть химера или же это — проявление материи.
Из всех этих рассуждений с очевидностью следует, что, во-первых, мы мыслим так или иначе лишь в связи с процессами, происходящими в нашем организме, и в связи с теми представлениями, которые мы ежедневно получаем благодаря осязанию, слуху, зрению, обонянию и вкусовым ощущениям; во-вторых, счастье или несчастье нашей жизни зависит от разновидности этой материи и этих представлений. Таким образом, люди гениальные не должны тратить столько сил на то, чтобы внушить другим идеи, направленные на общее благо и, в частности, нацеленные на благо тех людей, которых они любят. Родители должны внимательнее прислушиваться к тому, чего желают их дети. Это тем более касается гувернеров, преподавателей и наставников, частенько отвергающих свободное волеизъявление своих учеников...
...Наконец, мой дорогой граф, мой страх перед интимными отношениями стал тревожить вас не на шутку, и вам пришла в голову мысль привезти из Парижа свою библиотеку эротических романов и коллекцию картин в том же духе. Интерес, проявленный мною к редким книгам, а еще больше — к картинам, подсказал вам, как действовать дальше, и в результате привел к успеху.
— Значит, вам нравится, — сказали вы, смеясь, — чтение и галантная живопись? Я очень рад, у вас будут лучшие образцы. Но давайте условимся: я готов предоставить в ваше распоряжение библиотеку и картины на год с условием, что вы пообещаете в течение двух недель не дотрагиваться рукой до того места, которое, по справедливости, уже давно должно было бы принадлежать мне, и что вы искренне откажетесь от "мануэлизма". Никаких уступок, — прибавили вы, — при всех сделках не место снисходительности. Я имею все основания требовать этого от вас: выбирайте. Если вам не подходят мои условия, вам не видать ни книг, ни картин.
Почти не колеблясь, я дала обет воздержания на две недели.
— Это еще не все, — продолжали вы, — возьмем на себя взаимные обязательства: будет нечестно, если вы пойдете на такую жертву ради этих картин или ради преходящего удовольствия от чтения. Заключим пари, которое вы, несомненно, выиграете. Я спорю на свою библиотеку и картины против вашей девственности, что вы нарушите обет воздержания.
— У вас, сударь, довольно странное представление о моем темпераменте, — с обиженным видом сказала я. — Вы считаете, что я не отвечаю за свои поступки?
— Мадемуазель, не будем ссориться, прошу вас. К тому же я вижу, что вы не поняли цели моего предложения. Выслушайте меня. Не правда ли, всякий раз, когда я делаю вам подарок, ваше самолюбие, похоже, страдает из-за того, что вы получаете его от человека, которому вы не можете доставить соответствующее удовольствие? Вы выиграете, поэтому скоро получите и картины, и книги. Это будет честно и справедливо. Вам не в чем будет упрекнуть себя.
— Дорогой мой граф, — ответила я, — вы расставляете мне сети. Но вы сами попадетесь в них, предупреждаю вас. Я принимаю ваше пари и сверх того обязуюсь ежедневно заниматься исключительно чтением ваших книг и рассматриванием ваших восхитительных картин.
— По вашему указанию все, что было обещано, оказалось в моей комнате. Я пожирала глазами или, лучше сказать, рассматривала, не отрываясь, на протяжении первых четырех дней "Историю привратника из картезианского монастыря", "Историю привратника монастыря кармелитов", "Дамскую академию", "Богословские лавры", "Темидору", "фретийон", "Проститутку", Аретино и все в том же духе. Картины были столь выразительны, что их можно было рассматривать бесконечно. Сладострастные позы, изображенные на них столь живописно и выпукло, необычайно волновали мою кровь и манили к запретному.
На пятый день, после часа проведенного за этим чтением, я впала в состояние какого-то экстаза. Я лежала на своей постели, полог бы поднят со всех сторон. Две картины — "Праздник Приапа" и "Любовь Марса и Венеры" — стояли передо мной. Воображение мое было воспалено изображенным, я скинула одеяло и простыню и, не обращая внимания на то — закрыта дверь или нет, — принялась имитировать то, что видела. Каждая из изображенных фигур казалась мне живой и возбуждала до крайности. Мысленно я благодарила живописцев. Совокупляющиеся в левой части "Праздника Приапа" восхитили меня; в особенный восторг привела меня женщина, сладострастные вкусы которой прямо соответствовали моим. Правой рукой, совершенно машинально, повторила я движение мужчины, изображенное на полотне, и тронула интимное место. Я чуть было не вогнала туда палец, как вдруг неожиданная мысль остановила меня. Я осознала, что делаю запретное и нарушаю условие нашего пари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Однажды вы узнали о нескольких уроках, полученных мною у аббата Т... "Он научил вас, — сказали вы мне, — что мы не являемся хозяевами наших мыслей и не можем совершать выбор, точно так же, как не от нас зависит: заболеть нам лихорадкой или нет. На самом деле, — добавили вы, — мы видим, благодаря простым и ясным наблюдениям, что душа не решает ничего, что ее проявления лишь следствие чувств и возможностей тела; что те вещи, которые могут нанести вред работе внутренних органов, волнуют душу, портят настроение. Ничтожный капилляр или поврежденный нерв в мозгу могут превратить умного, воспитанного человека в полного дурака. Мы знаем, что природа следует простым и незыблемым принципам. А так как ясно, что мы не свободны в конкретных действиях, то мы не свободны ни в чем. Добавим к этому, что если бы люди жили исключительно духовными заботами, они все были бы одинаковы. Словно отлитые в одной форме, они избегали бы самостоятельности и мыслили бы в одном направлении и чувствовали бы одно и то же. Однако на деле это все совсем не так. Поведение людей определяют причины более земные, имеющие чисто материальное происхождение, и об этом не подозревают те, кто строит свои легковесные теории, выбирая между сознанием и материей".
Но давайте спросим доверчивых людей: что такое сознание? Как Оно так может: существовать и одновременно нигде не быть? Если оно где-то есть, то оно должно занимать какое-то место; если оно занимает место, то ясно, что оно из чего-то состоит, а если оно из чего-то состоит, то это и есть материя.
Значит, дух, сознание есть химера или же это — проявление материи.
Из всех этих рассуждений с очевидностью следует, что, во-первых, мы мыслим так или иначе лишь в связи с процессами, происходящими в нашем организме, и в связи с теми представлениями, которые мы ежедневно получаем благодаря осязанию, слуху, зрению, обонянию и вкусовым ощущениям; во-вторых, счастье или несчастье нашей жизни зависит от разновидности этой материи и этих представлений. Таким образом, люди гениальные не должны тратить столько сил на то, чтобы внушить другим идеи, направленные на общее благо и, в частности, нацеленные на благо тех людей, которых они любят. Родители должны внимательнее прислушиваться к тому, чего желают их дети. Это тем более касается гувернеров, преподавателей и наставников, частенько отвергающих свободное волеизъявление своих учеников...
...Наконец, мой дорогой граф, мой страх перед интимными отношениями стал тревожить вас не на шутку, и вам пришла в голову мысль привезти из Парижа свою библиотеку эротических романов и коллекцию картин в том же духе. Интерес, проявленный мною к редким книгам, а еще больше — к картинам, подсказал вам, как действовать дальше, и в результате привел к успеху.
— Значит, вам нравится, — сказали вы, смеясь, — чтение и галантная живопись? Я очень рад, у вас будут лучшие образцы. Но давайте условимся: я готов предоставить в ваше распоряжение библиотеку и картины на год с условием, что вы пообещаете в течение двух недель не дотрагиваться рукой до того места, которое, по справедливости, уже давно должно было бы принадлежать мне, и что вы искренне откажетесь от "мануэлизма". Никаких уступок, — прибавили вы, — при всех сделках не место снисходительности. Я имею все основания требовать этого от вас: выбирайте. Если вам не подходят мои условия, вам не видать ни книг, ни картин.
Почти не колеблясь, я дала обет воздержания на две недели.
— Это еще не все, — продолжали вы, — возьмем на себя взаимные обязательства: будет нечестно, если вы пойдете на такую жертву ради этих картин или ради преходящего удовольствия от чтения. Заключим пари, которое вы, несомненно, выиграете. Я спорю на свою библиотеку и картины против вашей девственности, что вы нарушите обет воздержания.
— У вас, сударь, довольно странное представление о моем темпераменте, — с обиженным видом сказала я. — Вы считаете, что я не отвечаю за свои поступки?
— Мадемуазель, не будем ссориться, прошу вас. К тому же я вижу, что вы не поняли цели моего предложения. Выслушайте меня. Не правда ли, всякий раз, когда я делаю вам подарок, ваше самолюбие, похоже, страдает из-за того, что вы получаете его от человека, которому вы не можете доставить соответствующее удовольствие? Вы выиграете, поэтому скоро получите и картины, и книги. Это будет честно и справедливо. Вам не в чем будет упрекнуть себя.
— Дорогой мой граф, — ответила я, — вы расставляете мне сети. Но вы сами попадетесь в них, предупреждаю вас. Я принимаю ваше пари и сверх того обязуюсь ежедневно заниматься исключительно чтением ваших книг и рассматриванием ваших восхитительных картин.
— По вашему указанию все, что было обещано, оказалось в моей комнате. Я пожирала глазами или, лучше сказать, рассматривала, не отрываясь, на протяжении первых четырех дней "Историю привратника из картезианского монастыря", "Историю привратника монастыря кармелитов", "Дамскую академию", "Богословские лавры", "Темидору", "фретийон", "Проститутку", Аретино и все в том же духе. Картины были столь выразительны, что их можно было рассматривать бесконечно. Сладострастные позы, изображенные на них столь живописно и выпукло, необычайно волновали мою кровь и манили к запретному.
На пятый день, после часа проведенного за этим чтением, я впала в состояние какого-то экстаза. Я лежала на своей постели, полог бы поднят со всех сторон. Две картины — "Праздник Приапа" и "Любовь Марса и Венеры" — стояли передо мной. Воображение мое было воспалено изображенным, я скинула одеяло и простыню и, не обращая внимания на то — закрыта дверь или нет, — принялась имитировать то, что видела. Каждая из изображенных фигур казалась мне живой и возбуждала до крайности. Мысленно я благодарила живописцев. Совокупляющиеся в левой части "Праздника Приапа" восхитили меня; в особенный восторг привела меня женщина, сладострастные вкусы которой прямо соответствовали моим. Правой рукой, совершенно машинально, повторила я движение мужчины, изображенное на полотне, и тронула интимное место. Я чуть было не вогнала туда палец, как вдруг неожиданная мысль остановила меня. Я осознала, что делаю запретное и нарушаю условие нашего пари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58