— Но, — возразила мадам С..., — коли наши удовольствия невинны, с чем я теперь согласна, то почему бы, напротив, не научить всех такому способу получать наслаждение? Почему бы не познакомить хотя бы наших друзей и знакомых с теми выводами, которые вы извлекли из ваших метафизических рассуждений? И таким образом открыть им прямой путь к счастью? Разве это не ваши слова, что нет большей радости, чем приносить счастье ближним?
— И я был прав. Но говорить правду глупцам — опасно. Они не поймут ее или используют во зло.
Своими выводами я могу поделиться лишь с людьми мыслящими, нравственно безупречными, уравновешенными. С людьми, способными подчинить свои страсти себе безусловно. Но этот сорт мужчин и женщин крайне редко встречается: из ста тысяч человек не наберется и двадцати кандидатов, способных к абстрактным размышлениям; а из этих двадцати — едва ли четверо мыслят действительно самостоятельно и свободны от власти губительных страстей. Отсюда следует, что нужно быть крайне осторожными в том, что касается распространения истин, о которых мы сегодня говорили.
Поскольку мало кто из людей сознает необходимость заботиться о благе других ради своего собственного преуспеяния, надо дать этим немногим четкие доказательства несостоятельности религиозных верований, так ограничивающих деятельность свободных индивидов. Государство придумало правила (введя их в религиозный обиход), которые, в сущности, нужны лишь для поддержания определенных отношений в обществе. Установления эти не нарушаются лишь потому, что их несоблюдение грозит жестоким наказанием. С другой стороны, за следование этим правилам обещано вечное блаженство. Так что даже люди мыслящие опутаны понятиями чести и интересами общества, словно цепями.
Едва аббат Т... закончил свои глубокомысленные рассуждения, мадам С... поблагодарила его в столь нежных выражениях, что ее никак нельзя было заподозрить в неискренности.
— Ты восхитителен, мой друг, — сказала она, бросаясь ему на шею. — Какое счастье принадлежать человеку, который способен так здраво рассуждать. Можешь не сомневаться, я никогда не злоупотреблю твоим доверием и всегда буду верно следовать твоим принципам.
После урагана взаимных поцелуев, только тянувших время (не надо забывать, в каком неудобном положении я находилась), мои верные друзья спустились по лестнице в залу, где мы обычно встречались. Я выбралась на свободу и опрометью бросилась в свою комнату. Запершись там, я стала приводить себя в порядок, и не напрасно. Вскоре пришла служанка от мадам С..., меня звали присоединиться к компании. Но я сказалась нездоровой и попросила меня не беспокоить. Мне требовалось время для того, чтобы записать все, что я только что услышала.
Наша деревенская жизнь шла своим чередом, сопровождаемая взаимными проявлениями дружеских чувств, как вдруг однажды утром матушка сообщила мне, что наш отъезд в Париж назначен на завтра. Мы в последний раз обедали у любезной мадам С... Я покидала ее дом, обливаясь слезами. Эта очаровательная и, возможно, единственная в своем роде женщина обласкала меня и дала множество полезных и мудрых советов, не примешивая к ним ненужные и бесполезные мелочи. Аббат Т... уехал в соседний город, где он должен был провести дней десять. Я с ним больше не виделась. К ночи мы вернулись в Вольнот. Все было приготовлено к отъезду. Назавтра мы выехали в Лион, откуда дилижанс доставил нас в Париж.
Я уже говорила, что матушка решила предпринять это путешествие, потому что один знакомый торговец должен был ей значительную сумму денег, от получения которой зависело наше будущее. С другой стороны, торговые дела моей матушки шли плохо, она влезла в долги. Уезжая из Вольнота, она оставила все свои дела на одного своего родственника, адвоката, который их окончательно загубил. Матушка узнала, что на все ее имущество наложен арест; и в тот же день, в довершение всех несчастий, ей сообщили, что ее парижский должник, запутавшийся в долгах и преследуемый многочисленными кредиторами, арестован как банкрот, уклоняющийся от выполнения обязательств. Не в силах вынести столько ударов судьбы одновременно, моя бедная матушка заболела. Не прошло и недели, как она скончалась, не сумев побороть злокачественной лихорадки.
И вот я одна в Париже, предоставленная сама себе, без родственников, без друзей; как мне говорили, красивая собой, приятная во многих отношениях, но безо всякого знания света. Перед смертью матушка передала мне кошелек, в котором я нашла четыреста луидоров, и так как я пока не нуждалась в новом белье и верхней одежде, то я вообразила себя богатой. Первым моим движением было уйти в монастырь, стать монахиней... Но представив себе, какие страдания меня ждут (а у меня, как вы помните, был в этом отношении опыт), да и наслушавшись рассказов одной дамы, моей соседки, я отказалась от поспешного решения и решила немного подождать.
Соседку мою звали Буа-Лорье; она занимала удобную квартиру в том же доме, что и я. Она буквально ни на шаг от меня не отходила в первый месяц после смерти моей незабвенной матушки. Я буду вечно ей признательна за поддержку и утешение, которые она мне оказала в постигшем меня горе.
Мадам Буа-Лорье была женщиной, которую нужда заставила служить забавой богатых бездельников. Теперь ей удалось убедить окружающих в, том, что она порядочная женщина, и в этом деле не последнюю роль играла ее пожизненная рента, заставлявшая забывать о роде ее прежних занятий.
Тем временем снедающая меня печаль уступила место холодным размышлениям. Будущее меня страшило; я поведала об этом своей единственной подруге; я открыла ей свое истинное финансовое состояние. Я надеялась получить совет от опытной женщины, и я его получила.
— Как же вы неопытны, — сказала она мне как-то утром. — Неопределенное будущее пугает даже людей богатых. Стоит ли поминутно заглядывать в день грядущий, когда ваше положение совсем не столь печально, как вы себе его представляете. Разве у девушки, имеющей столько достоинств, например такую фигуру и лицо, могут быть какие-то сомнения и колебания? Необходимо только вести себя правильно и осмотрительно. Нет, мадемуазель, вам не о чем беспокоиться: я найду то, что вам надо; может быть, даже хорошего мужа, потому что, сдается мне, вы одержимы манией посвятить себя служению религии. К сожалению, бедное дитя, вы не представляете себе истинной цены того, к чему стремитесь. Ну так позвольте мне сказать: сорокалетняя женщина, у которой опыт пятидесятилетней, знает, что нужно такой девушке, как вы. Я буду вам матерью и отцом, — добавила она, — и выведу вас в свет. Сегодня же я представлю вас моему дяде Б., который должен ненадолго зайти. Это богатый финансист, порядочный человек, который быстро найдет для вас хорошую партию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58