В список попали поляк Дизбинский, Бык Нейр, Академик Родес, толстяк Ридел Трэдвелл. Чемп Уилсон с Лидделом Хендерсоном тоже оказались в этой компании, так же как и капрал Миллер, и сержант Линдсей, и Эндерсон, и Пятница Кларк, и Пруит.
Их везли в город и потому разрешили подняться в спальни, умыться и переодеться в «хаки». Ни дневальный, ни «вэпэшники» не пошли вслед за ними. Никто не боялся, что кто-нибудь сбежит. Ведь все фамилии были в списке.
Когда они спустились, фургон уже отъезжал: мелькнули горчичная форма городской полиции, шафтерские бежевые гимнастерки с черными нарукавными повязками и два темных строгих костюма – тоже форма, даже более явно выраженная. Их опять построили, пересчитали, снова провели перекличку, а потом запихнули без разбора в грузовики, в одном из которых давно сидели в тоскливом ожидании рядовой первого класса Блум и еще один его собрат по званию из сержантской школы. Охранники скучали в кабинах рядом с шоферами. Их нисколько не беспокоило, что кто-нибудь выпрыгнет из кузова и осмелится исчезнуть из списка ФБР.
Кроме солдат, в кузовах не было никого, и совещания по выработке стратегии состоялись в обоих грузовиках одновременно, словно людьми руководил тот же природный инстинкт, что ведет стаи перелетных гусей и косяки рыб к предопределенному месту встречи. Оба совещания проходили по одному и тому же, инстинктом подсказанному плану, и в каждом грузовике инстинктивно знали, что в другом грузовике тоже проходит совещание, так что по существу это были не два отдельных совещания, а одно большое, общее.
Сверяя и уточняя воспоминания, в каждом грузовике сумели определить пассажиров другого грузовика и вычислить, кого не хватает. Было установлено, что минимум шестеро ребят из седьмой роты в список не попали, хотя посещали известные бары с не меньшим постоянством и не меньшим успехом.
В обоих грузовиках почти одновременно раздались возмущенные крики: «Что за черт!» и «Везет же людям!», и «А почему этим все с рук сходит?», и «Чем они лучше нас?».
И почти одновременно в обоих грузовиках те же люди, которые только что громко возмущались, заорали: «Заткнитесь!», и «Ну их к черту!», и «Не о них сейчас нужно думать, а о нас!», и «Кончайте, вы! Сейчас надо решать, как себя вести!».
Когда восстановили порядок, обнаружилось, что в том грузовике, где ехал Пруит, было двое солдат из шестой роты и один из пятой. Эти ребята сказали, что в другом грузовике тоже есть один солдат из шестой, но из пятой никого. Стратегический комитет заключил, что донести мог только кто-то хорошо знакомый с седьмой ротой, но этот вывод ничего не давал – таких было слишком много. Судя по всему, в список не попал никто из первого и третьего батальонов, хотя все, ехавшие в обоих грузовиках, не раз встречали ребят оттуда на Ваикики. На этом основании решили, что это не повальная облава, а заварушка местного значения, и посему на допросе лучше всего отмалчиваться, делать вид, что ничего и никого не знаешь. Никаких доказательств у ФБР нет, иначе устроили бы повальную облаву, а это все затеяно только для того, чтобы кто-нибудь из страха раскололся. Просто хотят навести шорох и кое-кого припугнуть.
Когда они пришли к этому выводу, в обоих грузовиках почти одновременно раздались вздохи облегчения. Но нервозность и тревога не спали, как, впрочем, не спало и радостное, праздничное, будто в день получки, настроение, сопутствующее любому избавлению от муштры. Оба, совещания были закончены почти одновременно, и тотчас завязались горячие локальные дебаты о возможном развитии событий.
Пятница Кларк был перепуган до смерти, его длинный итальянский нос пожелтел, как воск. Когда совещание кончилось, Пятница, хватаясь за обтянутые брезентом железные перекладины над головой, прошел через мотающийся из стороны в сторону грузовик и втиснулся на скамейку рядом с Пруитом.
– Слушай, Пру, я боюсь. Какого черта они меня вызвали? У меня ничего не было ни с одним таким. Ни разу в жизни.
– А у нас ей у кого не было, – растягивая слова, сказал Бык Нейр.
Это вызвало общий смех.
– Так-таки за всю жизнь ни разу? – поддел его Ридел Трэдвелл.
– Ах, за всю? – лениво протянул Нейр.
Все снова заржали.
– У меня не было, клянусь! – заявил Родес. – Покажите мне такого типчика, я ж его от бабы не отличу.
– Во-во, – сказал кто-то. – Хорошо, что не врешь.
– Точно, Академик. Не забудь это же в полиции сказать, – добавил другой.
– Я же совсем не про то, – запротестовал Академик. – Я хотел сказать, покажите мне одного такого, и у меня глаза на лоб полезут. Вот так, – он вытаращил глаза и широко разинул рот, как разевает клюв голодный птенец. – Эй, Нейр, – сказал он, довольный своей выдумкой, – это ведь я на тебя вылупился.
– А я – на тебя, – протянул Нейр и точно так же уставился на него.
Академик громко загоготал, и они начали таращиться друг на друга.
– Ты посмотри на Нэппа. – Нейр ткнул пальцем в худого невозмутимого капрала, скособочившегося на прыгающей скамейке. – По-моему, он слегка нервничает, а? Давай-ка на него вылупимся.
– Давай, – откликнулся Родес. – Ему только на пользу будет.
И они дружно вылупились на него вдвоем.
– Нэпп! Это мы на тебя так смотрим.
Они заржали, хитро поглядывая друг на друга с лукавым деревенским юмором, будто изобрели потеху, какой еще не знал мир.
– Смотрите, смотрите, – и Нэпп, ухмыляясь, показах рукой, на что он им советует смотреть.
Их это ничуть не задело. Они начали таращиться на всех подряд. Но общее беспокойство не уменьшилось.
– Их-то понятно за что. – Застенчивые оленьи глаза Пятницы стали круглыми от страха. – Они в те бары ходили. А я ведь – никогда. Вот возьмут и посадят меня, тогда что? Я же ни при чем.
– Я и сам всего один раз туда ходил, – улыбнулся Пруит. – Не бойся. Ничего они никому не сделают.
– У меня вон даже руки трясутся, смотри. Я в тюрьму не хочу.
– Да если всех голубых пересажают, Гонолулу в трубу вылетит. У города денег не хватит их прокормить. Половина фирм закроется, работать будет некому. А в армии каникулы объявят.
– Это верно, – согласился Пятница. – Но все-таки.
– Заткнись! – рявкнул со своего места Блум. – Испугался, макаронник! Тебе-то что терять? Мне – хуже. Меня могут из сержантской школы выгнать.
Уперев локти в колени и похрустывая пальцами, Блум сидел на шатающейся скамейке рядом с другим новичком сержантской школы по фамилии Мур.
– Думаешь, нас за это выпрут? – спросил его Блум.
– Надеюсь, нет, – ответил Мур. – Не дай бог!
– Да, я испугался! – Пятница сверкнул глазами на Блума. – И не скрываю. Из-за кого Энди начал ездить в город и ходить куда не надо? Из-за кого он гитару забросил? – укоризненно сказал он. – Не из-за меня же!
Энди сидел на полу, вытянув ноги и прислонясь спиной к кабине, он через силу улыбался, но глаза выдавали его страх, и, хотя Энди теперь явно жалел, что забросил гитару, он никак не откликнулся на слова Пятницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277
Их везли в город и потому разрешили подняться в спальни, умыться и переодеться в «хаки». Ни дневальный, ни «вэпэшники» не пошли вслед за ними. Никто не боялся, что кто-нибудь сбежит. Ведь все фамилии были в списке.
Когда они спустились, фургон уже отъезжал: мелькнули горчичная форма городской полиции, шафтерские бежевые гимнастерки с черными нарукавными повязками и два темных строгих костюма – тоже форма, даже более явно выраженная. Их опять построили, пересчитали, снова провели перекличку, а потом запихнули без разбора в грузовики, в одном из которых давно сидели в тоскливом ожидании рядовой первого класса Блум и еще один его собрат по званию из сержантской школы. Охранники скучали в кабинах рядом с шоферами. Их нисколько не беспокоило, что кто-нибудь выпрыгнет из кузова и осмелится исчезнуть из списка ФБР.
Кроме солдат, в кузовах не было никого, и совещания по выработке стратегии состоялись в обоих грузовиках одновременно, словно людьми руководил тот же природный инстинкт, что ведет стаи перелетных гусей и косяки рыб к предопределенному месту встречи. Оба совещания проходили по одному и тому же, инстинктом подсказанному плану, и в каждом грузовике инстинктивно знали, что в другом грузовике тоже проходит совещание, так что по существу это были не два отдельных совещания, а одно большое, общее.
Сверяя и уточняя воспоминания, в каждом грузовике сумели определить пассажиров другого грузовика и вычислить, кого не хватает. Было установлено, что минимум шестеро ребят из седьмой роты в список не попали, хотя посещали известные бары с не меньшим постоянством и не меньшим успехом.
В обоих грузовиках почти одновременно раздались возмущенные крики: «Что за черт!» и «Везет же людям!», и «А почему этим все с рук сходит?», и «Чем они лучше нас?».
И почти одновременно в обоих грузовиках те же люди, которые только что громко возмущались, заорали: «Заткнитесь!», и «Ну их к черту!», и «Не о них сейчас нужно думать, а о нас!», и «Кончайте, вы! Сейчас надо решать, как себя вести!».
Когда восстановили порядок, обнаружилось, что в том грузовике, где ехал Пруит, было двое солдат из шестой роты и один из пятой. Эти ребята сказали, что в другом грузовике тоже есть один солдат из шестой, но из пятой никого. Стратегический комитет заключил, что донести мог только кто-то хорошо знакомый с седьмой ротой, но этот вывод ничего не давал – таких было слишком много. Судя по всему, в список не попал никто из первого и третьего батальонов, хотя все, ехавшие в обоих грузовиках, не раз встречали ребят оттуда на Ваикики. На этом основании решили, что это не повальная облава, а заварушка местного значения, и посему на допросе лучше всего отмалчиваться, делать вид, что ничего и никого не знаешь. Никаких доказательств у ФБР нет, иначе устроили бы повальную облаву, а это все затеяно только для того, чтобы кто-нибудь из страха раскололся. Просто хотят навести шорох и кое-кого припугнуть.
Когда они пришли к этому выводу, в обоих грузовиках почти одновременно раздались вздохи облегчения. Но нервозность и тревога не спали, как, впрочем, не спало и радостное, праздничное, будто в день получки, настроение, сопутствующее любому избавлению от муштры. Оба, совещания были закончены почти одновременно, и тотчас завязались горячие локальные дебаты о возможном развитии событий.
Пятница Кларк был перепуган до смерти, его длинный итальянский нос пожелтел, как воск. Когда совещание кончилось, Пятница, хватаясь за обтянутые брезентом железные перекладины над головой, прошел через мотающийся из стороны в сторону грузовик и втиснулся на скамейку рядом с Пруитом.
– Слушай, Пру, я боюсь. Какого черта они меня вызвали? У меня ничего не было ни с одним таким. Ни разу в жизни.
– А у нас ей у кого не было, – растягивая слова, сказал Бык Нейр.
Это вызвало общий смех.
– Так-таки за всю жизнь ни разу? – поддел его Ридел Трэдвелл.
– Ах, за всю? – лениво протянул Нейр.
Все снова заржали.
– У меня не было, клянусь! – заявил Родес. – Покажите мне такого типчика, я ж его от бабы не отличу.
– Во-во, – сказал кто-то. – Хорошо, что не врешь.
– Точно, Академик. Не забудь это же в полиции сказать, – добавил другой.
– Я же совсем не про то, – запротестовал Академик. – Я хотел сказать, покажите мне одного такого, и у меня глаза на лоб полезут. Вот так, – он вытаращил глаза и широко разинул рот, как разевает клюв голодный птенец. – Эй, Нейр, – сказал он, довольный своей выдумкой, – это ведь я на тебя вылупился.
– А я – на тебя, – протянул Нейр и точно так же уставился на него.
Академик громко загоготал, и они начали таращиться друг на друга.
– Ты посмотри на Нэппа. – Нейр ткнул пальцем в худого невозмутимого капрала, скособочившегося на прыгающей скамейке. – По-моему, он слегка нервничает, а? Давай-ка на него вылупимся.
– Давай, – откликнулся Родес. – Ему только на пользу будет.
И они дружно вылупились на него вдвоем.
– Нэпп! Это мы на тебя так смотрим.
Они заржали, хитро поглядывая друг на друга с лукавым деревенским юмором, будто изобрели потеху, какой еще не знал мир.
– Смотрите, смотрите, – и Нэпп, ухмыляясь, показах рукой, на что он им советует смотреть.
Их это ничуть не задело. Они начали таращиться на всех подряд. Но общее беспокойство не уменьшилось.
– Их-то понятно за что. – Застенчивые оленьи глаза Пятницы стали круглыми от страха. – Они в те бары ходили. А я ведь – никогда. Вот возьмут и посадят меня, тогда что? Я же ни при чем.
– Я и сам всего один раз туда ходил, – улыбнулся Пруит. – Не бойся. Ничего они никому не сделают.
– У меня вон даже руки трясутся, смотри. Я в тюрьму не хочу.
– Да если всех голубых пересажают, Гонолулу в трубу вылетит. У города денег не хватит их прокормить. Половина фирм закроется, работать будет некому. А в армии каникулы объявят.
– Это верно, – согласился Пятница. – Но все-таки.
– Заткнись! – рявкнул со своего места Блум. – Испугался, макаронник! Тебе-то что терять? Мне – хуже. Меня могут из сержантской школы выгнать.
Уперев локти в колени и похрустывая пальцами, Блум сидел на шатающейся скамейке рядом с другим новичком сержантской школы по фамилии Мур.
– Думаешь, нас за это выпрут? – спросил его Блум.
– Надеюсь, нет, – ответил Мур. – Не дай бог!
– Да, я испугался! – Пятница сверкнул глазами на Блума. – И не скрываю. Из-за кого Энди начал ездить в город и ходить куда не надо? Из-за кого он гитару забросил? – укоризненно сказал он. – Не из-за меня же!
Энди сидел на полу, вытянув ноги и прислонясь спиной к кабине, он через силу улыбался, но глаза выдавали его страх, и, хотя Энди теперь явно жалел, что забросил гитару, он никак не откликнулся на слова Пятницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277