ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Я просто знала: это – грязь. Пусть другие себя обманывают, если могут, я больше не могла. Это грязь, я знала. Ты понимаешь, о чем я?
– Послушай…
– И Старк был мне нужен только для того, чтобы очистить себя. Когда я вернулась, он первый попался мне на глаза. Сгодился бы и любой другой. У нас с ним это случилось один-единственный раз. Мне было физически больно, и меня тошнило от отвращения. Но зато я очистилась. Ты можешь это понять? Мне было необходимо очиститься.
– Да, – сказал Тербер. – Теперь я понимаю. Но послушай…
– Вот и все. – Карен слабо улыбнулась. – Я все тебе рассказала. Сейчас я уйду.
Она села, взглянула на него, улыбка медленно, очень медленно растаяла, и осталось пустое, ничего не выражающее лицо – она слишком устала, сейчас ей все было безразлично. Тяжело, как в обмороке, она повалилась на кровать и так лежала, неподвижно, но в сознании, и это был не обморок, она не плакала, ее не рвало, с ней не происходило ничего. Она была словно только что родившая женщина, которая еще совсем недавно ощущала, как в ней с каждой минутой растет сотворенное человеком бремя, и понимала, что от него непременно надо будет избавиться, но боялась этого, а когда, наконец, все-таки исторгла из себя эту тяжесть, эту опухоль, то на время с болезненным облегчением провалилась в бездонную пустоту.
Тербер взял с пола бутылку и подошел к кровати.
– Послушай меня, – настойчиво попросил он. – Послушай…
– Ты же хочешь, чтобы я ушла, – равнодушно сказала она. – Чтобы ушла и избавила тебя от этого мерзкого зрелища. – Она тяжело села на кровати. – Сейчас уйду. Дай мне только минутку передохнуть.
Тербер кивнул.
Она протянула руку, и он отдал ей бутылку.
– Пожалуй, все же выпью на дорожку. Что с тобой, Милт? Ты плачешь?
– Нет. Нет. – Тербер помотал головой.
– Выпей-ка лучше ты. – Карен протянула ему бутылку.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказал он. – Понимаешь? Я прошу тебя, не уходи.
– Мне и не хочется уходить. Мне хочется остаться. Ох, Милт, до чего мне хочется остаться!
– Вот и хорошо. Послушай… Но какой же он подлец! Гад, сволочь… подлюга!
– Домой мне надо только завтра вечером, – рассеянно сказала она. – Он сегодня идет к Делберту. У них опять мальчишник.
– Я люблю тебя, – сказал Тербер. – Господи, какой же он подлец!..
22
Подлец или не подлец – это уж как посмотреть, – но дураком капитан Хомс не был. Он понимал, что его жена завела роман. Когда прожил с человеком двенадцать лет, такое чувствуешь безошибочно. Сегодня вечером жена отказалась приготовить ему ужин. Раньше она никогда не отказывалась готовить ужин. Завтрак – да, обед – само собой, но ужин – никогда. Готовить ужин было ее обязанностью, это входило в их соглашение. Соглашение? Скорее договор, подумал капитан Хомс. А еще точнее, вооруженное перемирие. У них был нетипичный брак. А может, типичный?
Чем есть стряпню горничной-гаваянки, капитан Хомс поужинал, и очень прилично, в полковой «холостяцкой» столовой вместе с другими женатыми офицерами, которым жены тоже не готовили ужин, и сейчас, надежно набив желудок, безрадостно сидел в пустующем по случаю дня получки баре клубного пивного зала, смотрел, как солдат-бармен усердно протирает стаканы, и ждал, когда появится подполковник Делберт.
В последнее время, после проигрыша чемпионата, у капитана Хомса были с подполковником далеко не лучшие отношения. И если подумать, в последнее время у него почти со всеми были далеко не лучшие отношения. Подполковник – раз, жена – два, впрочем, с женой всегда было так. Дальше: первый сержант и начальник столовой – оба явно недолюбливали капитана Хомса. Половина солдат в роте терпеть его не могла, другая половина, те, для кого он, без сомнения, много сделал, казалось, даже не сознают, скольким они ему обязаны. Иногда у него возникало подозрение, что они ненавидят его даже больше, чем остальные. И он не понимал, почему все так. Вероятно, он еще не нашел свое настоящее место в жизни. По логике вещей у него со всеми должны были быть прекрасные отношения, потому что по той же логике вещей свое место в жизни он выбрал себе сам, исключительно по своему желанию, и ему хотелось быть в прекрасных отношениях со всеми.
Куда же все делось? – недоумевал он, чувствуя, как под ногами разверзается всегда пугавшая его бездна. Где идеалы молодого командира, который бодрым маршем двинулся вперед из Пойнта? Где радостный, счастливый брак, спокойная жизнь и добросовестная командирская служба? Где лихой, бравый кавалерист? Вроде бы он нигде ничего не растерял, ничего никому не раздал. Тогда что же со всем этим случилось?
Конечно, какой-нибудь гражданский, подумал он. Она слишком осторожна, чтобы завести роман с офицером, и слишком хорошо воспитана, чтобы взять в любовники солдата, это дурной вкус. Следовательно, гражданский и, скорее всего, богатый. Капитан Хомс был убежденным приверженцем логики силлогизмов.
Он должен этому только радоваться, сказал он себе. Потому что, если все так, он совершенно не обязан ночевать сегодня дома, да и вообще не обязан ночевать дома, разве что сам того захочет. Он освобожден от необходимости поддерживать видимость семейных отношений со своей мнимой женой. Кстати, хорошо сказано: «мнимая жена» – помню, так называлась какая-то книжонка. Одна из тех, что я прятал от матери на сеновале. Кто же ее написал? Мак-Клэй. Берта Мак-Клэй. Ах, милая Берта! Что ж, приятно узнать, что у твоей жены такие же половые инстинкты, как у всех здоровых людей. Теперь и у него есть что ей предъявить. Это уже солидная предпосылка для взаимовыгодного союза. По логике вещей, он действительно должен радоваться. Он ведь всегда верил в логику, не так ли? Дедуктивный метод мышления совершенно необходим военному, ты согласен? Тебе же это внушали, вспомни! Да, но попробуй примени его на деле. Увы, это куда труднее.
Чтобы не думать о пугающей бездне, капитан Хомс взял еще виски с содовой, побеседовал о превратностях жизни с услужливым солдатом-барменом – тому было скучно, но он усердно слушал – и даже позволил себе в душе цинично полюбопытствовать, где черти носят старикашку Делберта.
Подполковник Делберт действительно немного запоздал и к тому же привез с собой гостя – бригадного генерала. Генерал был кем-то вроде исполняющего обязанности начальника штаба бригады, хотя официально бригадой командовал генерал-майор. Как ни странно, появление генерала ничуть не смутило капитана Хомса, хотя вообще-то Делберт – свинья, мог бы предупредить. Когда подполковник представлял их друг другу – без уставных формальностей, – его усики встопорщились с некоторым самодовольством. Но даже это не вызвало у капитана тревоги: Хомса по-прежнему занимала мысль, что его жене все же не следовало бы так опускаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277