ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И никогда не будет.
– Да-да, конечно. Понимаю. Вставай, хватит. Пошли, ради бога. Я это терпеть не могу. Мне от тебя тошно.
– Я и говорю, не понимаешь ты, – вздохнул Пит. – А куда пойдем?
– Выходи и иди в зал, – сказал Тербер и первым двинулся к двери.
На улице они обогнули пивную, чтобы никто не видел, как они выходили из кухни, потому что сидеть на кухне было официально запрещено, и вошли в общий зал.
Но теперь все было не то, ты мог пить и трепаться как обычно, но все было уже не то.
Вождь Чоут сидел один в углу за своим постоянным столиком, и, подсев к нему, они заказали еще пива. Вскоре к ним присоединился старшина одиннадцатой роты, который только что пришел из сарая О'Хэйера с небольшим выигрышем, теперь их было четверо; бывалые солдаты, они сидели своей тесной компанией в прокуренном зале, среди гама, песен, хохота валяющих дурака юнцов, и тихо, не роняя достоинства, вспоминали прежние времена. Вождь опять рассказал старую историю, как на Филиппинах он вышел в дозор и засек одного местного чурку с женой полковника в более чем рискованной позе – парочка устроилась в коляске на обочине дороги, которую он охранял.
– Но ты действительно видел? – допытывался Тербер. – Видел? Или тебе только показалось?
– Видел, – с обычным тяжеловесным спокойствием стоял на своем Вождь. – По-твоему, я буду придумывать?
– Не знаю, – Тербер недовольно передернул плечами и обвел взглядом зал. – Откуда мне знать? Может, возьмем разливного и пойдем во двор? Мне этот базар на нервы действует.
Все вопросительно посмотрели на Вождя, потому что он любил пить только за своим столиком и изменял этой привычке редко.
– Я – пожалуйста, – сказал Вождь. – В получку я сам здесь не люблю.
– А я все равно не верю, – сказал Тербер, когда они вышли во двор. – Ты небось от кого-то слышал. Придумал какой-нибудь сексуально озабоченный, а ты подхватил и теперь рассказываешь, будто сам видел.
– Можешь не верить, мне наплевать, – сказал Вождь. – Я-то знаю, как было. Чего злишься? Что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось. С чего ты взял?
Вождь пожал плечами.
– А здесь лучше, – сказал он. – Гораздо лучше.
И правда, когда они уселись по-турецки на чахлой траве вокруг кувшинов с пивом, все стало лучше. После оглушительного шума сизой от табачного дыма пивной было приятно вдыхать чистый воздух и видеть, какой он прозрачный. Двор был густо усеян такими же небольшими компаниями потягивавших пиво солдат, но их разговоры сливались в негромкое жужжание, в уютный гул, который нисколько не оглушал. Иногда чей-нибудь звонкий и чистый смех прорезал этот гул, и звезды словно подмигивали всем сверху, высовываясь из-за плеча друг друга. Драки, то и дело вспыхивавшие во дворе, казалось, происходили где-то далеко, а не под самым носом, как только что в пивной. Большая, теплая субтропическая луна еще лишь всходила, затуманивая свет соседних с ней звезд, золотя прозрачный воздух живым дрожащим маревом и расписывая землю, как художник-кубист, плоскими квадратами и треугольниками темных теней.
Пит и Вождь углубились в спор о преимуществах службы на Филиппинах в сравнении с Панамой, перечисляя плюсы и минусы, сопоставляли.
– Я служил и там и там, – флегматично подвел черту Вождь. – Мне виднее.
Пита это явно поставило в затруднительное положение, потому что он на Филиппинах не служил.
– Нет, – сказал старшина одиннадцатой роты. – Нет, лучше всего в Китае. Правда, Милт? Там получаешь в десять – двенадцать раз больше. Если считать по их курсу. В Китае рядовой живет, как генерал. Вот кончится у меня контракт, я думаю опять махнуть в Китай. Ананасная армия у меня уже в печенках сидит. Я верно говорю, Милт? Ты ведь служил в Китае, скажи им.
Тербер лежал, оперевшись на локоть, наблюдал, как подымается луна, и поглядывал на светящиеся этажи казарм; в этот вечер на галереях только изредка мелькали отдельные темные силуэты. Он пошевелился.
– Да ну, какая разница? Один черт. Там дерьмо пожиже, здесь погуще, один черт. – Он сел и обхватил руками колени. – Слушать противно. Вечно вы ноете, что где-то лучше. Вечно вербуетесь куда-нибудь, где еще не были, вечно скачете с места на место и уже через год всем недовольны. А насчет Китая ты не мылься, – сказал он. – У тебя контракт еще только через год кончается. Никакого Китая тебе не будет. В Японию поедешь.
Он снова лег и скрестил руки за головой.
– А вообще в Шанхае у меня была одна девушка. Русская. Из белоэмигрантов. Только этим Китай и хорош. Там этих белоэмигрантов пруд пруди. Не то княгиня, не то герцогиня. Кажется, графиня. Волосы светлые, длинные, чуть не до колен. Красавица была – я другой такой не видел! И страстная. Таких страстных я тоже больше не видел. Зря я, наверно, на ней не женился.
– Ля-ля-ля, – Пит подмигнул остальным. – Понеслось по новой.
Тербер резко приподнялся и сел.
– Что ля-ля-ля? Не веришь – твое дело. У нее отец был русский дворянин. В Сибири погиб. Дрался против красных вместе с нашим вонючим двадцать седьмым. Двадцать седьмой пехотный полк США «Русские волкодавы». Слышал про таких, мудрило? Двадцать седьмой здесь рядом, соседи, можно сказать. Вижу, не веришь. Давай съездим. Мастер-сержант Файсел подтвердит. Он ее отца знал.
– Да верю я, – улыбнулся Пит. – Верю. Лучше выпей и расскажи нам все до конца. Еще разок.
– Иди к черту!
– Вон уже горнист вышел, – сказал Вождь, и, сразу же замолчав, все повернули головы туда, где в углу двора дежурный горнист приподнял горн вверх, навстречу большому мегафону, и готовился протрубить «туши огни». Сложная мелодия сигнала прозвучала резко и настойчиво. Четверо солдат лежали на траве и слушали, пока он не доиграл традиционный повтор: сначала мегафон был направлен на юг, потом горнист крутанул его, и сигнал полился на север, в сторону 3-го батальона. Одно за другим окна спален в казармах погасли.
– Вот так-то, – сказал старшина одиннадцатой роты без всякого выражения, не в состоянии облечь в слова то огромное, монолитное, что было основой основ. – Да, далеко ему до Пруита, – добавил он. – Слышали, как тут на днях Пруит играл отбой? Я думал, я зареву, честно. Жалко, он каждый день не играет.
– Да, я тоже слышал, – кивнул Вождь. – Парню много пришлось хлебнуть. По всем статьям.
– Его еще не то ждет, – сказал Пит. – За него круто взялись.
Они смотрели, как горнист уходит, наблюдали за ним с непроницаемыми лицами, смотрели и молчали, видя в нем ту неизбежность, о существовании которой они знали, но против которой были бессильны, потому что ее нес с собой не человек, а некая неотвратимая космическая сила, вторгающаяся в любое убежище.
– Ну ладно. – Старшина одиннадцатой роты поднялся. – Я, пожалуй, мотну сейчас к Мамаше Сью. На час, не больше. У меня с утра много работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277