– Вроде как исчез после моего рождения. Я только знаю, что он был великий вождь.
Шики уронил обмякшую руку на колени, уставился в пол.
– Вы узнали монетку, – сказал Джимми. – Вы его знали.
– Нет, – почти сразу ответил Шики. – Не был знаком. Извини. Я просто дату увидел. Тысяча восемьсот шестьдесят пятый, год окончания Гражданской войны. Когда-то я собирал монеты. Это был бы очень ценный экземпляр, если бы его не разрубили пополам.
– А-а…
Джимми объяснил, что Вождь уехал навстречу великим приключениям еще до рождения Джимми, наверное, на выполнение какой-то миссии ради своего народа, и не вернулся – может быть, погиб. Но почему-то Джимми никогда не мог в это поверить.
– Он мог быть контужен, получить амнезию, как, бывает, рассказывают. Я пытался его найти, но не за что было особо зацепиться. Думаю, он не был чероки, мог быть сиу или шайен, но это мне тоже ничего не дало. Мама никогда не говорила мне, как его зовут. Это было забавно – она всегда говорила, что на мой шестнадцатый день рождения все мне расскажет, но она…
– Она – что?
– Погибла. Когда мне было двенадцать. Утонула в наводнении.
– Утонула?
– Ага. Я был в школе, но дедуля – у него тут ферма сразу за городом – там был. Как-то днем стало темно, как ночью, дождь как из ведра, смерчевая погода. Потом небо раскрылось над долиной и выглянуло солнце, косыми лучами. Мама взяла скрипку и залезла на большой дуб, который рос на берегу ручья, как любила делать. У него были узловатые корни, торчащие из обрыва, и изогнутый сук футов тридцать, нависший над водой. И было там ровное место, развилка на этом суку. Там можно было сидеть и смотреть на мир украдкой, и мир не знал, что ты там. Это у нас с мамой было тайное укрытие – у нее и у меня. Дедуля в этот день стоял на крыльце. Он сказал, что она начала играть, когда пришла вода.
Понимаете, в горах еще была буря. Так раз – и волна с верховий. Окружила дерево, землю из-под корней вымыло, и оно перевернулось. И наводнение унесло его вместе с мамой.
Ее так и не нашли, но ходят рассказы, что люди в той долине иногда слышат в бурю голос скрипки.
Шики, потирая лоб, жестом попросил его продолжать.
– Когда мамы не стало, меня взял к себе дедуля. Вождя он никогда не видел. Понимаете, мама пыталась пробиться в Нэшвиле в кантри и вестерн, и там встретила отца. Когда он исчез, она вернулась на ферму, и вот когда…
Шики помнил Мэгги, хотя он и понятия не имел, что она была беременна. Он даже представить себе этого не мог – она была тощей, как мокрая дворовая кошка. У нее были огненные волосы и такой же темперамент. «Вождь» – она его так называла из-за индейского наряда, который он надевал, сбывая фальшивые индейские поделки туристам из Нэшвиля. Со своими длинными черными волосами и темными глазами он выглядел вполне убедительно – более убедительно, чем его товар.
Он подцепил ее в баре в Нэшвиле, представившись поначалу продюсером из «Гранд-Олд-Опри», даже устроил ей несколько выступлений за время их пятинедельного романа. Свой индейский пенни он выиграл в стад-покер на семи картах, дал распилить пополам, одну половину отдал Мэгги, вторую оставил себе. В те времена он всегда им что-нибудь дарил: исцеляющий кристалл, волшебный камешек, серебряный талисман – при этом говорил, что это ему досталось от бабушки. Мэгги поклялась, что сохранит свою половину навечно, и взяла с Шики такое же обещание. Он сохранил, хотя не столько из-за клятвы, сколько из-за необычайной полосы везения, наступившей вскоре после расставания.
Уходя «навстречу великим приключениям», как это назвал Джимми, Шики собирался вернуться. Ведь собирался же? Он какое-то время звонил, посылал открытки. Ну не меньше двух. «Великое приключение» оказалось долгой поездкой по дорогам ради конвертирования грузовика липовой доисторической индейской керамики («возраст – пять веков, из кургана Спиро в Оклахоме») в твердую валюту. Коллекционеры рвали товар из рук – на этот раз подделка была мастерской, все документы в порядке, и прибыль оказалась существенной. Продав последний артефакт, Шики собирался триумфально вернуться в Нэшвиль, но заехал в Вегас – отпраздновать. Его выдоили насухо за двадцать два часа. Но индейский счастливый талисман выручил: еще до полуночи Шики встретил падшего священника с дюжиной упаковок святой воды, на каждой – вполне убедительная печать Ватикана. Продав каждую бутылку за приличные бабки, он снова напал на жилу, опять деньги – опять все продул. Следующая остановка: Арказнас, участие в атомных грязевых ваннах в Хот-Спрингс. Через год он вернулся в Нэшвиль, нашел телефон Мэгги, позвонил. Мэгги не было.
Значит, она погибла в наводнении. Унесло на ветвях дуба, а она играла на скрипке. Подходило. У Мэгги слабость была к деревьям. Наверняка Джимми тоже был зачат на дереве, огромном буке – если память Шики не изменяла. Он чуть не сломал шею, когда свалился в одном из самых чудесных пароксизмов любви – и сломал бы, кабы дело было не в июне и кусты внизу не были в густой листве.
– …уехал на запад, чтобы… – продолжал Джимми рассказывать Шики свою жизнь. Он говорил о путешествиях, протестах, о том, что нигде не мог стать совсем своим, о недавнем возвращении в Гатлинбург, на ферму дедули, и о теперешней борьбе за высушенного своего предка.
Шики отвечал взаимностью, но говорил общие слова. Рассказал, что был фокусником и промоутером, потом основал Храм Света «как маяк для духовно обделенных, убежище одиноких душ, надеющихся на восхождение к ангелам из сей юдоли слез». Как сварливая жена продала его мальчика Гудини на щенячью ферму и как безжалостные кредиторы выгнали его из города.
– Мой план таков: как только я достану несколько памятных вещиц из «Маяка» – убраться отсюда навсегда. Я читал про остров в Тихом океане, где туземцы вроде как нетронуты современной цивилизацией. Они там как Адамы с Евами – вроде тех людей, которых рисовал этот француз на Таити. Да вот хотя бы: они поклоняются самолетам, которые летают с Гуама в Японию или куда там в пяти милях у них над головой.
И японцы, и союзники это место проглядели во время Второй мировой – или почти проглядели. Как-то американский «С-47», набитый припасами, предназначенными для другого острова, был сбит над океаном. Экипаж выпрыгнул с парашютом, и всех подобрали моряки, но пилот сумел дотянуть до этого острова и совершить вынужденную посадку. Здесь он жил как король почти целый год, ожидая, пока за ним приплывут. Ага, как же. В конце концов он уплыл сам на парусном каноэ с аутригером и обещал вернуться. Его подобрал какой-то корабль и отправил на материк. В мире об острове забыли, но туземцы создали торговую сеть для товаров, которые нашли в самолет и возвели святилище в честь «великой небесной птицы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104