– Что теперь? – поинтересовалась Барбара Хейверс.
Линли очнулся от задумчивости.
– Надо выяснить подлинное происхождение Мэттью. Мы должны узнать правду, прежде чем продолжим расследование.
– Итак, мы возвращаемся к версии расизма? – уточнила она и поглядела, прищурясь, на крышу часовни. – У вас есть предположения, почему Эдвард Хсу покончил с собой?
– Какое-то жестокое проявление расизма могло бы спровоцировать его, вы согласны? Юноша был здесь совершенно один, далеко от родных, в обстановке абсолютно ему чуждой.
– Эта формулировка как нельзя лучше подходит и к Мэттью Уотли.
– В том-то и дело, сержант.
– Вы же не думаете, будто Мэттью Уотли покончил с собой и ухитрился обставить дело так, словно его убили?
– Не знаю. Нужно получить из Слоу от инспектора Канерона заключение экспертизы. Даже предварительные результаты подскажут нам верное направление поисков.
– А что мы будем делать до тех пор? – полюбопытствовала Барбара.
– Сделаем, что в наших силах. Выясним, что Уотли могут поведать о своем сыне.
Гарри Морант, как всегда, последним вошел в помещение для сушки одежды. Он намеренно отставал от группы соучеников после завершения матча, чтобы не толпиться вместе с остальными в маленькой комнате. На нервы ему действовала не столько возня мальчишек, сколько всепроникающий запах пота и грязной одежды. Эта вонь усиливалась из-за жары– вдоль одной из стен небольшой комнаты тянулись трубы парового отопления. Гарри дожидался, пока остальные не выйдут из сушилки, набирал полную грудь воздуха, подбегал к трубе, второпях вешал на нее полотенце и одежду и вылетал наружу, ни разу не вдохнув тот аромат, который экономка – он сам как-то слышал – с нежностью называла «таким мальчишеским». Вот почему Гарри Морант всегда тянул время, мылся медленно, не спеша менял белье, потом нога за ногу плелся в юго-восточный угол здания, где, подальше от сторонних глаз, располагалась сушильня.
Вот и сейчас он брел в этом направлении, с руки его свисали, болтаясь, полотенце и хоккейная форма. Ноги не слушались, плечи болели. Гарри чувствовал, как в его груди с каждой минутой разрастается пустота. Что-то грызло его изнутри, выедая большую дыру. Гарри готов был поверить, что пытка будет продолжаться до тех пор, пока горе, страх и вина не проложат себе путь наружу, разорвут его плоть и он падет мертвым. Когда-то Гарри читал детектив, где американец, приговоренный за убийство к электрическому стулу, сказал судье: «Вы меня не убьете – я и так уже мертв». Вот так и он чувствовал себя теперь.
Сначала было по-другому, сначала он просто оцепенел от страха и был не способен ни на какие эмоции. Среди третьеклассников пронеслась весть, что перед смертью Мэттью Уотли пытали.
Гарри не отличался физической храбростью, и ужас перед подобной участью сразу же заткнул ему рот. Он никому ничего не скажет, это его единственная надежда уцелеть. Однако потом страх сменился скорбью, и Гарри стал думать о том, какую роль он сам сыграл в судьбе, постигшей его единственного друга, он стал вспоминать, как Мэттью решился помочь ему, спасти от кошмара, в который превратилась жизнь Гарри в Бредгар Чэмберс. Мысль о друге измучила Гарри, и теперь уже и сердце его, и совесть терзало чувство вины и ответственности. Страх, горе, чувство вины– все это стало непосильной ношей для тринадцатилетнего мальчика. Вот почему Морант обнаруживал все большее сходство между собой и тем обезумевшим американским убийцей. Сравнение даже отчасти успокаивало: он уже мертв, и больше ничего с ним не может случиться.
В конце коридора Гарри глубоко вздохнул, задержал дыхание и распахнул дверь в сушильню. От труб отопления стеной поднимался жар. Гарри заставил себя войти в комнату.
Размерами это помещение не намного превышало шкаф. На стенах покрытая пятнами штукатурка, на полу истертый линолеум. Потолка почти не видно: вместо него над головой нависает запертая на замок дверца люка. Кто-то из ребят не поленился вскарабкаться по ржавой металлической лестнице, поднимавшейся по стене, и выложить на дверце из жвачки буквы f-u-c. На к резинки не хватило.Голая лампочка светила тускло, и Гарри различал лишь небольшой свободный участок трубы, где он мог пристроить свое имущество. Многие мальчики просто швыряли одежду на пол, теперь эти пропитанные потом кучи валялись по всей комнате. Экономке это не понравится, и префекту тоже. Если комнату не прибрать, всех накажут.
Гарри вздохнул, впустил в легкие глоток вонючего горячего воздуха и, содрогаясь от отвращения, принялся разбирать ближайшую кучу вещей, развешивать их по трубам для просушки. Одежда липла к рукам, и эта потная влажность словно стронула что-то в его памяти. Ему вновь почудилось, будто он слепо бьет кулаками в пропитанный потом свитер, в нависшую над ним в темноте фигуру, в тяжелое тело, прижимающее его к полу.
«Вздуть тебя, красавчик? Вздуть тебя? Вздуть?» Из горла Гарри вырвался хриплый крик. Он как попало набрасывал свитера и брюки на трубы, мечтая о бегстве.
«Вздуть тебя, красавчик? Вздуть тебя? Вздуть?» Пальцы непроизвольно сжимались, стискивая чужую одежду. Ему не спастись, надежды больше нет. Донесет ли он, промолчит ли, исход один. Это неизбежно. Это его судьба.
Он опустил глаза на носок, который он, сам того не сознавая, мял и выкручивал в руках. Синий носок. Совершенно сухой, в отличие от всех остальных одежек, сваленных в комнате.
Пальцы Моранта пробежали по носку и наткнулись на маленькую метку, пришитую изнутри. Гарри уставился на нее: на белой метке была четко выведена цифра «4».
Гарри замер. В таком месте, как Бредгар Чэм-берс, мало что можно сохранить в тайне. Утром Морант, как и все остальные ученики, слышал, что школьную форму Мэттью нашли в куче мусора у домика привратника, она даже успела отчасти сгореть. Оказывается, нашли не всю его одежду. Кое-что не попало в этот костер.
Гарри попытался сглотнуть. Во рту у него пересохло. Он сможет что-то сделать, чем-то помочь. Его поступок не будет кляузой, не будет доносительством, он даже не повлечет за собой никакого риска. Гарри докажет самому себе, что он не забыл погибшего друга. Быть может, это заполнит страшную пустоту в груди, поможет справиться с горем и чувством вины.
Гарри пугливо оглянулся на открытую дверь. Коридор пуст. Мальчики сидят в комнате для домашних заданий. Долго возиться нельзя, скоро префект явится сюда за ним, проверить, почему Морант до сих не присоединился к другим. Гарри уселся на пол, расшнуровал ботинок, снял с себя носок и надел носок Мэттью. Он несколько отличался оттенком от носка на другой ноге, поэтому поверх него Гарри вновь натянул свой собственный. После этого обувь показалась ему немного тесноватой, но ничего страшного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120