Пока дело шло согласно обычной процедуре. В результате звонка Линли в следственную группу, работавшую в Стоук-Поджесе, Кевин Уотли был менее чем через час вызван для опознания тела своего сына. После этого Линли предложил взять на себя координацию расследования, поскольку в него уже были вовлечены полицейские отделения двух графств: Западного Сассекса, на территории которого располагалась школа Бредгар Чэмберс, где мальчика в последний раз видели живым, и Бэкингемшира, где возле церкви Сент-Джилс было найдено тело. Инспектор Канерон с готовностью принял предложенную ему помощь – это тоже казалось неожиданным, обычно местные полицейские совсем не приветствуют вмешательство центра в «свое» дело, – и Линли оставалось только получить «добро» от непосредственного начальника, суперинтенданта Уэбберли, чтобы раздобыться очередной работой, погрузиться в нее на дни и недели, покуда следствие не завершится. Для этого ему пришлось отвлечь Уэбберли от его любимого воскресного телешоу. Суперинтендант торопливо выслушал отчет Линли, разрешил ему вмешаться в расследование и поспешил вернуться к программе Би-би-си-1.
Единственным пострадавшим от очередной затеи Линли, повесившего на их многострадальные шеи новое дело, станет сержант Хейверс, но что тут поделаешь.
Линли постучал в давно не крашенную, утопавшую в стене дверь. Ее верхняя перемычка просела, точно удерживая на себе вес всего строения. Дверь не открывалась. Линли поискал глазами звонок и, не найдя его, вновь, уже сильнее, замолотил кулаком по дереву. Изнутри послышался скрежет ключа и отодвигаемого засова. Линли увидел перед собой отца погибшего мальчика.
До того момента смерть Мэттью Уотли казалась Линли удачным предлогом для того, чтобы избежать пустоты собственного существования, позабыть о гложущих его печалях. Теперь же, при виде муки, проступившей на оцепеневшем лице Кевина Уотли, Линли устыдился собственных эгоистических побуждений. Вот она – истинная пустота, бездна отчаяния. Что такое его утрата, его одиночество по сравнению с этим!
– Мистер Уотли? – спросил он, предъявляя удостоверение. – Томас Линли, инспектор Скотленд-Ярда.
Уотли даже не взглянул на документы, он словно бы и не слышал его слов. Присмотревшись внимательнее, Линли догадался, что отец только что вернулся с опознания тела сына. Он так и не снял с головы заношенную до дыр шерстяную шапочку, из-под тонкого твидового пальто виднелся коричневый костюм со слишком широким воротом и брюками, отвисшими на коленях.
Опыт подсказывал Линли, что этот человек будет бороться со своей утратой, пытаясь напрочь ее отрицать. Каждый мускул его тела застыл, повинуясь жесткому контролю мозга, серые глаза потускнели, как галька.
– Вы позволите мне войти, мистер Уотли? Я должен задать вам несколько вопросов. Я понимаю, час уже поздний, но чем скорее мне удастся получить информацию…
– Что толку, а? Информация не вернет нам Мэтти.
– Вы правы. Не вернет. Мы можем лишь восстановить справедливость. Я знаю, что для вас в вашей утрате это слабое утешение. Я знаю это, поверьте.
– Кев? – послышался с верхнего этажа женский голос. Голос звучал слабо, вероятно, женщина приняла успокоительное. Уотли мигнул, реагируя на звук, но лицо его не дрогнуло. Он все еще преграждал Линли путь в дом.
– С вами кто-нибудь останется на эту ночь? – осведомился Линли.
– Нам никого не нужно, – возразил Уотли. – Мы с Пэтc справимся. Мы вдвоем.
– Кев? – Голос приближался, звук шагов становился все отчетливее – очевидно, ступеньки лестницы не были покрыты ковром. – Кто это, Кев?
Уотли через плечо оглянулся на жену. Линли со своего места разглядеть ее не мог.
– Полиция. Какой-то тип из Скотленд-Ярда.
– Пусть войдет. – Кевин не трогался с места. – Кев, впусти его.
Внезапно показалась женская рука – ухватившись за створку двери, она широко распахнула ее, и Линли впервые увидел перед собой Пэтси Уотли. Матери умершего мальчика было около пятидесяти; совершенно заурядная женщина, она даже в скорби ничем не выделялась, безлико сливаясь с окружавшим ее фоном. Наверное, никто из прохожих ни разу в жизни не бросил на нее заинтересованного взгляда, даже если в молодости она и цвела недолгой красой. Фигура женственная, но с годами расплылась, придав своей обладательнице ложную солидность. Волосы чересчур темные, угольная чернота неровно распределяется по голове – несомненно, это не дар природы, а последствия не слишком умелого применения дешевого красителя. Нейлоновый халат сильно измят, китайские драконы изрыгают пламя на уровне ее груди и ниже, у самых бедер. По-видимому, этот халат с безвкусным узором был особенно дорог Пэтси Уотли– она даже подобрала зеленые тапочки под цвет украшавших его драконов, правда, не совсем того оттенка.
– Входите. – Свободной рукой она нащупывала пояс халата. – Я выгляжу ужасно… Ничего не успела, понимаете… с тех пор как…
– Уверяю вас, все в порядке, – пробормотал в ответ Линли. Неужели бедняжка думает, что полицейские рассчитывают видеть мать только что убитого ребенка в наряде по последнему слову моды? Какая нелепость! Но эта женщина, тщетно пытающая разгладить неровный шов, явно воспринимает его пошитый на заказ костюм как упрек своей внешности. Линли стало не по себе, он впервые пожалел, что не сообразил пригласить с собой сержанта Хейверс. Ее пролетарское происхождение и способность не теряться ни в каких обстоятельствах позволило бы им сразу преодолеть трудности, вызванные его трижды проклятым университетским выговором и одеждой от портных с улицы Сэвил-роу.
Входная дверь открывалась прямо в гостиную. Мебели маловато: тройка– диван и два кресла, шкафчик с отделкой из шпона, одинокое кресло без подлокотников, обтянутое шотландкой в желто-коричневую клетку, и длинная полка под окном с двумя коллекциями: каменных фигурок и сувенирных чашек. Обе коллекции могли бы многое рассказать о своих хозяевах.
Как и любое произведение искусства, каменные фигурки свидетельствовали об определенном индивидуальном вкусе: обнаженные женщины, распростершиеся в необычных позах, острые груди торчат вверх; парочки, переплетающиеся друг с другом, изгибающиеся в пародии на страсть, обнаженные мужчины проникают в тела обнаженных женщин, а те принимают их ласки, восторженно запрокинув голову. Похищение сабинянок, подумал Линли, только эти сабинянки мечтают быть похищенными.
На той же полке красовались сувенирные чашки с памятными надписями, собранные за воскресные поездки по разным уголкам страны. На каждой чашке– пейзаж или приметное здание, а на случай, если местность не удастся опознать по картинке, золотые буквы тут же сообщали ее название.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120